Подпишись и читай
самые интересные
статьи первым!

Сколько было шляхты в Беларуси и куда она делась? Исторический костюм белорусской шляхты Белорусская шляхта самая многочисленная

Шляхта Беларуси имеет свою давнюю и славную историю. Шляхетское сословие играло огромную роль в истории Белорусско-Литовского государства (Великого Княжества Литовского и Русского) в XIV-XVI вв. и потом до конца XVIII в. в федеративной Речи Посполитой. Она всегда занимала четко патриотическую позицию, которая особенно проявилась во время борьбы за возрождение государства в шляхетских восстаниях 1794, 1831 и 1863 гг. в Беларуси вместе совместно с братьями по оружию - польской шляхтой. В течение большого периода белорусской истории шляхта занимала главенствующее положение во всех областях деятельности своего государства, и особенно в обороне Отечества, так как белорусско-литовское войско состояло преимущественно из шляхты. Веками шляхта имела значительное влияние на развитие белорусской культуры и социально-экономическую жизнь страны. Большую роль она играла в Возрождение ХVIII и конца XIX - начала XX в., становлении христианских и общечеловеческих ценностей. В отличие от других сословий белорусская шляхта никогда не имела комплекса неполноценности, а всегда выступала с достоинством, честью и с независимых патриотических позиций.

В XIV-XVI вв. в Белорусско-Литовском государстве окончательно оформилась со своими правами и привилегиями военно-служилого сословие, у которого был только один долг: выступать в поход, защищать Родину, изгонять врага со своей родной земли туда, откуда пришел (Погоня). Это были потомки родовых старейшин, племенных князей и - в большинстве - удачных воинов посполитого ополчения. Слово "шляхта" происходит от немецкого schlagen - бить, а немецкое слово Schlacht означает "битва". Дословный перевод слова "шляхта" означает: люди сражения, вояки, воины. Есть и второе, научное определение происхождения этого слова. Оно пришло в белорусский язык через польский от старонемецкого slahte, что означает "род, происхождение, порода".

Основную массу белорусских феодалов составляли потомки удельных князей Полоцкого, Туровского и Смоленского княжеств, бояр и дружинников этих княжеств, к которым в XIV в. присоединились литовские (а в XV в. и жамойтские) нобили и дружинники. Некоторая часть последних осела в административных центрах Беларуси и получила здесь имения. Уже до конца XIV в. основная масса феодалов (за исключением князей) в Белорусско-Литовском государстве называлась боярами. Это название сохранилось до XVI в. Смысл белорусского термина "бояре" совершенно отличен от смысла этого же слова в Московском княжестве.

Начиная от Городельского привилея 1413 г., в государственных актах вместе с названием "бояре" все чаще встречается "бояре-шляхта" или "шляхта" (по польскому образцу). В XV-XVI вв. в Брестской земле и на Подляшье феодалов также называли "земяне", опять же по польское терминологии. Это название употребляется в Статуте Великого княжества Литовского 1529 г. для феодалов всего государства, также как и "бояре", и "знать". Но со второй четверти XVI в. название "шляхта" постоянно занимает место в государственных актах для определения феодального сословия.

В XVI в. 80 процентов феодалов в Беларуси были белорусского этнического происхождения, 19 процентов - литовского, 1 процент - другого. Однако каких-либо больших противоречий на этнической основе здесь не было. Вся знать вместе защищала свое государство, выступала как единое сословие, исходя не только из корпоративных, но и из государственных интересов. Единство знати, ее прав и привилегий проявилось в феодальных кодексах Белорусского государства - Статутах Великого Княжества Литовского, Русского и Жемойтского 1529, 1566 и 1588 гг.

Дворянские сословные права рода переходили наследникам-мужчинам и их потомкам по мужской линии, а также дочерям (но не их детям, так как это был уже другой род). Когда женщина выходила замуж за нешляхтича, она сохраняла собственное шляхетство, но не передавала его супругу и детям. Женщина простого сословия, выходя замуж за шляхтича, становилось шляхтянка пожизненно, даже если второй или третий раз выходила за нешляхтича. Дворянство можно было получить от великого князя литовского и русского, а также от гетмана на поле боя за мужество. От Люблинской унии 1569 г. шляхетство даровал Сейм Речи Посполитой (нобилитация). Сейм признавал дворянский титул и за иноземными дворянам. Дворянство можно было передать и приёмным детям.

К XVI в. вся знать государства, в том числе великие князья литовские (они же обычно и короли польские), пользовались белорусским языком - и как государственным, и в быту. Даже на территории Жемайтии в судах и городах белорусский язык применялось повсеместно. И только с XVI в. в среду магнатов постепенно входит польский язык, особенно после Люблинской унии 1569 г., когда Польша и Белорусско-Литовское государство образовали федеративную Речь Посполитую. Только в XVII в. знать начинает говорить и на польском языке, но более мелкая знать пользуется всегда белорусским.

