Церковь святой троицы в никитниках. Храм троицы живоначальной в никитниках Троицкая церковь в никитниках

Немного осталось в столице настоящих шедевров дивного русского узорочья. Не случайно при строительстве новых храмов московские зодчие брали за образец именно эту церковь.

Иждивением ярославского купца

До недавнего времени пройти к Троицкой церкви было очень просто – от Васильевского спуска подняться вверх по улице Варварке и, не доходя до площади Варварские ворота (бывшая площадь Ногина), свернуть налево в Ипатьевский переулок. Можно было и от метро «Китай-город» добраться. Ныне, увы, ситуация осложнилась – храм словно «зажат» между огромными чужеродными строениями, да еще попал в режимную зону. Ипатьевский переулок перегородили воротами и шлагбаумами, которые открыты лишь по будням. Со стороны Старой площади возникла ограда. Впрочем, препятствия эти достаточно легко преодолеваются, и усердный паломник будет сторицей вознагражден: храм явит ему свою неповторимую красоту и все свои святыни.

В конце XVI века здесь стояла небольшая деревянная церквушка во имя Никиты Мученика «на Глинищах». Она сгорела во время опустошительного пожара 1626 года, но чтимая икона «Святой Никита с житием» уцелела и попала в руки богатого ярославского купца Григория Леонтьевича Никитникова, владевшего несколькими лавками в торговых рядах на Красной площади. Он и проживал недалеко, хоромы его, говорят, могли посоперничать роскошью с жилищем любого из царских приближенных. В 1631 году Никитников выделил крупную сумму на возведение новой церкви, а так как находилась она фактически на его дворе, вся местность получила название Никитники.

«Государев жалованный изограф руку приложил»

Судя по документам, строила церковь лучшая московская артель, та, что ставила Теремной дворец в Кремле. Если и сейчас храмовое здание производит незабываемое впечатление, то можно представить, насколько необычно выглядело оно для своего времени. Ярко-красные стены с белокаменными наличниками, пирамида кокошников («огненных языков»), зеленые главы…

В XIX веке возникала даже мысль, что проектировал храм отнюдь не архитектор, а иконописец. Возможно, знаменитый изограф Оружейной палаты Симон Федорович Ушаков – любимый мастер царя Алексея Михайловича. Правда, это лишь предположение. Но вот что известно совершенно точно – Ушакову поручили выполнить внутренние росписи. И он со своими помощниками Иосифом Владимировым, Яковом Казанцем да Гаврилой Кондратьевым справился с задачей блестяще.

Для Ушакова Троицкая церковь стала любимой, и многие годы потом он своими иконами стремился дополнить ее благолепие. Кстати, каменные палаты художника с мастерской стояли по соседству – в Ипатьевском переулке, они тоже уцелели.

Царь Небесный венчает царя земного

Ушаковские фрески покрывают храмовый интерьер сплошным ковром и создают неповторимый колорит. В нижнем ряду главного пятиярусного иконостаса находится сразу несколько святынь. Это большие иконы «Сошествие Святого Духа на апостолов» И. Владимирова, «Благовещение с акафистом» (совместная работа Я. Казанца, Г. Кондратьева и С. Ушакова) и «Богоматерь Владимирская», или «Насаждение древа Государства Российского» С. Ушакова. О последней следует рассказать особо.

В средней части помещено в овале изображение Божией Матери, а вокруг, на ветвях древа, символизирующего Российское государство, расположены образы русских святых и портреты князей и царей. Внизу видна Кремлевская стена, а за ней Успенский собор, подле которого великий князь Иван Калита и митрополит Петр поливают растущее древо. На Кремлевской стене возвышаются фигуры государя Алексея Михайловича, государыни Марии Ильиничны и их сыновей, Алексея и Федора. Вверху иконы – Иисус Христос, вручающий Ангелам ризу и венец для Алексея Михайловича. Царь Небесный венчает царя земного.

Глубокий замысел художника очевиден: это и похвала Божией Матери – великой Заступнице и Покровительнице Земли Русской, и прославление истории Москвы, и апофеоз правящей династии, и утверждение единства государства и Церкви. Опираясь на иконографию родословной Иисуса, называемую «Древо Иессеево», Симон Ушаков создал произведение оригинальное и исключительно духовное, перед которым можно стоять часами.

Избавительница от чумы

Еще одной здешней святыней является список с чудотворной Грузинской иконы Божией Матери.

В 1622 году, при завоевании Грузии шахом Аббасом I, икону вывезли в Персию, где ее случайно заметил некто Стефан Лазарев, приказчик ярославского купца Егора Лыткина. Приказчику удалось выкупить образ у персов. В тот же самый день сам Лыткин, находившийся за тысячи верст, увидел чудесную икону во сне и получил повеление отправить ее в Черногорский Богородицкий монастырь под Архангельском. Это и было сделано, как только Лазарев вернулся с иконой из дальнего странствия.

В обители Грузинская икона Божией Матери прославилась многими исцелениями. В 1654 году ее привезли в Москву, чтобы поновить и сделать новый оклад. В городе в это время вспыхнула эпидемия чумы, к иконе потянулись вереницы верующих, и произошло чудо: болезнь отступила.

В благодарность за исцеление своего сына Гавриил Евдокимов, серебряных дел мастер, заказал Симону Ушакову список с Грузинской иконы, а через некоторое время подарил его Троицкой церкви. Православные москвичи, глубоко чтившие эту икону, нередко в обиходе называли храм Живоначальной Троицы церковью Грузинской Богоматери «что на Варварке». Когда же отмечалось 250-летие избавления Москвы от чумы (1904), образу посвятили отдельный придел храма.

