Уйгуры — средневековый народ. Уйгуры – кто они такие Сколько населения уйгуров в китае

Коммунисты превратили жизнь целого народа в кромешный ад.

День в лагере начинался еще до рассвета. Сначала Омир Бекали (Omir Bekali) должен был петь китайский гимн. В 7.30 поднимался китайский флаг, после чего его и примерно 1000 других сидельцев собирали в классах, где они разучивали такие красные песни, как «Без Коммунистической партии нет нового », наизусть. Перед приемами пищи всем приказывали кричать хором: «Спасибо, партия! Спасибо, родина! Спасибо, президент Си!», пишет в издании Berlingske Лене Винтер.

Если он пытался ослушаться, его отправляли в изолятор или часами заставляли стоять лицом к стене. Омир Бекали, 42-летний мусульманин из Казахстана, в подробностях рассказал свою историю информационному агентству АР, ставшим едва ли не единственным СМИ в мире, которому удалось сделать так, чтобы назвавший свое имя человек поделился своими впечатлениями о пребывании в лагере политического перевоспитания, которые в прошлом году появились в Синьцзяне в Китае.

Северо-западная провинция, по мнению наблюдателей и групп правозащитников, за последний год превратилась в одно из самых последовательно осуществленных полицейских государств, в открытую тюрьму, где практически никому не удается укрыться от хорошо замаскированной сети высокотехнологичной слежки властей. Если ты сделаешь хоть малейший неверный шаг, следующей остановкой может стать тюрьма или лагерь перевоспитания, в которых сидельцы, если верить рассказам очевидцев, подвергаются идеологической обработке, чтобы быть лояльными по отношению к компартии Китая.

Корреспондент Berlingske сама беседовала с очевидцами, которые все подтверждают, но не осмеливаются выступить открыто, назвать свое имя, или анонимно, потому что они боятся репрессий со стороны китайского режима.

«Мы хотим сказать, что Синьцзян сегодня - самый подавляемый регион в мире, превзошла его только Северная Корея», - говорит Майя Ванг (Maya Wang), старший научный сотрудник в Хьюмэн Райтс Уотч (Human Rights Watch) в Гонконге.

Дикий Запад Китая

В северо-западной провинции Синьцзян в Китае проживают около 10 миллионов уйгуров.

Уйгуры - это национальное, в основном мусульманское меньшинство, которое говорит на тюркском языке. Уйгуры составляют примерно 46% из 21 миллионов жителей Синьцзяна, а китайцы хань составляют 40%. Китайцы хань - преобладающая в Китае этническая группа.

Провинция стратегически важна для китайского режима, потому что является крупнейшим в Китае поставщиком нефти и газа и важным узлом в престижном проекте «Шелковый путь» президента Си Цзиньпина, предполагающем, что новые торговые маршруты и инфраструктура свяжут Китай с остальным миром.
Именно здесь власти начали использовать наиболее продвинутые современные системы слежки, особенно для того, чтобы присматривать за говорящим на тюркском языке мусульманским меньшинством, уйгурами, которых китайский режим рассматривает как питательную почву сепаратизма и исламского терроризма.

Способы слежки многообразны и взаимосвязаны. Human Rights Watch разоблачила тот способ, с помощью которого власти собирают биометрические данные - такие как пробы ДНК, сканирование радужной оболочки лиц, отпечатки пальцев и пробы голоса жителей. Цель - облегчить распознавание людей, когда они идут мимо одной из камер слежения, установленных повсюду, особенно в городах провинции.

Если поднять взор к небу, то ты увидишь там парящих голубей. Но это вовсе не птицы. В последнее время руководство Китая, если верить газете Саут Чайна Морнинг Пост (South China Morning Post), выпустило в небо в Синьцзяне новехоньких роботов-голубей, задача которых - шпионить за людьми на земле. Дроны воспроизводят 90% движений настоящих голубей.

Уйгуры под микроскопом

Сведения собираются под национальными идентификационными номерами, которые должны быть у всех жителей Китая. Но на этом все не останавливается. Под тем же идентификационным номером власти также собирают цифровые следы граждан: их телефонные привычки, потребление ими электричества, данные о покупках и коммуникациях в сети.

Алгоритмы обрабатывают сведения об отдельном человеке с помощью большой компьютерной программы под названием Джойнт Оперейшн Плэтформ (Joint Operation Platform IJOP), и в случае, если поведение человека отклоняется от нормы - например, он забывает оплачивать свой счет за телефон, контактирует с кем-то, живущим за границей или просто общается с подозрительными лицами, полиция получает соответствующие рекомендации.

«Это как сеть слежки, избежать которой не может никто. Уйгуры - просто под микроскопом. Синьцзян уже давно является одним из самых контролируемых мест в мире, но сейчас избежать слежки не удается никому», - говорит Майя Ванг из Human Rights Watch, которая документально подтвердила, как осуществляется сбор данных для слежки.

Власти сочетают новинки со старыми добрыми методами слежки.

В начале 2018 года начались постоянные визиты домой к мусульманским семьям в Синьцзяне. Государственные служащие - чиновники и учителя - посещают дома местных мусульман в деревнях раз в два месяца. Остаются они в том или ином доме в течение минимум пяти дней и собирают сведения о религии и политических взглядах семей. Еще они должны учить семьи говорить по-китайски и петь национальный гимн Китая. Ничто не указывает на то, что от подобных визитов можно отказаться, утверждает Human Rights Watch.

Историк Райан Там (Rian Thum) изучает уйгуров в Синьцзяне уже 20 лет. Он сравнивает развитие ситуации в Синьцзяне с режимом апартеида в Южной Африке, потому что, по его словам, целью интенсивной слежки являются только мусульманские меньшинства провинции. Правозащитные группы подтверждают, что слежка гораздо менее активна в тех районах, где проживают в основном китайцы хань.

«Синьцзян - полицейское государство, организованное по принципу расы. Существует уровень слежки, который соперничает с имеющимся в Северной Корее, но осуществляется она по принципу расы, как когда-то в Южной Африке», - говорит Райан Там, преподаватель Университета Лойолы в Новом Орлеане в США.

Волнения в 2009 году

Для того, чтобы понять, что происходит в Синьцзяне, надо вернуться в 2009 год. Тогда разразились серьезные волнения между уйгурами и китайцами хань, которые сегодня составляют меньше половины населения.

Уйгуры долго чувствовали, что их язык, культура и религия подвергаются угнетению со стороны китайцев хань, многие из которых переехали в провинцию в последние годы. Китайцы же хань в свою очередь считали, что они несут развитие и экономический прогресс на бедную окраину Китая.

В то лето чаша гнева переполнилась, после того, как несколько уйгуров были убиты в другом месте в Китае. На пыльных улицах Урумчи завязались бои, погибло 197 человек, почти 2 000 были ранены.

Когда я несколькими днями позже приехала в провинцию, чтобы освещать беспорядки, население в городе кипело так, как будто крышка скороварки вот-вот слетит. И уйгуры, и китайцы хань попеременно увлекали меня в узкие переулки, где шептали мне в ухо злобные слова, адресованные друг другу, которые не находили пути к иностранным журналистам в той уже тогда плотно контролируемой провинции, где беседы с журналистами были и есть признак подозрительного поведения.