С религиозной точки зрения тоже поначалу разницы не было. Белорусские и литовские бояре в Беларуси в XIV в. были православные. После крещения язычников-литовцев в 1387 г. католическая церковь постепенно завоевывает позиции в Беларуси, прежде всего в шляхетском среде. В XVI в. значительная часть белорусского дворянства как из католиков, так и из православных, во время реформации переходит в кальвинизм (во главе с Радзивиллами) и в другие протестантские течения, но в последней четверти ХVIII и нач. XVII в. под влиянием Контрреформации шляхта переходит в католицизм. В конце XVIII в. к присоединению Беларуси к России почти вся знать Беларуси была уже католической, причем преимущественно латинского, а не греко-католического обряда, в отличие от остального населения Беларуси. Но сохранилось и православная шляхта (пинская, давид-городокская, в Слуцке, Могилеве), и кальвинистская. Таким образом, длительное время и в шляхетском среде сохранялась многоконфессиональность и толерантность. Это, кстати, сказалось на разнообразии элементов дворянской культуры. Веротерпимость основывалась на постановлении Сейма Речи Посполитой 1573 г.

Еще в XIV в. в Беларуси существовали гербы князей или родовые знаки у других феодалов. К постоянным шляхетским традициям с нач. XV в. (Городельский привилей 1413 г.) принадлежит использование гербов, одинаковых (либо с модификациями) с гербами польской шляхты. Именно в 1413 г. началось гербовое братство с польскими шляхетскими родами. Всего насчитывается около 5000 гербов польской, белорусской, литовской и украинской шляхты в Речи Посполитой. Многие из них сохранились в Беларуси и в ХХ в.

Одним из достижений дворянской политической культуры Великого Княжества Литовского и Русского, что отразилось на дальнейших событиях, было введение в середине XVI в. закрепленного на века в законах права шляхты на самоуправление, на свободные выборы депутатов (послов) на уездные сеймики и общегосударственные сеймы, в суды всех уровней до Главного трибунала Литовского включительно. При этом до самого включения Екатериной белорусских и литовских земель в состав Российской империи кандидаты на судебные должности должны были знать белорусский язык как государственный, так как на нем записывались акты. В Речи Посполитой вся шляхта могла выбирать короля. В элекционном (избирательном) сейме, на котором пожизненно выбирался король, имел право участвовать каждый шляхтич. Поэтому выборы короля иногда проходили в чистом поле. Знать, которая шла в поход и находилась уже на войне, могла собраться в армии на отдельный, полевой сейм, чтобы принять важное решение государственного характера. Так произошло в 1562 г. на полевом сейме у Витебска - белорусская шляхта решила объединиться с Польшей в федеративное государство для борьбы против армии царя Ивана IV Грозного, который угрожал существованию независимого Белорусско-Литовского государства.

В Речи Посполитой вся шляхта была равной в правах. Титулы князей и графов признавались преимущественно как иностранные (у Радзивиллов, Сапегов и других), так как их обычно даровал император священной Римской империи германской нации. Только для потомков старинных княжеских родов сохранили княжеские титулы. Но все эти титулы не давали владельцам преимуществ над остальными шляхтой. Даже самый бедный шляхтич, который иногда не имел земли и своих крестьян, теоретически был равен магнату, например, Радзивиллу. Отсюда понятно, почему самый богатый человек в Речи Посполитой во второй половине XVIII в. - князь Кароль Радзивилл - называл рядового шляхтича "паном-братом". Теоретически каждый шляхтич мог быть избран королем. Все это свидетельствовует о широте шляхетской демократии.

Шляхтич, по Статуту Великого Княжества Литовского, не мог быть арестован и неверно наказан без действительных доказательств вины, а судить его могли только равные ему, то есть - шляхта. Право личной неприкосновенности было выработанно в законах белорусских земель, а гарантии собственности причастных к созданию и соблюдению традиций шляхетского достоинства - в поколениях белорусской шляхты. Недаром в Речи Посполитой существовало изречение: "Шляхціц на загродзе роўны ваяводзе”. Чувство достоинства воспитывалось и на войне. Владение техникой ближнего боя, владение не только холодным оружием, но и огнестрельным, тактика конного и пешего боя с молодых лет закаляют шляхтича, развивают чувство мужества, ответственности, патриотизма. Шляхетская честь была естественной и неотъемлемой для шляхтича.

Когда надо было решить вопросы корпоративных интересов, в Речи Посполитой право позволяло шляхте объединяться в конфедерации (вооруженные союзы с политическими и социальными целями) и добиваться своей цели вооруженном путем без короля и сейма.