Под неусыпным попечением

Все работы по благоукрашению Троицкой церкви были завершены к 1653 году. Семейство Никитниковых поколение за поколением тщательно следило за своим родовым храмом, исполняя духовное завещание его строителя: «… и церковь Божию украсить всякими лепотами, и ладан, и свече, и вино церковное и ругу священнику и иным церковникам давать вместе, чтобы церковь Божия без пения не была и ни зачем не стала, как было при мне, Григорие». Любопытно, что правнук Г.Л. Никитникова Иван Григорьевич Булгаков более интересовался искусством и церковью, чем торговыми делами, именно при нем поставлена была финальная точка в пышном храмовом убранстве – денег на это он не жалел.

Южный придел, небольшой, очень уютный, посвященный Никите Мученику, Никитниковым был особенно близок. Прежде всего по созвучию своей фамилии с именем святого. Именно сюда Григорий Никитников перенес ту самую житийную икону Никиты Воина из сгоревшего храма. Среди росписей алтаря можно увидеть портрет семьи Никитниковых (пример исключительный, ибо никогда прежде мирян, пусть даже храмоздателей, среди святых не помещали). Под этим приделом были захоронены рано скончавшиеся внуки основателя храма – Борис и Григорий.

Не обходили церковь своим вниманием и российские правители. Алексей Михайлович преподнес в дар два медных паникадила с двуглавыми орлами. Одно из них висит под главным сводом, другое, поменьше, в Никитском приделе. А в апреле 1900-го храм посетил Николай II с супругой, при этом император лично распорядился, какие обновления в нем надо произвести.

Сталин похвалил

Богослужения в церкви Троицы в Никитниках прекратились в 1920 году (в нижнем приделе – в 1929-м), но здание, по счастью, не разрушили, а сразу же обратили в Музей Симона Ушакова. Так выдающийся художник, можно сказать, уже посмертно внес вклад в сохранение этого островка духовности.

Правда, однажды реальная угроза сноса над церковью все же нависла. Но тут явлена была безусловная милость Пресвятой Богородицы. Иосиф Сталин, говорят, узнав о том, что второе название Троицкого храма – церковь Грузинской Божией Матери, произнес: «Очень правильное название!» И здание оставили в покое.

Позднее тут развернулся Музей древнерусской живописи, филиал ГИМа, причем тогда была проведена капитальная научная реставрация фасадов, расчищены от позднейших наслоений фрески XVII века.

В нижнем храме установлена каменная чаша для освящения воды. Ее крышка весит 80 кг, вся же чаша – 600 кг. Сделана она из цельного камня, который называется «Иерусалимская роза». Его добывают в палестинских каменоломнях на Святой Земле. Из этого же материала сооружена и Кувуклия Гроба Господня. Именно на Гробе Господнем освятили крышку никитниковской водосвятной чаши, изготовленной мастерами в Иерусалиме и преподнесенной в дар приходу.

А в 1990-х годах началось постепенное возвращение молитвенной жизни в эти стены. И шел этот процесс почти два десятка лет, пока окончательно не был отселен музей. Но и после этого службы в главном храме Святой Троицы проходят довольно редко, по большим праздникам. Что касается остальных верхних приделов, то полностью действует только Никольский. В Никитском нужно оборудовать новый иконостас, ибо прежний забрали как художественную ценность выезжавшие музейные работники. Придел же апостола Иоанна Богослова (под колокольней) требует полной реставрации, сейчас там проходят занятия воскресной школы.

Так что пока будничная деятельность прихода сосредотачивается в подклете – в заново обустроенном «зимнем» храме Грузинской иконы Божией Матери, где и пребывает отныне резной киот с копи ей чудотворного образа.

Обязательно обратим внимание и на список с чудотворной Казанской-Тобольской иконы Богородицы, перед которой последний российский император молился во время ссылки в Тобольске.

Приход

В центре столицы, где стоит храм, жилых домов немного, а значит, мало и прихожан. Однако вместе с настоятелем протоиереем Арсением Тотевым из церкви Иоанна Воина на Якиманке, где он прежде служил, перешли сюда и его духовные дети. Они и составили костяк прихода. Многие приглашали своих близких. В основном приезжают из отдаленных айонов города. Так или иначе, приход сложился, и батюшка этому очень рад. «Пока не был передан нам весь храм, нижний придел зачастую не вмещал всех желающих, – рассказывает отец Арсений, – люди стояли на улице и слушали службу через динамики.

Теперь, конечно, стало легче, и, например, на Пасху к нам собирается больше сотни человек. И дай Бог, чтобы так продолжалось и дальше!»

В блокнгот паломнику:

Иногда, очень редко, нам с мужем удается прогуляться вдвоем (т.е. без наших милых детушек). И в такие прогулки моя наблюдательность за окружающим миров, ясное дело, возрастает. И вот совсем наш выбор пал на Церковь Святой Троицы в Никитниках (Никитников пер., д. 3). Ну и пока мы туда шли, каким то чудом, нас занесло на ул. Варварку. Жаль что время было позднее и внутрь всех церквей попасть не удалось. Кроме, одной...

Как только мы вышли из метро Китай- Город начался сильный ливень и мы поспешили укрыться в Церкови Всех Святых на Кулишках. Какое же это чудо: на улице дождь стеной, а ты на крыльце церкви (это само по себе символично). И ты смотришь и понимаешь, что на распутье: направо теплый свет от свечей, мерцающий, дрожащий полумрак и с иконостаса на тебя выступают милостивые лики, запах воска и ладана и как контраст, ты смотришь налево: стена холодного, свежего дождя, барабанная его дробь по металлической крыше (как будто специально, для усиления ощущений).