Беспорядки заставили режим Китая усилить меры безопасности, и без того жесткие в Синьцзяне, а после того как настроенные радикально уйгуры-мусульмане осуществили несколько терактов, потребовавших человеческих жертв, в других районах Китая, в 2014 году была начата кампания под названием «Народная война с террором», чтобы искоренить экстремизм.

Новый партийный босс прибыл из Тибета

Кампания получила иное измерение, когда в августе 2016 года к работе приступил новый партийный босс. Чен Квангво (Chen Quanguo) прибыл из другой раздираемой беспорядками китайской провинции, Тибета, где он эффективно ужесточил контроль. Сейчас пришел черед Синьцзяна. Бюджет на меры безопасности был существенно увеличен, повсюду в Синьцзяне стали появляться новые политические лагеря перевоспитания.

Адриан Ценц (Adrian Zenz) изучает этническую политику Китая в Тибете и Синьцзяне в Европейской школе культуры и теологии (European School of Culture and Theology) в Корнтале в Германии: "В марте 2017года Чен Квангво начал на тот момент самую жесткую кампанию против мусульман с ареста сотен тысяч мусульман и направления их в лагеря перевоспитания», - рассказывает Адриан Ценц.

Он собрал доказательства существования лагерей перевоспитания и их размаха, проанализировав и сравнив информацию о вакансиях, бюджетных отчетах и тендерах для лагерей местных властей в Синьцзяне. По его словам, в лагерях, существование которых режим Китая, по данным информационного агентства АР, официально отрицает, сейчас находятся от нескольких сотен тысяч до более миллиона заключенных.

«Ситуация гораздо хуже, чем в течение долгого времени, возможно со времен после «культурной революции» в Китае (1966-1976, прим. Berlingske). Люди просто исчезают, и никто это никак не объясняет. У всех уйгуров, с которыми тебе доводилось беседовать, в лагере перевоспитания есть кто-то из членов семьи или из знакомых. В Синьцзяне еще никогда так не боялись, как сейчас», - говорит Адриан Ценц.

Его задержали дома у родителей

Однажды холодным утром 23 марта Омир Бекали, по информации AP, выехал из своего дома в Казахстане в Синьцзян на работу. По пути он должен был еще навестить своих родителей, один из которых - этнический уйгур, другая - этническая казашка.

Сам Омир Бекали родился в Китае в 1976 году, но в 2006 году перебрался в Казахстан.

Когда он подъехал к одному из многочисленных КПП в провинции, то предъявил свою старую китайскую идентификационную карточку. На следующий день его задержали в родительском доме. Сначала он семь месяцев провел в обычной тюрьме, а потом его перевели в лагерь перевоспитания.

Здесь его держали взаперти в комнате с другими заключенными; и в комнате, и в туалете были установлены камеры слежения. Несколько раз в день он должен был отказываться от своей исламской веры, заниматься самокритикой и благодарить коммунистическую партию Китая.

«Мы против экстремизма, мы против сепаратизма, мы будем бороться с терроризмом», - эти слова он и остальные должны были повторять снова и снова.

Должен любить коммунистическую партию

Историк Райан Там объясняет, что лагеря перевоспитания преследуют цель изменить образ мыслей уйгуров и заставить их полюбить коммунистическую партию. Ставится также цель устранить с улицы молодых мужчин-мусульман - в особенности из-за того, что они могли бы представлять собой потенциальную угрозу стабильности в Синьцзяне.

«Это очень эффективная система, которая делает людей чрезвычайно послушными и имеет устрашающий эффект, потому что все уйгуры знают кого-то, кто исчез в этих лагерях перевоспитания», - говорит Райан Там.
Проведя всего лишь 20 дней в лагере перевоспитания,

Омир был готов к самоубийству

Но неожиданно его выпустили на свободу после в общей сложности восьми месяцев заключения. 4 декабря прошлого года он смог выехать из Китая и вернуться домой, в Казахстан.

Сначала он не хотел, чтобы журналисты из AP рассказали его историю публично. Как и многие другие, он опасался, что его родителей и сестру, оставшихся в Синьцзяне, арестуют. Но весной этого года сначала его сестру, потом отца и, наконец, и мать тоже отправили в лагеря перевоспитания. И тогда Омир Бекали передумал.

«Мне нечего терять», - сказал он корреспондентам AP.

С момента своего основания в 1949 году китайское коммунистическое правительство в Пекине долгое время считало северо-западный регион на своей обширной политической карте основным проблемным местом для режима и систематически осуществляло различные меры для обеспечения полного контроля над этой важной территорией.

Из четырех районов, не относящихся к Китаю, три других, то есть Манчжурия, Монголия и Тибет, имеют более длинные и более сложные исторические связи с Китаем.

Официально называемый Синьцзян, или Новая Территория, Восточный Туркестан известен своим местным населением, преимущественно мусульманскими уйгурами. Это четвертый не относящийся к Китаю регион, имеющий самые надуманные и наименее внутренние исторические, этнические, культурные и религиозные связи с Китаем, что делает его наиболее изменчивым и напряженным.

В результате в течение последних семи десятилетий в этой области наблюдалась затяжная кампания правительства Пекина по этнической сигнификации, массовому принудительному переселению населения и наращиванию аппарата коммунистической партии и китайского военного и полицейского присутствия, пишет Майлз Маочун Юй (Miles Maochun Yu), профессор Морской академии Соединенных Штатов в Аннаполисе, штат Мэриленд, специалист по истории Восточной Азии и военной истории.

Тем не менее, только за последние пятнадцать лет эта затяжная война за контроль над Синьцзяном резко ускорилась гигантским скачком в ее напряженности и жестокости, демонстрируя безумную настоятельность со стороны правительства Пекина и неумолимую решимость китайского коммунистического руководства решить «проблемы Синьцзяна» раз и навсегда, отмечает он.

Признаки такого поспешного окончательного урегулирования с уйгурами безошибочны: растущие «перевоспитательные» лагеря для уйгуров стремительно создаются менее чем за год; массовые аресты и задержания большого числа уйгуров составляют более 20 процентов всех арестов в Китае среди этнического меньшинства, здесь проживает всего 10 миллионов человек, или 1,5 процента от 1,4 миллиарда человек в Китае; драконовское высокотехнологичное всепогодное круглосуточное общее электронное наблюдение, охватывающее весь регион Синьцзян; массовое развертывание полностью вооруженных многоразовых подразделений Китайской народной вооруженной полиции в дополнение к многочисленным корпусам регулярных войск НОАК;

почти полное отрезание Синьцзяна от международной прессы и Интернета, а также жесткие ограничения на личную свободу уйгурсов в путешествиях, жилье, учебе, религии и даже в ухаживаниях, поскольку уйгурским мужчинам запрещено носить длинные бороды, а женщинам - уйгурскую этническую одежду; немногие удачливые мусульмане-поломники, которые заявят о своей верности коммунистической партии Китая, первыми будут носить на шее выданное Пекином электронное устройство для мониторинга на пути в Мекку.

Почему такая срочность в Синьцзяне?