Еще одна отличительная черта белорусской шляхты, присущая также и польской, и литовской, - это множественность. Если в соседних государствах - России, Пруссии, Австрии - в XVII-XIX вв. удельный вес дворянства составлял около 1% населения, то в Беларуси в конце XVIII в. шляхты было 10-12%, что объясняется постоянными войнами и необходимостью иметь широко представленное военное сословие.

Именно эти обстоятельства и привели к скорому конфликту дворянства с царским правительством России после трех разделов Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 гг. и силового, захватнического присоединения Беларуси к России. Хотя царское правительство и расширило на шляхту Беларуси права дворянского сословия Российской империи, но одновременно отменило шляхетское самоуправление, перевело многочисленную мелкую шляхту в купечество, мещанство и крестьянство, начало проверки этого свободолюбивого и беспокойного (с точки зрения правительства) сословия, стараясь вычеркнуть многих из российского дворянского сословия или сразу не допустить в его ряды.

По-прежнему большую роль играла знать в Беларуси и в XIX в., в развитии ее хозяйства как до крестьянской реформы 1861 г., так и после нее. Специализация хозяйств, наем рабочей силы в поместьях, предложение шляхты царскому правительству еще в первой половине XIX в. освободить крестьян, как в соседних Польше, Пруссии, Прибалтике (что, кстати, царское правительство отклонило), - все это создавало условия для перехода на рыночно-капиталистические рельсы развития. Что касается мелкой шляхты, которая жила преимущественно в шляхетских околицах и застенках - шляхетских селах, то ее экономическое положение в XIX в. совсем приблизилось к крестьянству.

Много шляхты в Беларуси пострадало после подавления царскими войсками восстаний 1794, 1831 и особенно 1863 гг. Целые шляхетские деревни были выселены в российские губернии или в Сибирь, а имущество по приказу генерал-губернатора Муравьева (вешальника) было отобрано. Однако знать Беларуси возбудила освободительное движение, дворянский (шляхетский) период которого приходится на 1794-1863 гг. Именно знать начала борьбу за освобождение Беларуси от российского гнета. Из шляхты преимущественно вышли и руководители белорусского национально-освободительного движения и возрождения конца XIX - начала XX в. - братья Луцкевичи, В. Ивановский, Алаиза Пашкевич, Янка Купала и другие.

После буржуазных реформ 60-70-х гг. XIX в. российское дворянство имело управленческие позиции в губернских и уездных земствах - органах ограниченного местного самоуправления. Однако царское правительство не вводило земств в белорусских губерниях, не доверяя местному дворянству. Только в 1911 г. в белорусских губерниях и уездах было введено самоуправление, еще более ограниченное чем в русских землях. Также было сделано все, чтобы не дать преимущества в земства местному дворянству католического вероисповедания. Земства не смолгли развернуть здесь широкой деятельности.

Дворянство в Российской империи с последней четверти XVIII в. имело корпоративные структуры в губерниях и уездах. Такая же организация была введена и на Беларуси: дворянами губернии и соответственно уезда выбирались губернское дворянские депутатское собрание и уездное дворянское депутатское собрание, подчиненное губернскому. Во главе собраний стояли губернские и уездные маршалоки ("предводители дворянства"). И маршалоки, и депутаты избирались на собраниях на альтернативной основе закрытым голосованием, складыванием белых (за) и черных (против) пуль в специальные коробки. Дворянские депутатские собрания и решали все сословные вопросы, в том числе родословные. Губернское собрание имело сношения с губернатором, министром внутренних дел и в случае надобности с самим императором, отстаивая свои корпоративные интересы. Такая структура сохранилась до 1917 г.

Февральская революция 1917 г. в России лишила дворянские организации в губерниях и уездах политического влияния. В западной части Беларуси, оккупированной в сентябре - октябре 1915 г. немецкой армией, они тоже не действовали. После поражения заговора генерала Л. Г. Корнилова и провозглашения 1 сентября 1917 г. России демократической республикой наступили перемены и в обстановке дворянских организаций. Министерство внутренних дел России циркуляром от 5 сентября 1917 сообщило о скором уничтожении дворянского сословия и ликвидировании дворянских учреждений (правда, этого сделать не успело). В октябре 1917 г. в Минской губернии был создан "Союз лиц, записанных в родословные книги Минской губернии" с председателем Георгием Чапских, владельцем Станьково (около Дзержинска), Собрание маршалков и депутатов дворянства Минской губернии 16 октября 1917 г., этот союз владел всем имуществом, капиталом, архивами и родословными книгами, а также зданием Минского губернского дворянского собрания и дворянского клуба. Доходы от имущества и капиталов шли на культурно-просветительскую и благотворительную деятельность ради записанных в родословные книги. 11 (24) ноября 1917 г., после октябрьского переворота в Петрограде и установления советской власти, ЦИК и Совет народных комиссаров декретом отменили дворянское сословие и его корпоративные организации во всех губерниях и уездах. В Минске, например, за 100 дней (до начала немецкой оккупации в феврале 1918 г.) местные органы советской власти во главе с большевиками прекратили деятельность дворянских организаций. Но только формально, ибо на большее у них пока что не хватило времени: организации не были ликвидированы, имущество не изъяли.