Мы вошли в глубину церкви. Там шло таинство исповеди и напоказ были выставлены мощи Николая Чудотворца. Помню свое сильное смущение и робость.. ведь шла я не молиться сюда, а смотреть и воспринимать. И так мне стало неловко... Я купила свечи и зажгла их, прочитала молитву. Стало легче... Потом я села на скамейку, напротив иконостаса и стала смотреть... Муж сказал: "Пока не воспримешь дождь не кончиться..." , а я подумала: "Это небо плачет..." (не знаю почему...). О Церкови Всех Святых на Кулишках напишу в следующем посте. А сейчас речь пойдет о другом храме.

Церковь Святой Троицы в Никитниках

(Церковь Иконы Божией Матери Грузинская на Варварке). (Никитников пер., д. 3).

Главной святыней храма с 1654 года служит список (копия) Грузинской иконы Богоматери, выполненный в честь избавления столицы от морового поветрия (эпидемии чумы). По этой причине храм в обиходе именовался церковью Грузинской Богоматери. К 250-летию этого события в подклете Грузинской Богоматери был посвящён особый придел. Отсюда пошло старое наименование Никитникова переулка - "Грузинский", которое было изменено на текущее в 1926 году. О иконе Согласно преданию икона имеет грузинское происхождение и при завоевании страны шахом Аббасом в 1622 году была вывезена в Персию. Один персидский торговец предложил её приказчику купца Егора Лыткина, Стефану Лазареву, находящемуся тогда по торговым делам в Персии. Стефан с радостью купил чудотворный образ Богородицы в 1625 году и некоторое время хранил его у себя. В это время Ярославский купец Егор Лыткин в ночном сновидении увидел эту икону и ему было открыто, что она находится у его приказчика Лазарева, и в то же время получил приказание отослать Грузинскую икону в основанный в 1603 году Красногорский монастырь на Пинеге в Архангельской епархии. Об этом откровении Лыткин на некоторое время забыл. Но когда Стефан в 1629 году возвратился на родину и показал ему икону, то купец тотчас же вспомнил о видении. Он немедленно отправился с Грузинской иконой в Двинские приделы в Черногорскую обитель, где и исполнил виденное ранее предзнаменование. Черногорской обитель была названа потому, что была построена на гористой, мрачной с виду, окруженной густыми лесами местности, известной под именем Черной горы. Наименование "Красногорский монастырь" обитель эта получила только впоследствии. После появления иконы в Красногорском монастыре ей стали приписывать многочисленные чудотворения. В 1654 году Грузинскую икону привезли в Москву для поновления и изготовления нового оклада. В этот год в городе была эпидемиячумы и с привезённым образом связывают ряд исцелений. Так в благодарность за исцеление своего сына серебряных дел мастер Гавриил Евдокимов заказал список с Грузинской иконы для церкви Святой Троицы в Никитниках, который приписывают кисти Симона Ушакова. Из-за сообщений о чудесах в 1658 году по указу царя Алексея Михайловича и патриарха Никона иконе было установлено празднование 22 августа в день её появления в монастыре. В 1698 году указом было предписано ежегодно приносить Грузинскую икону в Архангельск «ради освящения града и христолюбивых народов, требующих Божией и Ея Богоматери милости». Кроме Архангельска образ носили в Вологду, Великий Устюг, Переславль-Залесский, Москву и в Сибирь. В 1707 году изографом Оружейной палаты Кириллом Улановым был сделан точный мерный список Грузинской иконы (цветное фото). На его нижнем поле помещена надпись: написан сей святый Богоматере образ мерою и начертанием каков в Черногорском монастыре, имянуемыя Грузинския». В иконе находятся 4 мощевика. С иконы были сделаны и другие списки, некоторые из которых почитались чудотворными. В 1920—1922 годы после закрытия Красногорского монастыря икона исчезает, а затем в 1946 году после открытия монастыря вновь появляется в нём. Архангельский епископ Леонтий (Смирнов) в 1946 году сообщал в Московскую патриархию, что Грузинская икона участвовала в крестном ходе в Архангельске. После этого судьба иконы остается неизвестной. Икона относится к типу Одигитрия и близка к изводу Перивлепты. Иконография Грузинской иконы имеет аналоги среди других Грузинских иконописных памятников X—XVI веков и особо была распространена в Кахети. Дева Мария изображена со слегка повёрнутой и наклонённой к сидящему на её левой руке Богомладенцу Христу. Голова Иисуса немного откинута, в левой руке находится свиток, а правая сложена в благословляющем жесте. Особенностью изображения Иисуса Христа является правая нога, повёрнутая обнажённой подошвой наружу.

Грузинская икона Божией Матери
.
Точный мерный список иконы, 1707 год, Уланов
История церкви
Церковь Святой Живоначальной Троицы в Никитниках - нарядный образец московского узорочья (архитектурный стиль, сформировавшийся в XVII веке на территории Московской Руси, характеризовавшийся затейливыми формами, обилием декора, сложностью композиции и живописностью силуэта) середины XVII века, выстроенный ярославскими купцами в Китай-городе. Архитектура храма является значимой вехой в истории русского зодчества, храм послужил эталоном для множества московских церквей второй половины XVII века.

Ещё в XVI веке на этом месте стояла деревянная церковь во имя святого мученика Никиты. В 1620-е годы она сгорела и по заказу жившего рядом ярославского купца Григория Никитникова в 1631 -1653 годы был сооружён новый каменный храм во имя Святой Троицы. Источники упоминают о строительных работах в 1631-34 и 1653 годах. По поводу того, к какой из этих дат следует приурочить возведение церкви у историков нет общего мнения.