Прежде всего, недавний всплеск подавления в Синьцзяне вызван появлением в последние два десятилетия нового понимания безопасности в Китае, которое сосредоточено на предполагаемом глобальном антикитайском альянсе под руководством США, предназначенном для окружения и сдерживания растущего социалистического Китая от всей периферии Китая - от Монголии, Южной Кореи, Японии, Гуама и Тайваня на севере и востоке до Вьетнама, Индии и Афганистана на юго-востоке, юго-западе и западе - все стороны, кроме одного региона, северо-западного Синьцзян-Уйгурского автономного района, где влияние США, по-видимому, является самым слабым или несуществующим.

Поэтому Китаю крайне необходимо сделать регион Синьцзян своим окончательным стратегическим тылом, где можно противостоять «сдерживанию» под руководством США, идущему со всех сторон. С этой целью сначала нужно решить «уйгурскую проблему», поскольку для выживания Китая нельзя допускать никаких беспорядков и неприятностей в глубоко укоренившейся новой холодной войне, якобы проводимой и возглавляемой США против социалистического Китая.

Для достижения этой цели последние три лидера Китая Цзян Цзэминь , Ху Цзиньтао и действующий Си Цзиньпин приняли эту новую повестку дня в области безопасности и участвуют в лихорадочных синьцзянских ужинах и военных кампаниях по наращиванию. Каждый из трех лидеров имел или имеет свой собственный ориентир в реализации этого окончательного решения по Синьцзяну.

При Цзяне в 2001 году именно Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) быстро привела к излиянию стратегических ресурсов Китая в обеспечение Синьцзяна против «окружения и сдерживания» США через союз с Россией и другими бывшими советскими республиками Центральной Азии, такими как Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан.

Поскольку проект ШОС Цзяна требовал быстрой милитаризации Синьцзяна, уйгуры столкнулись с внезапным всплеском ограничений и угнетением со стороны китайского правительства, что привело к яростному этническому столкновению в Синьцзяне в 2009 году под руководством следующего Верховного лидера Ху Цзиньтао. В 2009 году уйгурский инцидент и его жестокое подавление послужили прелюдией к последнему высказыванию нынешнего Верховного лидера Си Цзиньпина о полном устранении «проблемы уйгуров» в Синьцзяне.

Во-вторых, проект Верховного Лидера Си Цзиньпина, гигантская инициатива «Пояс и путь», оцениваемая в 4-8 триллионов долларов США, создает еще один важный импульс для правительства Пекина «успокоить» население уйгуров, поскольку Синьцзян теперь служит логистической базой и связывает ключевые компоненты «Пояса и пути». Проекты «Пояс и путь» начинаются в этом уйгурском регионе. Новый Евразийский сухопутный мост начинается с Синьцзяна, проходит через Казахстан, Россию, Беларусь, Польшу и, наконец, достигает Германии. Китайско-турецкий коридор также начинается с Синьцзяна; так же выглядит китайско-пакистанский экономический коридор.

В-третьих, растущее стратегическое партнерство Китая с Россией в попытке сформировать единый фронт против США также требует от Пекина быстрого устранения проблемы уйгуров как предпосылки для здорового и долговременного альянса Москва-Пекин.

Исторически сложилось так, что Москва была самым крупным фактором поддержки и разжигания уйгурского движения за независимость. В своей борьбе против гоминьдановского контроля над Синьцзяном Советский Союз, как при Владимире Ленине , так и позже при Иосифе Сталине , поддерживал уйгуров. В 1921 году Советский Союз официально определил уйгуров под китайским правлением как «некитайский» народ, принадлежащий к тюркской этнической группе. В 1933 году Сталин поддержал создание независимого штата Уйгур в Кашгаре, известного как Первая Восточно-Туркестанская Республика[ПВТР]. После его кончины в результате военной победы военного полководца Шэн Шикай над ПВТР, Советский Союз создал в 1944 году Вторую Восточно-Туркестанскую Республику [ВВТР], которая базировалась в Или, Синьцзян.

В 1949 году Сталин предал Вторую Восточную Туркестанскую Республику, согласившись с требованием Мао Цзэдуна подчинить ВВТР недавно созданной Китайской Народной Республике, поддерживаемой Москвой, и провел мирные переговоры между лидерами ВВТР и Мао Цзэдуном в 1950 году. Но на пути в Пекин вся команда руководства ВВТР погибла в авиакатастрофе над Советским Союзом, таким образом, избавив как Москву, так и Пекин от беспокойства со стороны уйгурских элит, ориентированных на независимость, на последующие десятилетия.

Но в бурных восточных отношениях между Пекином и Москвой после смерти Сталина советские лидеры, от Хрущева до Брежнева , использовали Восточное Туркестанское движение за независимость и советские туркологические исследования как оружие «идеологической войны» против китайских коммунистических неверных, вызывая Пекинские кошмары. В постсоветскую эпоху уйгурские исследования русской интеллигенции и публикации туркологических произведений об уйгурах и их стремлении к независимости стали свидетелями возрождения.

Помня о прошлой склонности Москвы к использованию уйгурского вопроса в качестве клина и козыря во все более экзистенциальных двусторонних отношениях между Пекином и Москвой, лидеры Китая не теряют времени, чтобы устранить источник такого сценария, недавно возрожденного уйгурского движения за независимость, но теперь с религиозным оттенком, известным как Восточно-Туркестанская Исламская Республика [ВТИР].

В-четвертых, нынешний всплеск «уйгурского умиротворения» в Синьцзяне также совпадает с быстрым всплеском китайского ультранационалистического шовинизма. С момента своего появления в конце 2012 года Си Цзиньпин отстаивал китайскую уверенность в выражении национальной ханской гордости и расовой чистоты.

8 ноября 2017 года президент Трамп и его жена Мелания посетили Запретный город в Пекине. Си Цзиньпин объяснил мистеру Трампу, как следует определять «китайскую личность»: китайский человек, согласно Си, является «потомком дракона с черными волосами и желтой кожей». Такие глубоко укоренившиеся культурные предрассудки встречаются по всей стране. При этом уйгурам, у которых нет черных волос или желтой кожи и которые имеют уникальные некитайские черты лица и могут быть легко идентифицированы, часто отказывают в заселении в отель, отказывают в продаже билетов на поезд или самолет. Уйгуры не могут жить как свободные люди в любой точке Народной Республики, как это было предписано правительством на всех уровнях. Другими словами, вся этническая группа уйгуров добровольно подчиняется наблюдательным взглядам преобладающих китайцев по всей стране.

Насколько успешно “ умиротворение “ уйгуров Кита ем в Синьцзяне?

Совершенно поразительно, что Китай не сталкивается с глобальным криком и возмущением, пропорциональным масштабу и интенсивности такого «этнического умиротворения». Но это не удивительно, если учесть следующее:

Во-первых, китайское правительство после терактов 11 сентября воспользовалось возглавляемой США глобальной войной с террором и, по сути, это привело к тому, что Вашингтон объявил ничтожно слабое Движение за независимость Восточного Туркестана террористической группой. Из политической целесообразности Вашингтон с большой неохотой принял требование Китая, хотя и призывал Пекин к сдержанности и религиозной свободе в своем преследовании этих «уйгурских террористов», стремящихся к независимости. Но Пекин проигнорировал призыв и подвергал цензуре предупреждения США. В результате Китай никогда не проявлял сдержанности, поскольку лидер свободного мира получил антитеррористическое оправдание.