Поэтому 16 апреля 1918 г. деятельность дворянских учреждений в Минской губернии была воссоздана на собрании маршалоков и депутатов дворянства губернии во главе с исполняющим обязанности предводителя минского дворянства борисовским уездным маршалоком дворянства Н. Н. Бурнашовым. Главнокомандующий Х немецкой армии генерал от инфантерии фон Фалькенган 14 июля 1918 г. позволил возобновить деятельность дворянского собрания в Минской губернии, но только в делах, непосредственно касающихся дворянства. Никакой политической деятельностью дворянскому собранию заниматься не было разрешено. 29 сентября 1918 на заседании Минского губернского дворянского собрания, на котором присутствовало 117 человек, были выбраны новые руководящие лица. Губернским маршалоком дворянства из 3-х кандидатов был избран граф Г. Чапский. Его конкурентами были Эдуард Адамович Войнилович (что построил Красный костел в Минске) и Лев Львович Ванькович. Деятельность дворянской организации была вновь прекращена в декабре 1918 г., после отхода германской армии из Беларуси, прихода красных и восстановления советской власти. Но после занятия в августа 1919 г. большей части территории Беларуси польской армией, дворянские учреждения Минской губернии во главе с графом Г. Чапских снова ожили. Минское губернское дворянское собрание было формально самораспущено после подписания мирного договора в марте 1921 г. в Польше. Туда после окончания русско-польской войны 1919-1920 гг. сумела переехать осенью 1920 г. часть членов собрания. Причинами самороспуска была естественная невозможность дальнейшей деятельности шляхетских учреждений.

Во время революции и гражданской войны белорусское дворянство-шляхта понесло большие потери от террора большевиков. Эти потери были неимоверно сильны в первые десятилетия советской власти, а для западной части Беларуси в 1939-1941 гг. и после войны. Фактически можно говорить о геноциде дворянского сословия и потере генофонда одного из сословий белорусского народа. Те из дворян-помещиков, кто не успел во время гражданской войны переехать в Польшу, были уничтожены, а в последующие годы та же участь постигла и многих других дворян. Однако из-за того, что в Беларуси была и масса бедных дворян-шляхты, которые мало отличались бытом от крестьян или горожан, много людей выжило, работая, как все. В Западной Беларуси они занимались хозяйственной и культурной деятельностью. Шляхта разделила судьбу народа и во время второй мировой войны. История шляхты неотделима от истории всего белорусского народа.

Наконец, после долгого - семидесятилетнего - перерыва, организация и органы самоуправления белорусской шляхты восстанавливают свою деятельность. Организационный Совет Собрания белорусской шляхты созвал Учредительный Сейм объединения. Восстановление организации белорусской шляхты должно сыграть значительную роль в возрождении Беларуси и наших патриотических традиций.

Каждый десятый белорус сегодня может причислить себя к наследникам благородного сословия. Такого мнения придерживаются члены Минского собрания наследников шляхты и дворянства. В общественном объединении не ограничиваются устной констатацией факта, но даже выдают специальные грамоты. Насколько достоверны эти сведения? TUT.BY отправился в гости к тем, кто в наши дни не стесняется носить шляхетский кунтуш.

Встречают по одежке

Председатель Минского собрания наследников шляхты и дворянства Игорь Чекалов-Шидловский любит встречать журналистов во всей красе. Забавная шляпа и ярко-красная накидка мигом возвращают нас в прошлое. Именно так, считает наш собеседник, одевались шляхтичи много веков назад.

- Я часто выступаю перед публикой и всегда рассказываю людям, что это наш белорусский национальный костюм. Многие удивляются: как же так? Кунтуш - это элемент шляхетской одежды, а шляхтой у нас были 15-20 процентов населения. Но, к сожалению, по ряду обстоятельств нашими поэтами был создан образ белоруса какого-то совсем бедного, пригнутого, в лаптях и портках.

Изучением образа жизни и привычек шляхты Игорь Чекалов-Шидловский занимается уже более 10 лет. В прошлом он преподавал математику в политехническом институте. Потом жизнь занесла в издательское дело. Неподдельный интерес к истории своей фамилии проснулся в нашем собеседнике после печати одного из гербовников. Выяснилось, что по отцовской линии он происходит от русских дворян - Чекаловых. У матери шляхетская фамилия - Шидловская. По обеим "косам"- благородное происхождение! Как тут не создать общественное объединение?

- Я решил: почему бы не показать этот путь другим людям? Если я смог узнать о своем происхождении больше, нужно подсказать, как это сделать, другим!

Еще один наследник шляхты и по совместительству руководитель музыкальных программ объединения Юрий Шеремет щеголяет по рабочему кабинету в нарядной "барме". Это тоже элемент шляхетского костюма.