Хотя заказчиком выступал купец из Ярославля, архитектурное решение церкви не имеет ничего общего с огромными четырёхстолпными храмами ярославской школы. На высоком подклете поставлен бесстолпный четверик, крытый сомкнутным сводом. Церковь увенчана пятью чисто декоративными главками (из которых только центральная является световой), покоящимися на двух ярусах кокошников.

С северной и южной стороны к нему примыкают приделы с похожими горками кокошников и одной главкой.

В западной части храма располагается паперть с галереей, к которой с северной стороны примыкает парадно оформленный, высокий шатёр колокольни, а с южной - вынесенное на проезжую часть переулка крыльцо, также оформленное небольшим шатром.

Крыльцо, 20011 г. фото Чеботарь А. М.

Свод крыльца, фото 2011 г., Чеботарь А. М.

Восточная гирька крыльца, 2011г, фото Чеботарь А. М.

Западна галлерея,2011г, фото Чеботарь А. М.

Южный придел храма был посвящён Никите Мученику, в него же была перенесена чтимая икона этого святого из сгоревшей церкви. Он служил усыпальницей инициатора строительства и членов его семьи. В начале XX века северный фасад, где имелось симметричное южному крыльцо, был искажён пристройками.

Южный придел Никиты Мученика 2008 г фото Чеботарь А. М.

Каждый из фасадов этого нарядного московского храма отличается от другого обликом и деталями убранства, что придает ему гармоническое разнообразие, столь ценимое в искусстве русского зодчества XVII в. На красном фоне стен яркой белизной выделяются резные наличники асимметричных окон, многочисленные пилястры, колонки, резные пояски и медальоны, полотенца, киотцы, вкрапления из зеленых изразцов. А первоначально резьба храма (в частности, наличники) была сплошь покрыта росписью красной краской и золотом по голубому фону.

Разные наличники.

Аналогию этим декоративным решениям можно найти в Теремном дворце; не исключено, что это работа одной артели.

По заключению П. А. Раппопорта, "живописная асимметричная композиция церкви в сочетании с чрезвычайной насыщенностью её декоративными элементами сделали памятник как бы образцом для московских храмов последующего периода". Для позднемосковского зодчества будут характерны сложно декорированные наличники, арки с висячими гирьками, широкое использование поливных изразцов.

1982 г

1982-1986 г

1984 год

Вид с юго- запада и южная часть церкви, 1955 год

Вид с востока, 1995 год

Храм почти полностью сохранил первоначальный интерьер с росписями, воспроизводящими голландские гравюры Библии П. Борхта 1643 г.

Многофигурная, динамичная роспись выполнена в 1652-53 годах лучшими мастерами Оружейной палаты - Иосифом Владимировым (икона "Сошествие Святого Духа на Апостолов" является одной из немногих точно связанных с его именем икон), Симоном Ушаковым и другими. Их авторству принадлежат и иконы местного ряда иконостасов главного храма и южного придела.

В 1920 храм был закрыт для богослужений и в 1934 передан в состав Государственного исторического музея. В 1923-41 гг. здесь действовал Музей Симона Ушакова, с 1963 года - Музей древнерусской живописи. В 1991 было принято решение вернуть церковь верующим, ныне богослужения ведутся в подклете храма.

Мои ошущения.

Внутрь попасть не удалось, но обойти вокруг получилось. И первое, что бросаетья в глаза - это то, что "бедняга зажата" со всех сторон и "взята в плен советскими монстрами".

Если же абстрагироваться от окружения, то возникает чувство радостного, веселого, хаотичного (не упорядоченного) взлета вверх к небу. Это как полет стрижа или ластоочки перед дождем (птица летит "рвано", догоняя насекомых). Взгляд от максимально устойчивого нижнего яруса, с его ритмом прямоугольников и квадратов (хотя есть и ритм треугольков над окнами, намекающих нам на подъем вверх), скользит выше, а далее все легче и легче, игривей и затейливей. Тебя заманивают разные узоры, говоря: "Загляни сюда и сюда...

Неподалеку от улицы Варварка расположен короткий Никитниковский переулок, где сохранился один из превосходных памятников первой половины XVII века - церковь Троицы «в Никитниках», иногда именуемая церковью Грузинской Богоматери (по хранившейся здесь иконе). Это замечательное по красоте архитектурное сооружение строилось в течение 1635-1653 годов на средства купца Г. Никитникова, выходца из Ярославля. Он был так богат, что даже московские цари обращались к нему за помощью.
Долгий срок строительства храма объясняется тем, что к нему постепенно добавляли отдельные пристройки - то в виде двух приделов, то в виде колокольни, трапезной-притвора, крыльца. Вся эта группа разнохарактерных объемов, поражающая живописностью декоративных приемов их обработки, была в связи с расположением храма на косогоре поставлена на высокий подклет, что обострило сказочный характер архитектуры с ее «узорочьем», столь ценимым в XVII веке на Руси. Несмотря на все особенности церкви Троицы «в Никитниках», в ней находят себе место и развиваются те же архитектурные принципы, что и в соборе Василия Блаженного. Композиция храма невольно заставляет вспомнить жилые деревянные хоромы того времени, отличавшиеся сложным построением. Именно в светском зодчестве каменных дел мастера находили примеры при возведении каменных храмов. Поэтому-то в архитектуре церквей XVII века не только появляются детали, которые представляют собой не что иное, как переложение в камне и кирпиче деревянных форм, но и возрастает светское начало.
Мастера наделили завершающие части Троицкой церкви особой декоративностью, чтобы выделить ее среди окружающих деревянных строений города. Особенно живописен верх основного храма с его сложно скомпонованным антаблементом и ярусами кокошников, украшенных в тимпанах муравлеными - зелеными изразцами.
Заказчика, видимо, привлекали все те новшества, которые он видел в только что отстроенном кремлевском Теремном дворце. Именно этим можно объяснить наличие изящной белокаменной резьбы, покрывающей наличники окон главного южного фасада здания и его внутренние порталы. Некогда эта резьба была раскрашена, отвечая красочной гамме фресок, украшающих внутренние стены храма. Фрески полосами обходят основное помещение. Их относительно небольшой масштаб (по сравнению с фресками XV-XVI вв.) и пестрота красок соответствуют узорчатости наружных декоративных форм.
Иконы сохранившегося иконостаса были выполнены Симоном Ушаковым - основоположником светотеневой живописи в русском искусстве. Особенно хороша икона «Благовещение», выполненная Я. Казанцевым и Г. Кондратьевым при участии С. Ушакова. Она обращает на себя внимание детально выписанным архитектурным пейзажем. По колориту, насыщенному золотом, икона несколько напоминает живопись по финифти (эмали).
Церковь Троицы «в Никитниках» так богата архитектурными деталями, что может считаться как бы энциклопедией - собранием архитектурных приемов и деталей, которые не раз применялись в позднейших памятниках Москвы XVII века.