Во-вторых, уйгуры не имеют достаточно сильной религиозной связи, чтобы спровоцировать пан-исламский контраргумент против подавления Пекина. Преимущественно мусульмане-сунниты, уйгуры не разделяют симбиотической связи с мусульманским миром Ближнего Востока в продолжающихся политических и религиозных войнах.

В отличие от Римско-Католической Церкви, которая имеет центральную политическую и религиозную власть в Ватикане, у них нет центрального религиозного авторитета, чтобы озвучить бедственное положение уйгуров и оказать поддержку по их просьбе.

В-третьих, Китай ловко использует экономические и финансовые пакеты, чтобы заставить замолчать арабский и исламский мир, поддерживающий уйгуров. Несмотря на подавление, ни один араб и ни одно исламское правительство не решились открыто критиковать Китай за драконовские меры в Синьцзяне.

Стремление к созданию большого количества «перевоспитательных» концентрационных лагерей для уйгуров, систематическое обследование и аресты уйгурских интеллектуалов в студенческих городках и школьных дворах, задержания и аресты адвокатов, бизнесменов и других представителей элиты уйгуров, зловещий рост количества новых крематориев в Синьцзяне - все указывает на геноцид или даже холокост в действии. Организация Объединенных Наций и практически все международные правозащитные организации издали серьезное предупреждение о такой возможности в Китайской Народной Республике. Найдут ли погромы 20-го века своего злого близнеца в 21 веке? Будем надеяться, что нет.

Кто такие уйгуры, должны разбираться все, кто интересуется коренными азиатскими народами. Изначально они произошли из Восточного Туркестана, сейчас это так называемый Синьцзян-Уйгурский район на территории Китая. Уйгуры - тюркоязычный народ, которые преимущественно проживают именно в этом регионе, по вероисповеданию они мусульмане-сунниты.

Происхождение народа

О том, кто такие уйгуры, мы подробно расскажем в этой статье. Процесс формирования этого народа был непростым и очень длительным во времени. Их прямыми предками были племена из Восточного Туркестана, которые сыграли ключевую роль в державе Хунну, это древний кочевой народ, который жил в северных степях современного Китая.

Если судить по письменным источникам, кто такие уйгуры, впервые удается выяснить в III веке нашей эры. В то время они входили в крупное объединение, которое в китайских династийных хрониках называют гаоцзюй.

Спустя пару веков в китайских источниках начинает встречаться новое название этого союза - теле. Большое количество этих племен мигрировало на запад, обосновавшись в Юго-Восточной Европе и казахских степях. Те, которые остались в Центральной Азии, были в результате завоеваны тюрками.

Хангайские горы

В те времена теле обосновались на территории Семиречья и Джунграии. В 605 году предводитель уйгуров увел свои племена в Хангайские горы после того, как тюркским Чурын-каганом были уничтожены несколько сотен вождей теле. После переселения уйгур в Хангайские горы ими была создана обособленная группа, которые китайские историографы называют "девятью племенами". Государство основывалось на налаживании дипломатических отношений с соседями.

В 630 году произошло падение Тюркского каганата. Тогда уйгуры выступили в виде мощной и значительной политической силы, лидерство утвердилось за десятью племенами, которые возглавлял яглакар. До VIII века они входили в состав Тюркского каганата.

Этническая консолидация

Говорить о том, кто такие уйгуры, можно стало после окончательного завершения процесса этнической консолидации. Это произошло приблизительно в VIII веке, когда окончательно распался Тюркский каганат. Тогда было образовано Уйгурское раннее феодальное государство, больше известное как Оно появилось на реке Орхон.

Каганатом руководили представители рода яглакар. В те времена официальной религией считалось религиозное учение, названное по имени его основателя Маниса с добавлением определения "живой". Учение было основано на христианских и гностических представлениях, опиралось на специфическую трактовку событий, описанных в Библии. Со временем в манихействе возникло множество заимствований из других религий, например из буддизма и зороастризма.

При этом манихейство не было непосредственно связано с восточными и западными учениями, которым была свойственна дуалистическая доктрина. Для непосредственно манихейского учения было характерно представление о вселенском характере настоящей, так называемой истинной религии. Манихейство органично встраивалось во всевозможные культурные контексты, но большинство современных исследователей не считают манихейство действительно мировой религией.

Манихейская теократия

В 795 году у власти встало племя эдизов, которое со временем приняло название яглакар. Историк-этнолог который глубоко исследовал азиатские народности, интересовался уйгурами, фото которых есть в этой статье, считал этот эпизод началом прихода к власти манихейской теократии.

В своей книге "Тысячелетие вокруг Каспия" Гумилев отмечал, что в 795 году место на престоле занял сын одного из влиятельных вельмож по имени Кутлуг при условиях ограничения власти. Хан был лишен судебной и исполнительной власти, политика фактически оказалась под контролем манихейцев. В результате союз племен превратился в теократию.

В 840 году власть в каганате на семь лет вернулась к племени яглакар, но в результате сложных экономических и внутриполитических процессов, а также внешнего влияния древних кыргызов Уйгурское государство распалось. Отряды кыргызов преследовали разбитых уйгуров, устремляясь в глубь Восточного Туркестана.

В результате часть уйгуров переселилась в Восточный Туркестан, а также в западную часть Ганьсу, где были официально созданы сразу два независимых государства. Это Уйгурское идыкутство (средневековое феодальное тюркское государство) в Турфанском оазисе и Кянсуйское княжество, которое было образовано на территории современной китайской провинции Ганьсу.

Во внутренней Монголии

Первоначально около пятисот уйгуров переселились на территории племени шивэйна в районе среднего течения Амура во внутренней Монголии. В 847 году кыргызы отправились с походом на Амур, напав на племена шивей и уйгуров, китайцы в это же время атаковали племена хи. После этого нашествия уйгуры частично отправились в Восточный Туркестан.

В уйгуры стали ассимилировать местное население, которое было преимущественно иранским, передав ему собственную культуру и язык. В то же время от иранцев уйгуры приняли традиции оазисного земледелия, а также некоторые виды ремесел. Основной религией народа, которому посвящена наша статья, был буддизм, со временем активно начало распространяться христианство.

Начиная с X века среди уйгуров распространяется ислам, в XVI столетии он окончательно вытесняет все другие религии в Восточном Туркестане. Когда уйгурами был принят ислам, они лишились своего национального письма, которое было вытеснено арабской графикой.

Современный этнос

В это же время начинает формироваться современный этнос уйгуров с новоуйгурским языком. Решающим крупным этническим компонентом, который вошел в состав современного уйгурского этноса, стали могулы. Так себя называли тюркизированные монголы, которые осели в Восточном Туркестане приблизительно в XV веке. Ряд других причин привели к тому, что само понятие "уйгуры" стало употребляться очень редко, во многом из-за политико-административной разобщенности, а вскоре оно было окончательно вытеснено религиозным самосознанием.

Уйгуры в первую очередь именовали себя мусульманами, а по роду занятий были преимущественно земледельцами. В XVII-XVIII веках в Восточном Туркестане было образовано Уйгурское государство, которое в 1760 году захватили китайские правители из Маньчжурии. Началось национальное угнетение и жестокая эксплуатация, что приводило к постоянным восстаниям народа, которому посвящена эта статья, против империи Цин, а позже против империи Гоминьдана.