- На барму вешают все награды, ее цвет соответствует цвету герба. В такой одежде можно приходить на дипломатические приемы.


Сегодня организация насчитывает около 350 действительных членов и порядка двух тысяч так называемых "кандидатов" - тех, кто хотя бы однажды интересовался своей родословной. В 99 процентах случаях, по словам Игоря Чекалова-Шидловского, эти люди получают подтверждение о принадлежности к благородному сословию.

- Дело в том, что к нам редко приходят случайные люди. Это те, кто уже обладает какой-то информацией от родственников, знает свою семейную историю. Очень редко, только на книжных выставках, пишут заявки все подряд, там процентов 30 приходится отбросить. При этом я подчеркиваю, что мы не выдаем каких-то реальных документов. Все грамоты и гербы - это реконструкция.

"Потерянный миллион"

По оценкам Минского собрания наследников шляхты и дворянства, десятая часть белорусов имеют шляхетское или дворянское происхождение. Здесь говорят так: "потерянный миллион". Но лишь около 5 процентов шляхты, рассказывает
Чекалов-Шидловский, могла позволить себе жить на широкую ногу. Остальные были бедны и сами обрабатывали землю. Ходили за конем, но обязательно с саблей.

- Ношение оружия - привилегия шляхетского сословия. Крестьянам это было недоступно. Кроме того, шляхтичи имели право участвовать в выборах, могли покупать, завещать землю и так далее. Еще одна особенность - фамильность. Шляхта держалась за фамилию как за знамя, в отличие от той же России.


Игорь Чекалов-Шидловский часто сталкивается с тем, что люди не видят разницы между шляхтой и дворянством.

- Шляхта - это древнее благородное сословие, когда никакого дворянства еще и в помине не было в Российской империи. В конце 18 века Екатерина Вторая издала указ, чтобы проверить, что это за шляхтич такой, который сам за конем идет. 100 лет шла проверка, примерно четверть шляхты перевели во дворянство, а всех остальных записали в крестьяне и мещане. Но настоящие шляхтичи всегда помнили о своем благородном происхождении, даже в том случае, если им не давали на это подтверждающих документов. Лишь в начале 20 века, когда начался красный террор, от шляхетского звания стали открещиваться. Многие даже меняли несколько букв в фамилии, чтобы не считаться шляхтичами. Сегодня эти люди восстанавливают свою связь с предками, у нас есть такие примеры.


На шляхетское прошлое, говорят наследники, указывает фамилия. Если она заканчивается на -евич, -ович и -ски (Шидловский, Янцевич, Янукович), существует большая вероятность, что ваши предки принадлежали к благородному сословию. По словам членов Минского собрания, это первая ступень. Далее необходимо сверить свое имя с пофамильным гербовником. Эту услугу для желающих здесь предоставляют бесплатно.

Но чтобы подтвердить шляхетское происхождение, нужно продолжать исследовательскую работу. Существуют редкие гербовники, в которых можно найти подробный рассказ обо всех значимых шляхетских родах. Их подробное изучение на многое может пролить свет. Третий этап - детальная проверка информации в Национальном архиве. На этом уровне составляется история рода, это долгая и кропотливая работа. В зависимости от объема дела интерес к истории своей семьи обойдется в 1000-2000 долларов. Некоторые энтузиасты и на этом не останавливаются. Они заказывают публикацию книги об истории своего рода.

- Насколько достоверна информация, которую вы предоставляете белорусам?

- Все, что написано в архиве, достоверно. Иногда фамилия может совпасть случайно. Мы всегда об этом предупреждаем: это история, а не геометрия. Здесь могут быть пробелы, но они ничтожны в процентном соотношении. Ведь за то, что ты "подмазался" к шляхте, наказывали. Это было не просто: безземельного крестьянина можно было определить с первых шагов.

От автослесаря до кандидата наук

Приобщиться к современным наследникам шляхты может любой желающий, даже потомок крестьянина. Но такие люди, по словам председателя Минского собрания наследников шляхты и дворянства, заявок не оставляют. Видимо, никто не хочет вдаваться в подробности своего неблагородного происхождения. Что же касается наследников высших сословий, то сегодня они занимают самое разное социальное положение. Среди членов собрания есть и автослесари, и кандидаты наук. Тем не менее, потомков благородных сословий, считает Чекалов-Шидловский, видно издалека.

- Когда идут собаки породистые или обычные, вы узнаете? С нами все точно так же. Потомка шляхтича можно узнать по фенотипу и манерам. Наши гены сохранились. Есть белорусская внешность, это ни с чем не перепутаешь. Нам постоянно вдалбливают, что мы скромные, "памяркоўные". На самом деле, потомки шляхтичей очень самодостаточные люди.