© М.А. Ильин, Москва, «Искусство», М., 1970 г.

Зарядье – один из крупнейших уголков Москвы, находящийся в южной части Китай-города. Это место получило такое название, потому что расположено за торговыми рядами.

Путешествие наше начнем от станции метро “Китай-город”, и путь наш в основном будет лежать по Варварке. Варварка – одна из древнейших в Москве улиц и главная улица Китай-города. По ней в 1380 г. въезжал в столицу святой благоверный князь Димитрий Донской после победы на Куликовом поле. Ныне это одна из своеобразнейших улиц центра Москвы. Со стороны Москвы-реки она сплошь состоит из древних построек. В наше время, в день празднования памяти учителей Словенских Кирилла и Мефодия, здесь проходит крестный ход, направляющийся из Успенского собора Кремля на Славянскую площадь, к памятнику этим святым. В прежние времена в конце Варварки были Варварские ворота, на которых была установлена Боголюбская икона Божией Матери.

Прежде чем идти по Варварке, пройдем в Никитников переулок. На углу Варварки – здание бывшего храма Иоанна Предтечи. В нем сейчас учреждение, а построена была церковь Филаретом Никитичем Романовым в память посвящения его в патриархи 24 июня 1619 г. В XVIII в. церковь была обновлена, и в ней сделали придел в честь священномучеников Климента, папы Римского, и архиепископа Петра Александрийского в память восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны, пришедшийся на день празднования этих святых в 1742 г. Также здесь был придел Боголюбской иконы Божией Матери – эта чудотворная икона помещалась на Варварских воротах.

Свернем в Никитников переулок, и нам открывается храм Троицы Живоначальной в Никитниках. Сколько бы раз ни бывал здесь, всегда изумленно смотришь на это творение, глаз бежит снизу вверх по переходам, наличникам, карнизам к кокошникам. В честь Единосущной и Нераздельной Троицы создана эта красота. Приближаясь к храму, любуешься им, и возникают сами собой слова молитвы: Пресвятая Троица, помилуй нас, и перед глазами встает “Троица” преподобного Андрея Рублева, и ощущаешь запах березки и сухой травы, которой усыпан в праздник пол храма. Первоначально на этом месте была церковь Великомученика Никиты. В 1626 г. здесь случился пожар, церковь, видимо, сгорела, но икону великомученика Никиты спасли. В 1630-х гг. ярославский купец Григорий (Георгий) Никитников, поселившийся рядом, построил каменный храм во имя Живоначальной Троицы с приделом Никиты-великомученика.

Приделы в этом храме посвящены святителю Николаю, апостолу Иоанну Богослову, Грузинской иконе Божией Матери. Грузинская икона Божией Матери в XVII в. из Грузии через Персию попала в Россию и прославилась чудотворениями. В 1654 г. во время мировой язвы икона была принесена в Москву, а список с чудотворной иконы был помещен в Троицкой церкви в Никитниках. Нельзя не сказать о том, что украшению храма много содействовал царский иконописец Симон Ушаков. Он написал несколько икон для иконостаса, одна из них знаменитая – “Насаждение древа государства Российского”, которая заслуживает особого рассмотрения. В храме замечательные росписи.

Середина и вторая половина XVII века отмечены крупными достижениями в самых различных областях культуры. В изобразительном искусстве намечается борьба двух противоречивых направлений: прогрессивного, связанного с новыми явлениями в русской художественной культуре, пытавшейся выйти за пределы узкого церковного миропонимания, и отживающего, консервативного, боровшегося против всего нового и главным образом против устремлений к светским формам в живописи. Реалистические искания в живописи являются движущей силой дальнейшего развития русского изобразительного искусства XVII века. Рамки церковно-феодального искусства с его узкодогматической тематикой становятся слишком тесными, не удовлетворяющими ни художников, ни заказчиков. Переосмысление человеческой личности складывается под воздействием демократических слоев, прежде всего широких кругов посадского населения, и находит отражение в литературе и в живописи. Знаменательно, что писатели и художники XVII века стали изображать в своих произведениях реального человека - своего современника, представления о котором были основаны на зорких наблюдениях жизни.

Процесс „обмирщения” начинается и в архитектуре. Зодчие XVII века при сооружении церквей отправлялись от привычных форм гражданской хоромной и палатной архитектуры, от народных деревянных строений. Это вдохновляло искусных строителей и талантливых резчиков по камню, тесно связанных с народом и с ремесленной посадской средой.