Переселение в Семиречье

Переселение уйгур и дунган в Семиречье состоялось в XIX веке. Сейчас это территория современного Казахстана. Оно завершилось к 1884 году. Уйгуры и дунгане в Семиречье разместились поблизости с русскими, казахами и украинцами.

После их появления значительно увеличилось количество оседлых жителей. В хозяйстве уйгуров и дунган преобладало земледелие. Скотоводством занимались только состоятельные семьи, большинство же разводило скот исключительно для того, чтобы обеспечить свое хозяйство собственным рабочим скотом. Крупный рогатый скот использовался не только как тягловая сила, но и как источник для получения молочных продуктов. А вот мелкого скота практически не было. Большинство земель, которые им удалось получить, требовали искусственного орошения для эффективного использования.

Уничтожение государственности

В 1921 году на съезде уйгурских представителей в Ташкенте было принято окончательное решение о присвоении самоназвания "уйгуры", которое было восстановлено в качестве общенационального.

Судьба уйгуров в Китае оказалась непростой. В 1949 году была окончательно уничтожена их государственность, а в 1955 году был образован Синьцзян-Уйгурский автономный район под протекторатом китайских властей.

Китай начал проводить политику, направленную на их ассимиляцию, с помощью переселения уйгур и дунган в автономный район путем искусственного сокращения рождаемости представителей коренного населения. Все достижения в сферах здравоохранения, просвещения, культуры были фактически нивелированы религиозной, демографической и этнической политикой, которую проводило китайское правительство. Серьезной проблемой стало нарастание среди уйгуров исламского экстремизма, а также жестокие репрессии, которые применялись со стороны государства.

Расселение народа

Китайское правительство проводило целенаправленную государственную политику, которая была направлена против ханьской миграции.

Этноареал сильно размывался мигрантами, в результате до восьмидесяти процентов уйгуров проживали в юго-западных префектурах, также были образованы достаточно крупные анклавы в Турфане, Кумуле, Чугучаке, Урумчи, Или.

Современная численность народа

По официальным данным китайского правительства, сейчас на территории КНР проживают одиннадцать миллионов уйгуров. В СУАР и Восточном Туркестане они составляют 45 процентов населения, большие общины также существуют в восточных районах страны.

За пределами Китая всего не более 500 тысяч уйгуров, которые в основном расположились в странах, граничащих с Китаем. Например, это бывшие республики Советского Союза, в которых разместились до 300 тысяч уйгуров. Крупные диаспоры также есть в Турции, Японии, России, Соединенных Штатах Америки, Австралии.

Как правило, общины уйгуров входят в состав общественных организаций, которые объединяются во Всемирный уйгурский конгресс. Представительства таких организаций существуют в Алма-Ате, Душанбе, Пекине, Сиднее, Мюнхене, Бишкеке, Мекке, Шанхае.

Уйгуры до сих пор хранят свои традиции и культуры в тех местах, где массово проживают. Это древняя литература, архитектура, музыка, танцы, семейные традиции.

Уйгуры – самое известное национальное меньшинство Китая за его пределами. Наряду с курдами и туарегами они входят в тройку самым крупных народов, не имеющих собственного государства.

Уйгуры считаются меньшинством только в масштабах миллиарда китайцев – на территории КНР сейчас живёт свыше десяти миллионов граждан уйгурской национальности. Для сравнения, это в два раза больше, чем всех проживающих в России татар, самого крупного неславянского нацменьшинства.

Подавляющее большинство уйгуров Китая – свыше восьми миллионов – населяют свою историческую родину, ныне официально именуемую Синьцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР) КНР. Синьцзян, что по-китайски означает «новая граница», это огромный четырехугольник на крайнем северо-западе КНР, между Монголией, бывшими советскими республиками Средней Азии, Афганистаном и Тибетом. Две тысячи километров с востока на запад, немногим менее с севера на юг. Перерезанные высокими горными хребтами засушливые равнины и пустыни с оазисами, по которым в древности пролегал знаменитый «Шёлковый путь».

Этнос уйгуров во многом и порождён Великим шёлковым путем из Китая в Средиземноморье, основной экономической артерией древней Евразии. Поэтому среди предков современных уйгур исторический коктейль из исчезнувших тюркских и монгольских народов, смешавшихся с древним населением оазисов Такла-Макан, одной из крупнейших песчаных пустынь мира.

Современный Синьцзян по площади шестая часть всей территории Китая, в которой уместятся три Франции. СУАР граничит с Казахстаном (1718 км), Киргизией (1000 км), Таджикистаном (450 км), Россией (55 км), Монголией (1400 км), а также с Афганистаном, Индией и Пакистаном. Общая протяженность государственной границы СУАР КНР свыше 5600 километров. Каждый третий пограничник Китая служит именно здесь.

Синьцзян – еще этот район именуют Джунгарией и Восточным Туркестаном – издавна населяло множество племен и народностей, в основном тюркоязычные уйгуры, а также другие, исповедующие ислам народы – дунгане (потомки китайцев-мусульман), казахи, киргизы, таджики, узбеки.

Джунгария была последней кочевой империей мира, которую в XVIII веке в кровавой, продолжавшейся десятилетия войне сокрушила китайская империя Цин. Войска пекинского  императора вырезали почти 90% джунгар (западных монголов), недорезанные бежали на запад до Волги, где стали российскими калмыками. К началу XIX века границы китайской империи Цин охватывали и современный Синьцзян и современную Киргизию и южную часть современного Казахстана до озера Балхаш.

Восточный Туркестан – это уже русское наименование родины уйгуров, возникшее в XIX веке. Восточным он стал потому, что существовал Западный Туркестан – регион расселения тюркоязычных народов, который попал в сферу влияния России. Сейчас сюда относятся бывшие среднеазиатские республики СССР.

Уйгуры, придуманные русскими

Удивительный исторический факт, но современное этнические имя уйгурам подарила именно Россия – в 1921 году в Ташкенте проходил съезд (курултай) представителей уйгурской интеллигенции. Там, предложению профессора-востоковеда из Казани Сергея Ефимовича Малова, древнее наименование «уйгур» было восстановлено в качествеэтнонима-самоназвания оседлого тюркоязычного населения Восточного Туркестана. До этого жители уйгурских оазисов именовали себя по месту проживания – «кашгарцами», «илийцами», «турфанцами», «таранчами». Но для противопоставления китайцам все вместе они называли себя «йарлик» – буквально «земляки» или «местные».

Впервые китайцы захватили территорию современного СУАР две тысячи лет назад в эпоху империи Хань, когда древние китайцы пытались установить дипломатические контакты с римским императором Титом Флавием. В первом веке нашей эры здесь появились китайские гарнизоны и первые переселенцы для контроля над «Великим шёлковым путём». Фактически, в наши дни ЦК компартии Китая лишь продолжает традиции империи Хань в этом регионе – совпадение ещё удивительней, если вспомнить, что и КНР и династию Хань основали лидеры победивших крестьянских восстаний, Мао Цзэдун и Лю Бан.

Последние две тысячи лет истории Синьцзяна представляют собой непрерывную череду побед и поражений местной государственности в борьбе с притязаниями китайских императоров – от потомков Лю Бана до «потомков» Мао. В первом тысячелетии нашей эры существовало три уйгурских каганата, крупных раннефеодальных государства. Так называемый «Третий уйгурский каганат», современник легендарного Рюрика, простирался от степей Казахстана до Кореи. Уйгуры тогда исповедовали манихейство, необычную религию, выросшую из смеси раннего христианства и зороастризма.