Чтобы подтвердить свои слова, председатель собрания показывает нам Кодекс шляхетской годности. Составлен он "на мове" и гласит о том, что наследник шляхты обязан любить Отчизну, интересоваться ее историей и уважать ее культуру.

- Это очень широкая платформа. У нас есть монархисты, республиканцы, белорусская шляхта, русское дворянство. За все время только 2 человека были исключены из организации. Один - за недостойное поведение, второй - за неправильное отношение к спиртным напиткам. Из шляхты тоже исключали по тем же причинам.


Балы в 21 веке

Члены организации ведут чрезвычайно насыщенную жизнь. Они регулярно собираются на салонах, балах и других светских мероприятиях. Юрий Шеремет рассказывает, что он - потомок прусского короля. Сюда он привел всю свою семью: жену и дочку, даже внучка интересуется историей.

- У нас совершенно нет социальной жизни для людей, как в Европе. В советское время были какие-то профсоюзные собрания, люди как-то сплачивались, а куда сейчас выйти паненке? Куда наряжаться? И люди очень ценят наши мероприятия как элемент социальной жизни.


Очаровательная дама в не менее очаровательной шляпке подтверждает эти слова. Как истинная дворянка Светлана Шандалова обожает балы.

- Лет пять тому назад я посещала выставку книг. Я шла в красивой шляпе, на высоком каблуке и с прямой спиной. Мне сказали: у вас явно солидные корни. А я знала, что мой дедушка был сыном помещика. Мне рассказали о моем старинном роде и сделали членом организации.

За время нашего разговора современные шляхтичи не раз упомянули, что главная цель для них - поднятие духа белорусов. "Наследник благородного сословия" - это звучит гордо. Но, может быть, только звучит?

Если копнуть историю, шляхтичем может оказаться каждый десятый белорус. И сейчас появилась возможность найти своих знаменитых предков. Как это сделать? За ответом корреспондент «Знаменки» обратилась к председателю Минского собрания наследников шляхты и дворянства Игорю Чекалов-Шидловскому, а заодно узнала о и своих корнях.

Во времена Великого княжества Литовского шляхта составляла 10-15 процентов населения – задайся целью, приблизительно столько же найдется сейчас их потомков. Но чтобы отыскать свои корни и составить родовое древо, придется основательно потрудиться.

– Отправная точка для поисков – Шляхетские энциклопедические словари, которые содержат более 20 000 фамилий, то есть визитных карточек рода. Также в этих книгах размещен герб, – пояснил Игорь Чекалов-Шидловский. – Следует помнить, что практически вся эта литература на польском языке. Поэтому перед поисками лучше узнать, как пишется фамилия на нескольких языках. Не так давно появились и украинские гербовники. В 2002 году Национальный исторический архив Беларуси начал издавать «Гербовник белорусской шляхты». Пока изданы тома на буквы «А» и «Б», но из-за небольших тиражей эти книги находятся в ограниченном доступе.

Открыв огромный талмуд, который не то что держать в руках, но и поднять тяжело, Игорь Владимирович профессионально пробежался по фамилиям. Не прошло и пяти минут, как он нашел мою фамилию, а вместе с ним и два герба. С удивлением узнаю, что принадлежу к известному роду Прокоповичей! Углубляться в символику цвета и изображений специалист не стал, зато подробно рассказал дальнейшие шаги по поискам предков.

Потерянные люди

– Следующий шаг – поиск документальных подтверждений дворянских корней в Национальном историческом архиве. Но и здесь не все так просто – документы охватывают только небольшую часть шляхетских фамилий. Все дело в том, что после раздела Речи Посполитой началась перерегистрация шляхты в российское дворянство. В результате этой перерегистрации около 75 процентов шляхтичей (бедные представители, однодворцы. – Прим. авт.) были вычеркнуты из благородного сословия и переписаны в мещан и крестьян.

В России дворян было меньше одного процента населения, поэтому российское правительство беспокоила большая концентрация шляхты, которая привыкла к своим правам, требовала к себе уважения, имела свой гонор. К тому же в течение более чем четырех веков именно шляхтичи выбирали всю вертикаль власти, включая короля.

Полностью подчистила шляхту Октябрьская революция 1917 года. Тогда многие потомки древних родов спешно покидали Беларусь или меняли фамилии и уничтожали документы, удостоверяющие их принадлежность к благородному сословию. Поэтому сейчас так много белорусов, которые даже и не догадываются о своем благородном происхождении.

Дворянская грамота в… снаряде?

Сегодня в Минское собрание наследников шляхты и дворянства зачастую обращаются люди, которые заинтересовались семейными преданиями и решили их проверить. Или же нашли оригинальную семейную вещицу – брошь, шкатулку, выцветшую фотографию.