Новые формы архитектуры и живописи рождались в острой борьбе с теологическими основами церковно-феодального мировоззрения, в борьбе, свидетельствовавшей о кризисе религиозно-символической традиции в искусстве и о появлении в нем нового, жизненного направления.

В декоративно-прикладном искусстве - в росписи, в резьбе по камню и дереву - художники заимствуют изображения растительных и животных мотивов непосредственно из жизни. Они умело вписывают их в плоскость стены, в наличник, портал или в украшения на переплетах железных дверей. В этом мире ярко раскрашенных цветов с гибкими стеблями, пестрого оперения птиц причудливо переплетаются быль и сказка, все настойчивее пробивают себе дорогу реалистические тенденции. Сдвиги, происшедшие в искусстве XVII века, должны были содействовать появлению новых фресковых ансамблей, И они действительно создаются в посадских церквах. На стенах храмов возникают жизнерадостные, красочные картины на темы евангельских легенд, действия которых переносятся в обстановку русского быта XVII века. Одним из таких храмов явилась церковь Троицы. В ее роспись широким потоком вливаются увлекательные жанровые сцены, простор которым давали обильно представленные здесь сюжеты притч.

Исчезает былой аскетизм. В церковную роспись хлынула сама жизнь со всей ее конкретностью: событий, места действия, обстановки, костюмов, предметов быта, с человеческими переживаниями и горестями. Перед художниками, работавшими в церкви Троицы, встала трудная задача – найти способ размещения сложного состава библейских и евангельских сюжетов на стенах и сводах небольшого по своим размерам храма. Решая эту задачу с большим художественным тактом, мастера не перегрузили композиции многофигурными сценами, декоративной пестротой. Ритмически спокойный строй живописных ярусов, равномерно опоясывающих стены, четкая хронологическая последовательность в размещении сюжетов, масштабное соответствие изображенных фигур и расстояния, отделяющего их от зрителя, - все это вместе взятое создало новую изобразительную многоэпизодную систему росписи, гармонически сочетающуюся с решением внутреннего пространства церкви. Новшества росписи церкви Троицы не прошли бесследно. Выдающийся московский образец вызвал многочисленные подражания. Во второй половине XVII века подобными циклами фресковых изображений украшаются церкви поволжских городов, выстроенные на посадах по заказу богатых купцов или на средства мелких торговых людей и ремесленников. Эти монументальные ансамбли конца XVII века, разрушая сложившуюся веками церковную традицию, являют собой новые эстетические ценности. Обращение к окружающей действительности и внесение в традиционную церковную живопись непосредственных наблюдений над природой и бытом прокладывало пути для русского искусства XVIII столетия. Церковь Троицы в Никитниках стоит на высоком холме. Стройные вытянутые пропорции ее центральной части, увенчанной пятью главами, поставленной на высокий подклет, создают гармонический, цельный архитектурный образ.

В 1634 году, когда памятник был завершен, район Китай-города только начинал застраиваться боярскими и купеческими усадьбами и дворами, преобладали здесь мелкие деревянные дома. Величественный храм господствовал над всем урочьем. В ту пору он был подобен современным высотным домам. Яркая окраска кирпичных стен церкви Троицы, расчлененных нарядной декоративной отделкой из белого резного камня и цветных поливных изразцов, покрытие из белого немецкого железа, золотые кресты на зеленых черепичных главках10 - все вместе взятое создавало неотразимое впечатление. Архитектурные массы здания компактно скомпонованы, что обусловлено, очевидно, гармоническим соотношением внешнего объема и внутреннего пространства. Способствует этому и слитность всех составных частей храма, окруженных с двух сторон галереей.

В основе плана и композиции церкви лежит четверик, к которому примыкают приделы с двух сторон, алтарь, трапезная, колокольня, галерея и крыльцо. Принцип объединения всех этих частей храма восходит к типу крестьянских деревянных построек, основой которых являлась всегда клеть с прирубавшимися к ней сенями, меньшими клетями и крыльцом. Эта композиция еще во многом связана с зодчеством XVI-начала XVII столетия и является своеобразным завершением его развития на московской почве. Подобный композиционный прием можно видеть в памятнике XVI века - церкви Спаса Преображения в селе Острове на Москве-реке. Здесь по сторонам основного столпа пристраиваются симметричные приделы, объединенные крытой галереей.

Каждый придел имеет самостоятельный вход и выход на галерею. В конце XVI столетия и в XVII веке этот прием получил дальнейшую разработку. Следует заметить, что в шатровом покрытии Островской церкви уже намечается постепенный переход от глади стен к шатру - в виде нескольких рядов кокошников. Образцом законченного выражения симметричной композиции с двумя приделами по сторонам является храм Преображения села Вязёмы (конец XVI в.,) в подмосковной усадьбе Годуновых и церковь Покрова в Рубцове (1619 - 1626 гг.,). Последняя близка по типу к посадским храмам (старый собор Донского монастыря и храм Николы Явленного на Арбате).. Особенностью его являются: бесстолпное внутреннее пространство и покрытие по кокошникам. Однако в отличие от пятиглавого храма села Вязёмы здесь только одна световая глава. Сказанное выше показывает органическую связь церкви в Никитниках с посадскими храмами XVI-начала XVII столетия. Архитектурная традиция предшествующего зодчества сказалась в композиции церкви Троицы: два придела по сторонам главного четверика, галерея на высоком подклете, три ряда кокошников „в перебежку”. Однако при этом зодчий сумел найти совершенно иное решение внешнего объема и внутреннего пространства: приделы по сторонам главного четверика он расположил асимметрично. Северный большой придел получает трапезную. Миниатюрный южный придел не имеет ни трапезной, ни галереи.