Удобное географическое расположение уйгуров способствовало как развитию достаточно высокой культуры, где смешивались китайские и средиземноморские веяния, так и распространению новых религий. Уйгуры последовательно побывали буддистами, манихеями, а за первые три-четыре века второго тысячелетия нашей эры приняли ислам.

Русские впервые познакомились с уйгурами в ходе монгольского нашествия – приходившие на Русь приказы Батыя и его наследников, ярлыки и пайцзы, были написаны именно «уйгурским письмом». Уйгурский алфавит распоряжением Чингисхана был официально принят в монгольской империи с первых лет её возникновения. В науке этот уйгурский алфавит ныне называется «староуйгурским» – возник он на Великом шелковом пути ещё в начале первого тысячелетия нашей эры, взяв за основу алфавит античной Согдианы, который в свою очередь через арамейское письмо восходил к первому в истории человечества финикийскому алфавиту…

Война с Китаем, как национальная идентичность

После того как маньчжуры в XVIII веке сокрушили Джунгарское ханство, почти уничтожив исповедовавших буддизм западных монголов-ойратов, созданная на останках погибшего ханства провинция Синьцзян оставалась одной из самых беспокойных в Цинской империи. Здесь с регулярностью вспыхивали восстания и мятежи местного мусульманского, т.е. уйгурского  населения – в 1816, в 1825, в 1830, 1847 и 1857 годах.

Для умиротворения мятежной провинции пекинские власти держали здесь маньчжурские и китайские гарнизоны, поощряли переселение в Синьцзян выходцев из центральных провинций Китая. Были созданы специальные военные поселения из родственных маньчжурам племён сибо и солонов, которых цинские власти переселили с Дальнего Востока в Центральную Азию.

Несмотря на все эти мероприятия, в 1864 году здесь вспыхнуло антипекинское восстание уйгуров и дунган (китайцев-мусульман). Свыше десяти лет почти вся территория Синьцзяна была самостоятельным, отделившимся от Китая исламским государством Йеттишар, во главе которого встал Якуб Бек, объединивший несколько повстанческих ханств и султанатов. Новый хан, получивший титул «Защитник веры», был таджиком по национальности, бывшим военачальником в Кокандском и Хивинском ханствах. Этот факт наглядно подчёркивает близкие родственные связи уйгуров со Средней (Центральной) Азией.

Таджик Якуб Бек создал в антикитайском Синцзяне достаточно мощную армию, чтобы опираясь на горы и пустыни противостоять войсками китайского императора. Но другая империя, надвигавшаяся с севера Россия, как раз в те годы покорявшая среднеазиатские ханства и эмираты, совсем не горела желанием иметь на своих новых азиатских границах агрессивное мусульманское государство. Ведь Якуб Бек, стремясь найти союзников против Китая, откровенно ориентировался во внешней политике на Турцию и Британскую империю, тогда пытавшуюся из Индийских колоний закрепится в Афганистане.

В рамках этой «большой игры» России и Британии за Центральную Азию, в Петербурге сочли, что для спокойствия Западного Туркестана, ставшего уже российским, Восточный Туркестан лучше вернуть под номинальную власть далёкого и тогда относительно слабого Пекина. Главной проблемой для китайских армий в деле возвращения Синьцзяна были коммуникации, точнее снабжение войск во время тысячекилометрового похода в условиях пустынной и горной местности. Эту проблему за Пекин решила Россия – первый губернатор российского Туркестана, русский немец Кауфман провел целую спецоперацию по снабжению зерном наступавших войск китайского генерала Цзо Цзунтана. Китайцы купили у русских это зерно по самым спекулятивным ценам, заплатив за него свыше 10 млн рублей серебром.

Решив таким образом проблемы с логистикой, войска китайского императора стали вырезать уйгурских и дунганских повстанцев вместе с семьями. Остатки восставших бежали на территорию, контролируемую Россией. Здесь размещением и лечением этих беженцев занимался доктор Василий Фрунзе, отец Михаила Фрунзе, того самого, который через четыре десятилетия уже в ходе нашей гражданской войны вернёт в состав России весь Западный Туркестан.

Вся уйгурская классическая литература возникла из этой национально-освободительной борьбы с Китаем. Так, Назым Билал, поэт и писатель, самый известный уйгурский литературный классик, не только сам участвовал в антикитайских восстаниях, но и большинство своих произведений посвятил именно этой борьбе. Едва ли не все герои и героини уйгурской литературы того времени борются с китайской экспансией.

Хронические жертвы геополитики

Уже в XX веке на территории Синьцзяна дважды будут возникать отколовшиеся от Китая уйгурские государства. В ходе антикитайских восстаний в 1932 году появляется Хотанский эмират, а в следующем году – целая Восточно-Туркестанская Исламская республика во главе которой встал уйгур Ходжа Нияз, принявший вполне современный титул «президент». До этих событий президент Нияз успел поучаствовать в российской гражданской войне на стороне большевиков, будучи активистом «Революционного союза кашгаро-джунгарских рабочих».

Начало уйгурскому восстанию положила попытка китайского офицера местного гарнизона жениться на уйгурской девушке. Факт, наглядно подчеркивающий степень ненависти и отчуждения политически активных уйгуров от Китая. Новое независимое государство имело шансы на успех, пока СССР оставался враждебным правящим в Китае националистам из партии «Гоминьдан». Но во второй половине 30-х годов у советских коммунистов и китайских националистов появился общий опасный враг – начавшая активную экспансию на азиатском континенте самурайская Япония. Опасаясь ее чрезмерного усиления, СССР поддержал официальный Китай, в том числе помог китайцам вернуть контроль над Синьцзяном.

Здесь советские войска, включая авиацию, уже напрямую поучаствовали в боях по возвращению в Синьцзян нового китайского губернатора Шен Шицая. При этом советские части были замаскированы под ранее бежавших на территорию Китая белогвардейцев – выпускники пограничных училищ НКВД направлялись в Синьцзян, где приказом наркома были обязаны носить дореволюционные погоны и именовать друг друга «Ваше благородие».

Новый китайский генерал-губернатор Синьцзяна в конце 30-х годов ориентировался на сталинский СССР больше, чем на центральное правительство гоминьдановского Китая. В 1939 году он даже тайно попросил советского консула принять его в члены ВКП(б) – примечательно, что партбилет китайскому губернатору выписали и тайно передали в столицу Синьцзяна. Советский Союз к тому времени контролировал на территории Восточного Туркестана ключевые объекты по добыче сырья, именно тогда советские специалисты здесь впервые обнаружили залежи урана.

Но после начала войны с гитлеровской Германией, генерал Шэн Шицай слишком поспешно сделал выводы, что дни СССР сочтены. Он уволил советских советников и начал расстреливать уйгурских и китайских коммунистов. Среди расстрелянных оказался и младший брат Мао Цзэдуна, будущего владыки красного Китая.

Летом 1944 года губернатор Шэн окончательно понял, что ошибся с выбором и поспешно бежал со своего поста в центральный Китай. К тому времени прекращение торговли с СССР вызвало в Синьцзяне настоящий экономический кризис и подтолкнуло новые уйгурские восстания. Осенью 1944 года возникла Восточно-Туркестанская революционная республика. Интересно, что это очередное антикитайское восстание возглавили уйгур, казах, калмык и татарин (диаспора казанских татар всегда играла ключевую роль в оживленной торговле России-СССР с Синьцзяном).