– Кто-то помнит, как после смерти бабушки дворянскую грамоту нашли за иконой, – вспоминает Игорь Чекалов-Шидловский. – Достали… А она рассыпалась в прах – бумага от старости истлела. Другие вспоминают, как в течение нескольких лет искали закопанную гильзу от снаряда, в которой была спрятана дворянская грамота. У третьих в 70-е годы родители сожгли свой дворянский архив. Уже не расстреливали, не сажали, не высылали за дворянство, но отец семьи занял номенклатурную должность и боялся за свою карьеру.

Остались семейные предания и в семье корреспондента «Знаменки». После Октябрьской революции прошло поголовное раскулачивание, под которое попал и наш род: поместье с усадьбой отобрали, конюшни с чистокровными скакунами отдали колхозу. Единственное утешение, что семью оставили в покое. Но впрок отобранное «лишнее роскошество» не пошло. Все благородные кони отказались тягать плуги. Не помогал ни кнут, ни пряник, поэтому пришлось их колхозникам отправить на мясокомбинат. Поместье без хозяина пришло в запустение. Теперь едва можно найти и фундамент.

Липовые документы

Как отметил Игорь Владимирович, даже если фамилия есть в шляхетских гербовниках или найдена натуральная грамота начала XIX века о признании предка дворянином, то вероятность шляхетности все равно не равна 100 процентам.

Как только в XVIII веке шляхту заставили предъявить документы, удостоверяющие их происхождение, появились «мастера», подделывающие грамоты. И подтверждающий документ мог быть выдан на основании обманки.

О фамилиях, содержащихся в дворянских списках Российской империи, нельзя сказать ничего определенного, так как дворяне давали свои фамилии целым поселкам, крестьянам и слугам. Шляхта же свою фамилию держала как знамя.

Современная шляхта

– Прежде всего под шляхетством мы понимаем наследование этой традиции, – отметил Игорь Владимирович. – В идеале шляхтич – это человек с твердыми моральными принципами, ответственный и деятельный, живущий в соответствии с кодексом шляхетской чести. Шляхетность – в отношении к своему прошлому. Шляхетность – в соблюдении кодекса шляхетской (рыцарской, дворянской) чести. Шляхетность – в поведении. Шляхетность – в чувстве собственного достоинства.

Поэтому председатель Минского собрания наследников шляхты и дворянства уверен, что шляхетские традиции могут стать фундаментом для национальной идеи:

– Память о своих предках гарантирует связь времен, превращает историю из сухих страниц учебника в живую часть семьи, рода. Человек проникается ощущением общей истории и земли, на которой жили его предки и будут жить его потомки. Это и есть то, что называется патриотизмом. Люди начинают все чаще руководствоваться следующими кодексами: служу – Отечеству, отвечаю – Богу; добру – награда, злу – возмездие, достоинство и благородство; великодушие и справедливость.

Интерес белорусов к истории своей семьи увеличивается. За несколько лет в Минское общество обратилось более трех тысяч человек. Многие остались активными участниками тематических вечеров, балов, экскурсий, дальнейших исторических изысканий. И это не может не радовать. Вместе с поисками предков тщательно изучаются история и государства, культура, духовные ценности. Возрождаются истинные традиции рыцарства: идеи чести, благородства, служения высоким идеалам.

Ищем предков

Теперь настало время взглянуть на наиболее заметные проявления активности внутривластных компрадоров по насаждению лжеисторического сознания и самосознания в Белоруссии, которые, впрочем, представляют собой лишь верхушку айсберга. Националистическая мифология и основанная на ней пропаганда антиисторической лжи и ложного духовно-исторического самосознания народа достаточно структурирована и, помимо прочего, имеет своё «кощеево яйцо» - осевую «священную» эпоху, из ложного образа которой темные лучи превратных интерпретаций расходятся в разные стороны - ретроспективно и перспективно: через призму этой эпохи преломляются и все события и лица предшествующей и последующей истории . Это - эпоха Великого княжества Литовского, плавно перетекшая в эпоху Речи Посполитой . Почему именно эта эпоха? Не только из-за исторического надлома и разрыва между Русью Западной и Русью Восточной. Именно в это время произошло рождение общественной группы, которая является не просто сословной, социально-классовой, а духовно-классовой - ополяченной и окатоличенной шляхты. Сущностью этой группы является отнюдь не землевладение и профессиональное военное дело, даже не господствующее положение в государстве с безмерными привилегиями, а предательство - Бога и святой веры, языка и культуры, отцов и всего народа, - которое совершила значительная часть западнорусской аристократии. Именно духовные, а часто и физические ее потомки и преемники и являются вкупе творцами всех «противоречий» белорусской истории, межпоколенными коллаборационистами и переписчиками самой истории Белой Руси. Вся их практико-политическая и теоретико-идеологическая деятельность (как и у польской нации, которой они поклоняются) вплоть до сего дня основана на иудином предательстве и представляет собой страстное самооправдание - безнадежную попытку оправдания предательства, в том числе, перед самими собой. За этой деятельностью стоит антихристианская сущность, поскольку вся деятельность дьявола и последовавших за ним ангелов как раз и состоит в попытке оправдать ложью свое первоначальное и последующие предательства и втянуть в него как можно больше людей.