Так, в отличие от церкви Преображения в селе Вязёмы. где галерея огибает четверик с трех сторон, в церкви Троицы галерея сохраняется только с двух сторон – с западной и северной (последняя, разобранная в XVIII- XIX вв., пока не восстановлена). В церкви Троицы три придела: северный - Никольский, южный - Никитский и Иоанна Богослова под шатровой колокольней. Таким образом, колокольня впервые в зодчестве XVII столетия входит в единый ансамбль с церковью, с которой она сообщается лестницей, находящейся в северном конце западной галереи. Новым конструктивным приемом, определившим особенности планировки здания, является перекрытие главного четверика сомкнутым сводом (с одной световой главой и четырьмя глухими), при котором внутри церкви оказывается свободное от столпов двухсветное помещение зального типа, рассчитанное на удобство рассмотрения росписи, украшающей стены. Этот прием был перенесен из гражданского зодчества.

В решении внешнего объема здания зодчие сумели найти правильное пропорциональное соотношение между главным четвериком, колокольней, устремляющимися вверх, и несколько расползающимися по горизонтали более низкими частями здания на тяжелом белокаменном подклете (приделы, галерея, шатровое крыльцо). Отличительная особенность композиции церкви Троицы в том, что она меняет свой живописно-художественный облик при восприятии ее с различных точек зрения. С северо-западной (со стороны теперешнего Ипатьевского переулка) и с юго-восточной (с площади Ногина) церковь рисуется единым стройным силуэтом, устремленным вверх, делающим ее похожей на сказочный замок. Совершенно иначе воспринимается она с западной стороны - отсюда все здание буквально распластывается, и перед зрителем предстают все его составные части: четверик, растянутая по горизонтали западная галерея, фланкированная подчеркивающей высоту церкви колокольней и входным шатровым крыльцом. Эта причудливая изменчивость силуэта объясняется смелым нарушением симметрии в композиции, которая была выработана в ХVI веке и при которой восприятие памятника оказывалось одинаковым со всех сторон.

В церкви в Никитниках большую роль играет нарядное внешнее убранство. Для привлечения внимания прохожих южная стена, выходящая на улицу, богато декорируется парными колонками и сложным венчающим стены антаблементом с широким многообломным карнизом, данными в непрерывной смене выступов и впадин, цветными изразцами и белокаменной резьбой, насыщенной сложными узорами, создающими причудливую игру светотени. Эта пышная декоративная отделка южной стены приобретала значение своеобразной вывески торгово-промышленной „фирмы” Никитникова. Со стороны же двора обработка наличников окон и апсиды придела под колокольней еще тесно связана с московским зодчеством XVI века (церковь Трифона в Напрудной и др.). Замечательный декоративный эффект производят на южной стене два белокаменных резных наличника. Преобладающий орнаментальный мотив в их объемно-плоскостной резьбе па выемчатом фоне - сочные стебли с цветами и бутонами граната. В растительный орнамент причудливо вписаны птицы. (При расчистке наличников окон были обнаружены остатки раскраски: на фоне - зелено-голубой, на орнаменте - красной и следы позолоты.) Эти два главных больших окна, располагающихся рядом, поражают смелым нарушением симметрии. Они различны по своей художественной форме и композиции. Одно - прямоугольное, другое - пятилопастное, прорезное. Вертикальные линии наличников и расчленяющие стены парные полуколонки несколько ослабляют значение горизонтальных многообломных карнизов, перерезающих линию стен. Вертикальная устремленность нарастающих форм наличников подчеркивается верхней линией окоп скилевидными кокошниками и размещенным между ними белокаменным киотом, высокий заостренный конец которого составляет непосредственный переход к покрытию по кокошникам.

При общей уравновешенности белокаменного декора поражает бесконечное разнообразие форм наличников с валиками, кокошниками и цветными изразцами, в которых почти невозможно найти двух повторяющихся мотивов. Затейливость декоративного убранства фасада обогатилась новым кокошникообразным двухлопастным завершением кровли над трапезной, восстановленным при реставрации южной стены в 1966 - 1967 годах архитектором Г. П. Беловым. Пышный декор придал церкви характер нарядного гражданского сооружения. „Светские” черты ее также усиливали неравномерное расположение окон и различие их размеров, связанное с назначением внутренних помещений.

Апсиды церкви несимметричны и соответствовали делению здания на приделы. На южной „фасадной” стене с помощью рядов окон, уступов стен и многообломных карнизов намечается четкое поэтажное разделение, подчеркнутое парными полуколонками на двойных пьедесталах в верхней части и совершенно иным членением широкими пилястрами стены нижнего этажа. Это только намечающееся поэтажное членение стен в церкви Троицы приводит к появлению во второй половине XVII века ярусных церковных сооружений. Богатое декоративное убранство южной стены белокаменной резьбой, украшения цветными поливными изразцами, поставленными на угол в виде ромбов, - все вместе взятое как бы подготавливает зрителя к восприятию еще более пышного внутреннего убранства церкви. Большие размеры окон южной стены, дающие обилие света, способствуют зрительному расширению внутреннего пространства. Особого внимания заслуживают резные белокаменные порталы в центральном внутреннем помещении, как бы подчеркивающие новые тенденции в решении архитектурного пространства, - объединение отдельных частей здания.

Здесь опять допущен свободный творческий прием – все три портала различны по своим формам. Северный - с прямоугольным входным проемом, богато декорированный сплошным орнаментальным узором, основу которого составляют плетения стеблей и листьев с пышными розетками цветов и плодов граната (резьба объемно-плоскостная на выемчатом фоне).