Президентом Восточно-Туркестанской республики становится уйгур Ахмеджан Касымов, человек с показательной биографией – школу он закончил в советской Алма-Ате, получил педагогическое образование в советском университете Ташкента, а докторскую диссертацию по истории уйгуров защитил в Московском институте восточных языков уже штатным сотрудником Коминтерна. Главнокомандующим армии новой уйгурской республики стал советский генерал-майор НКВД Иван Полинов, а начальником штаба назначили бывшего белогвардейского генерала, служившего в армии Дутова, казака-старообрядца Варсонофия Можарова.

В сентябре 1945 года, под давлением дипломатов СССР и военных успехов синьцзянских повстанцев, центральное правительство Китая признало «автономию» уйгуров. В Москве в это время, в сталинском Политбюро очень серьёзно рассматривали предложение ЦК Компартии Казахской ССР (в Казахстане издавна жила большая уйгурская диаспора) о создании коммунистической партии Синьцзяна. Как писали казахские коммунисты – «в целях закрепления политических и экономических завоеваний мусульман, восставших против китайцев в северных округах Синьцзяня, и дальнейшего развития национально-освободительного движения некитайских масс в этой провинции».

Но в судьбу уйгурской государственности вновь вмешался фактор большой русско-китайской политики. В 1949 году стало окончательно ясно, что в затяжной гражданской войне, длившейся на территории Китая фактически с 1911 года, побеждают китайские коммунисты. И в Москве сочли, что союз с большим красным Китаем куда важнее запутанных отношений с уйгурами.

В итоге правительство Восточно-Туркестанской революционной республики, летевшее из Синьцзяна на советском самолете в Пекин для переговоров с Мао, никуда не долетело. По официальной версии самолет разбился где-то между Иркутском и Читой. Созданные при помощи СССР вооруженные силы уйгурской республики официально стали 5-м корпусом коммунистической Народно-освободительной армии Китая. Долгие годы, вплоть до ссоры Хрущева с Мао Цзэдуном этим корпусом командовал китайский генерал-лейтенант из русских староверов Фотий Иванович Лескин.

Как видим, уйгурским сепаратистам, имевшим на протяжении последних двух веков немало шансов на успех в своей антикитайской борьбе, просто хронически не повезло оказаться жертвами геополитических комбинаций и компромиссов больших планетарных игроков, в первую очередь Москвы и Пекина. В иных раскладах мы могли бы увидеть очень большое тюркское исламское государство в самом центре Азиатского континента, сразу к северу от Тибета.

Уйгуры верят, что, согласно преданиям, на месте пустыни Такламакан («пустыня смерти», «родина Тохаров», «войдешь и не вернешься»), расположенной в центре Уйгурского региона, в античные времена была своя цивилизация, и что предки уйгуров родом именно из тех мест.

Исторически Восточный Туркестан формирует со Средней Азией один этнокультурный регион. Тюркоязычные народы близки по культуре и истории к народам центральноазиатских республик. Особенно тесно традиции, обычаи, национальная одежда, традиционная музыка и музыкальные инструменты, кулинарные изыски и многое другое связывают уйгуров с узбеками. У уйгуров в ходу даже мнение, что узбеки, уйгуры, турки и татары — «одного поля ягоды», а киргизы и казахи — «соседнего». Однако размышлениями на тему «что есть узбекское, а что уйгурское» заниматься не буду, поделюсь только фактами из многострадальной жизни уйгуров и событиями, происходящими в современном уйгурском обществе. Все нижеописанное основано на собственных наблюдениях и изучении реальных событий.

НОВЫЕ РУБЕЖИ

В античные времена хорошо развитая Уйгурская цивилизация оказывала огромное влияние не только на Среднюю Азию, но и на Китай. Однако в ХVIII веке уйгуры под натиском маньчжурских китайцев потеряли независимость. Оккупированные территории стали называться Синьцзян, что с китайского означает «Новые рубежи». С тех самых пор, как утверждают уйгуры, против завоевателей то и дело вспыхивали повстанческие мятежи.

В 1949 году началось переселение китайцев в Восточный Туркестан, в результате чего отношения между коренным населением и китайскими переселенцами ухудшились. Сегодня напряженные отношения между уйгурами и китайцами выражаются не только в форме повстанческих мятежей уйгурских сепаратистов в Синьцзяне, но и в столкновениях и неприятии друг друга в повседневной жизни. Китайцы, к примеру, с неохотой питаются в уйгурских ресторанах, редко ездят по исконно уйгурским городам, таким, как Кашгар, Турпан, Или, Хотан. Уйгуры, в свою очередь, не ездят в другие провинции из-за того, что им будет сложно найти ресторан или кафе, где пища приготовлена строго по мусульманским законам, они избегают китайских заведений общепита, где еда в основном готовится из свинины. Уйгуры называют китайцев «кофир» (неверный), избегают пользоваться услугами китайцев-таксистов, предпочитая платить деньги «своим», не уступают представителям этого народа дорогу. «Рукопашные бои», особенно между китайской и уйгурской молодежью, можно наблюдать даже в таком экономически и культурно развитом городе, как Урумчи. О свадьбах между представителями этих двух наций можно и не упоминать – это табу: для китайца считается категорически неприемлемым заводить уйгурскую невесту или жениха. И наоборот. Хотя прецеденты создания браков между уйгурами и иностранцами есть.

САМАЯ БОЛЬШАЯ КИТАЙСКАЯ ПРОВИНЦИЯ

Уйгурский автономный округ или Восточный Туркестан, расположенный по соседству с республиками Средней Азии, Монголией и Россией, является самой большой провинцией Китая. Согласно официальной статистике, в регионе проживает чуть больше 16 миллионов населения, добрую половину которого составляют китайцы (ханцзы), другую часть — мусульманское население, а именно — 42 процента уйгуров, в остальные 8 процентов входят этнические казахи, дунгане, киргизы, узбеки, таджики, русские и представители других народов. Уйгуры считают, что на самом деле их намного больше, но китайское правительство скрывает реальные данные. По сути, китайский контроль за рождаемостью (одна семья – один ребенок) не затрагивает этнические группы, однако рождаемость среди коренного населения резко уменьшилась и приводит к полной ассимиляции уйгуров, что соответствует демографической политике китайских властей. Данная ситуация рассматривается международными организациями как геноцид народа, долгие века проживающего на этой территории.

Притом, что регион богат природными ресурсами, флора и фауна изобилует разнообразием, уйгуры живут в нищете. Большая часть ресурсов переправляется в восточные регионы Китая для военного оснащения страны, а не на борьбу с бедностью и безработицей. Многие ключевые позиции во власти, государственные посты занимают китайцы. Работающие в государственных структурах мусульмане были неофициально предупреждены об увольнении в случае посещения мечети. Количество уйгурских студентов, обучающихся за пределами Синьцзяна (например, в пекинских или тьянжинских университетах), чрезвычайно мало, из-за чего уйгуры чувствуют себя изгоями. В разговоре с одной уйгурской студенткой из Тьянжинского университета выяснилось, что национальные меньшинства в университете регулярно притесняются, несмотря на то, что их представители – в числе лучших студентов. В итоге эта девушка была вынуждена бросить учебу и вернуться в родной Синьцзян.

НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ ВЫБИРАЕТ КИТАЙСКИЙ

Многие уйгуры из политических соображений отдают детей в китайские школы, где их обучают только китайской грамоте. Таким образом, новое поколение уйгуров не в состоянии прочесть арабскую вязь, и намного грамотнее общаются на китайском языке, нежели на родном уйгурском. Кроме того, свою роль сыграло и изменение в семидесятых годах прошлого века письменности. В то время уйгуры использовали латиницу (до сих пор старые журналы и книги, написанные на латинице, можно найти в подземных переходах в Урумчи), затем перешли на арабскую письменность. Одни специалисты склоняются к тому, что это было сделано для предупреждения воссоединения тюркских народов Советского Туркестана с жителями Восточного. Другие утверждают, что в то время был созван совет уйгурских ученых, на котором было решено принять арабскую письменность, применявшаяся уйгурами с момента принятия ислама в десятом веке.

Не в последнюю очередь и поэтому степень образованности уйгурского населения оставляет желать лучшего. Так, по моим наблюдениям, многие люди среднего возраста кроме бытовой жизни, торговли и выживания в суровых условиях нищеты, не имеют представления о многих вещах, происходящих как в самой стране, так и за ее пределами. Нелюбовь к китайцам, китайскому языку и ко всему китайскому вполне объяснима, но это не может оправдать безграмотность и неосведомленность элементарными знаниями в области географии, биологии, физики и так далее. И это притом, что несколько веков назад уйгурская империя считалась самой развитой и мощной в азиатском регионе.

БУНТЫ С РЕЛИГИОЗНЫМ ОТТЕНКОМ

В 90-х годах прошлого столетия в Синьцзяне активно действовали сепаратистские группы, имели место редкие случаи терроризма, вспыхивали спонтанные мятежи. Памятными для населения уйгурского автономного региона оказались даты, когда в 1990 году взорвался автобус в Кашгаре, а в 1992-м — в Урумчи. Когда власти запретили мусульманам посещать мечети, в пригороде Кашгара прошли бунты и акции протеста. Религиозный оттенок приняло и восстание 1995 года в Хотане, когда власти решили сменить имама.

Но самыми серьезными стали волнения в приграничном с Казахстаном городке Инин, произошедшие в 1997 году. Демонстрации мусульман, требовавших от властей возврата своих религиозных прав, закончились открытым восстанием, которое было жестоко подавлено китайской армией. Немногие сегодня осмеливаются вспоминать о тех временах. Между тем, недавнее сообщение о разгроме в Синьцзяне центра подготовки террористов уйгурского «Восточного Туркестана», квалифицированного в 2002 году ООН как террористическая организация, общественностью воспринимается не чем иным, как ширмой для очередного истребления местного населения.

Китайцы ошибочно относят уйгурский сепаратизм к исламской религии. Прикрываясь борьбой с терроризмом и радикальными исламистскими группами власти угнетают весь народ. А у уйгуров практически нет никакой возможности пропагандировать свои идеи. Так, к примеру, из-за ограниченных источников информации мало кто знал о номинировании в конце 2006 года успешной бизнес-леди, политика и борца за права и свободу уйгурской нации Рабии Кадыр на нобелевскую премию мира. И даже те, кто знал, помалкивали об этом.

Китайские власти, напротив, достаточно хорошо проводят «идеологию в массы», строя в Уйгурском автономном округе менее религиозное общество. Преследуется свобода вероисповедания, проводятся всяческие мероприятия для ограничения «религиозности», среди мусульманского населения культивируется понятие «светского общества». Дабы ограничить посещение школьниками пятничной молитвы, во время каникул мальчикам строго наказано приходить в школу. Во время праздников работающим уйгурам в виде подарков выдается алкоголь — китайская водка со специфическим запахом — «baijiu», что с китайского языка переводится как «белый ликер» или «белый дух».

На первый взгляд, права мусульман Синьцзяна властями не ущемляются. Повсеместно, даже в маленьких городах, можно видеть открытые двери мечетей, людей, приходящих на вечернюю молитву. Но говорят, что все мечети находятся под строгим контролем, а имамы назначаются только властями. Одна уйгурская семья посоветовала нам не делать благотворительные взносы — «закят» — самой мечети, так как деньги разворовываются служителями «дома божьего», а напрямую передать их бедным семьям.

В Урумчи есть и православная церковь, основанная русскими переселенцами, перебравшимся в Восточный Туркестан в тридцатые годы прошлого столетия. Посещающие эту церковь китайцы не преследуются, если только они не состоят в коммунистической партии Китая. Однако миссионеры, прибывшие из Америки, не могут открыто вести свои проповеди и обращать «неверующих» в христианство. Ибо власти уверены, что под предлогом изучения китайской и уйгурской культур и языков американские проповедники подпольно выполняют свою миссию, что противоречит законам коммунистической партии.

МЕЖДУ ТЕМ, УРОВЕНЬ ЖИЗНИ РАСТЕТ

Несмотря на все факты угнетения уйгуров, ущемления их религиозных прав, вмешательства во внутренние дела Уйгурского региона, который приобрел статус «автономного» в 1955 году, газеты, журналы, телерадиопередачи выходят здесь на уйгурском языке, а при университетах, школах и частях китайской армии, дислоцированных в уйгурском автономном округе, открыты специальные столовые, кафе и рестораны для мусульман.

Кроме того, китайские власти прилагают все больше усилий для повышения уровня жизни в Уйгурском регионе, развития промышленности, экспорта, привлечения иностранных капиталов, для чего в 1994 году Урумчи был назван специальной экономической зоной. В глубинках все больше стали ездить на автомобилях, нежели на античных средствах передвижения. Бизнес и торговля, особенно со странами Средней Азии и России, развиваются. Многим городам выделяются государственные субсидии. Таким образом, нельзя игнорировать факт, что уровень жизнь населения в Синьцзяне за последнее десятилетие значительно улучшился.

Тем не менее, прилагаемые китайскими властями усилия для умиротворения и улучшения положения в этом регионе приветствуются далеко не всеми правоверными мусульманами, для которых жизнь по законам предков и пятничная молитва важнее накопления богатства, которое они не могут забрать с собой на Тот свет.

И У СТЕН ЕСТЬ УШИ

В целом, добыть какую-либо информацию довольно сложно, так как китайские власти предприняли все необходимые меры для пресечения утечки. Люди говорят, что в Китае даже у стен есть уши, и иностранцы, прибывшие в поисках каких-либо сведений об уйгурах и их положении, строго предупреждаются: «Мол, помалкивайте в ваших же интересах и ради нашей безопасности». В приватных разговорах люди могут критиковать коммунистов, систему, но открыто поддерживать или бороться за независимость уйгурского народа практически невозможно даже в кругу одной семьи — под угрозой ареста. Как нам рассказали, среди уйгуров также имеются свои «почтальоны», ради маломальского поощрения и «государственной безопасности» доносящие в нужные инстанции разговоры соседей и друзей. Все Интернет-сайты из разряда, к которому относятся BBC, Wikipedia, Human Rights Watch, а также все сайты, посвященные уйгурам, местными провайдерами блокируются.