Портал завершается половиной пышной розетки гигантского цветка-граната с сочными завернутыми на концах лепестками. Южный портал прорезан в виде крутой пятилопастной арки с прямоугольными сторонами, как бы поддерживающими сильно выступающий многообломный карниз. Тот же растительный орнамент на выемчатом фоне, по углам пятилопастный наличник украшен миниатюрными изображениями попугаев, на хохолке и оперении их сохранились следы голубой и красной краски. Возможно, что разорванный МНОГОобломный наличник был увенчан раньше гигантским плодом граната, подобным гранату наличника правого окна па южной стене. Если северный и южный порталы вытянуты, устремлены вверх, то западный портал растянут вширь. Невысокий полуциркульный, он сплошь украшен резным белокаменным рельефным орнаментом из переплетающихся стеблей и многолепестковых цветов самых разнообразных неповторяющихся рисунков. Высокое качество белокаменной резьбы, близость ее техники к резьбе деревянного иконостаса и к резному орнаменту па сени 1657 года церкви Илии Пророка в Ярославле дают основание предполагать, что она является творением московских и ярославских мастеров, широко развернувших здесь, в церкви Троицы, свое художественное дарование.

Шатровое входное крыльцо с ползучим сводом, с двухлопастными арочками со свесом и белокаменными резными гирьками сильно выдвинуто вперед, в сторону улицы, как бы приглашая каждого проходящего зайти и полюбоваться.

Резные орнаментированные белокаменные гирьки - ведущий мотив декоративного убранства церкви, составляющий органическую часть всей архитектурной композиции.

Затейливая подвесная гирька вделана и в свод главного помещения церкви. Она представляет собой четырех птиц с распластанными крыльями, соединенных спинами. В нижнем конце гирьки - толстое железное кольцо, окрашенное киноварью, служившее для подвешивания небольшого паникадила, которое освещало верхние ярусы икон главного иконостаса. На внутренних гранях шатрового крыльца сохранились остатки росписи, изображающей картину „Страшного суда”. В XVII веке роспись от входного крыльца шла непрерывной лептой по ползучему своду лестницы и заполняла стены и свод западной галереи. К сожалению, никаких следов древней росписи и штукатурки здесь не удалось обнаружить, все остатки ее были сбиты при поновлении в середине XIX века.

Вверху, в замке свода входного крыльца, помещена тонкая, изящная резная из белого камня розетка, предназначавшаяся, очевидно, для подвесного фонаря, освещавшего изображенные здесь сцены „Страшного суда”. С западной галереи внутрь церкви ведет перспективный полуциркульный портал с массивными железными дверями и решетками. Кованые прямоугольные решетки, составленные из пересекающихся полос, сооружены специально для предохранения парных белокаменных расписных колонок, располагающихся по сторонам входного портала.

Плоские поверхности полос на решетках покрыты сплошь простым насеченным орнаментом в виде извивающегося стебля, с отходящими от него завитками и листьями. На местах скрещивания полос размещены восьмилепестковые фигурные бляшки, украшенные мелким насеченным орнаментом. Железные двустворчатые двери с полукруглым верхом украшены еще более нарядно и причудливо. Остов их состоит из солидных железных вертикальных и горизонтальных полос, разбивающих полотнище дверей на равномерные квадраты. Судя по остаткам живописи, эти квадраты первоначально были расписаны цветами. На скрещивании полос - украшения в виде круглых сквозных прорезных железных блях, подложенных некогда алым сукном и слюдой. На дверных полосах выбиты изображения львов, коней, единорогов и кабанов, различных видов птиц, иногда на ветках и в коронах. Богатый состав пернатого мира не всегда поддается определению. Часто звери и птицы объединяются в геральдические композиции, включенные в растительный орнамент. О несомненном существовании образцов, которыми пользовались мастера, свидетельствует одна из птиц в короне, целиком заимствованная из миниатюр к лицевому Апокалипсису (по рукописи начала XVII в.).

Подобными рисунками мастеров кузнечного дела могли снабдить иконописцы, обладавшие зарисовками и прорисями с икон и из книг, которые они бережно хранили и передавали из поколения в поколение. Среди украшений на дверях выделяются разнообразные по рисунку изображения сказочной райской птицы Сирии. Широко раскрытыми глазами птицы как бы зорко всматриваются в лицо каждого входящего в храм. На горизонтальных полосах в геральдической композиции представлены образы сказочных русалок с растопыренными руками и с круто завернутыми хвостами, павлинов, коньков, единорогов, львов и др. Образные мотивы этих зверей и птиц неисчерпаемы. Здесь ощущается и живое восприятие действительности, и фантастический мир сказок, и религиозные предрассудки. Однако было бы неверно считать, что мастера, работавшие над украшением входной двери, могли забыть о ее церковном назначении. Среди изображений на двери преобладают птицы Сирины и павлины, которых церковь считала символом христианской души и рая.

Н.П.Сычев считает, что в композиции росписи северной ниши в церкви Бориса и Глеба 1152 года в Кидекше павлины указывают на „райское” окружение, в котором пребывают изображенные святые. Это позволяет говорить о том, что в основе идейного замысла украшения двери лежало создание картины рая. Но в наивном творческом воображении мастеров из народа представление о христианском рае переплелось с фантастическими образами сказочного мира. Изображения „русалки-берегини”, крылатых грифонов, коней и других птиц и животных восходят к языческим верованиям. Русалкам, по языческим представлениям, молились о ниспослании дождя. Крылатые грифоны и другие звери охраняли жизнь от злых духов. Языческие символы, входящие в состав изображений па резных дверях церкви Троицы, свидетельствуют о живучести в народном творчестве XVII века этих неканонических образов, тесно связанных с фольклором.