Таким образом, возвеличивание образа западнорусской аристократии, превратившейся в польско- литвинскую шляхту (а заодно и самой шляхты польской), а также ее «свершений» от времен отступничества и вплоть до наших дней и составляет стержень искаженной картины истории белорусов и навязываемого им ядовитого народно-исторического самосознания. И здесь следует сосредоточить внимание на одном знаковом телепроекте - телесериале, подготовленном авторским коллективом главного идеологического отдела белорусского телевидения - Агентства теленовостей первого национального телеканала «БТ. Беларусь 1», окормляемого нынешним главой всебелорусского общественного объединения «Белая Русь» Геннадияем Брониславовичем Давыдько. В этом выпущенном на обозрение всего народа «творении» собрана вся соль антихристианской и антиисторической русофобской прозападно -националистической идеологии, которая еще сравнительно недавно звучала исключительно из закутков оппозиционного болота и родственной им гуманитарной интеллигенции, а ныне стала во многом каноном официальной идеологии, призванной превратить белорусов в литвинов по подобию нынешних украинцев. Название этого сериала, означенного как «историческая сага», - «Шляхта. Брутальная история» (в 5 сериях) . Как заявляют сами его авторы, «новый проект посвящен элите наших земель - шляхте. Этот термин, к сожалению, и сегодня многие ошибочно переводят как "дворянство". Что поделать, ведь целое поколение выросло на учебниках, где наша история преподносилась через призму российских историографов. Если в восточной соседке дворяне были при дворе и были подчинены царствующим особам, то наша шляхта, наоборот, даже выбирала короля во времена Речи Посполитой. Выделялось сословие и среди прочей западной аристократии». В общем-то в этом анонсе понимающий человек может заранее прочесть и все содержание телесериала, а вместе с ним - и господствующей ныне официальной исторической идеологии. Однако мы углубимся в подробности.

Сериал был снят, конечно, по заказу идеологического руководства страны, восходящего к Администрации Президента, в которой, как минимум в период разработки и съемок, царили все те же господа Янчевский, Якубович сотоварищи. Однако и «творческий коллектив» отнюдь не скрепя сердце и не скрипя зубами исполнял данное поручение. Главным режиссером «Брутальной шляхты» выступил Мiхась Равуцкi - как пишется в польском комментарии , «культовый журналист, гениальный с бардзо гениальными текстами о культуре и искусстве». За год до выхода сего «шедевра» тот же самый коллектив во главе с Ревуцким получил из рук самого А.Г.Лукашенко премию в рамках рождественских награждений «За духовное возрождение» за создание таких документальных фильмов, как «Радзивиллы. Тайны семьи», «Национальная дилогия. Статут ВКЛ», «Слуцкие пояса. Тайные знаки». Отдельно подчеркнем, что и награждение, и разработка и съемка сериала происходили еще до событий Евромайдана и Русской весны, поэтому связать их появление с нервной реакцией на последние не удастся. А вот выход на телеэкраны «Брутальной» шляхты произошел на границе весны и лета 2014 года - как раз в дни, когда другие «брутальные шляхтичи» из «национальной элиты», слепленной вопреки «российской историографии», бомбили самолетами Луганск, реактивной артиллерией сносили больницы Донбасса и сжигали заживо сотни людей в Одессе.

Под стать Ревуцкому и замыслу сериала и весь коллектив экспертов-историков, уже самих по себе представляющих колорит - классический польско-еврейский союз, доминировавший на белорусских землях XVI-XVIII вв., ныне же составляющий численно несколько процентов населения. Возглавляет «экспертный совет» Анатолий Бутевич - в разгар националистической вакханалии занимавший посты председателя Государственного комитета по печати (1990-1992), министра информации (1992-1994), министра культуры и печати Республики Беларусь (1994-1996), после чего работавший не где-нибудь, а в посольских ведомствах Министерства иностранных дел (в Польше и в русофобской Румынии), а ныне востребованный властью в качестве «заместителя председателя совета Белорусского фонда культуры, председателя товарищества "Беларусь - Польша", заместителя председателя Республиканского общественного комитета по делам культуры и искусства при Совете Министров РБ, председателя общественной наблюдательной комиссии при Министерстве культуры по охране историко-культурного наследия». Особенно проявит себя, как увидим далее, директор музея культового для литвинистов замкового комплекса «Мир» Ольга Попко , ставшая впоследствии не просто депутатом белорусской «Верховной Рады», а заместителем того самого В.Воронецкого в парламентской Комиссии по международным делам. Такая комиссия, несомненно, сделает свой «вклад» в строительство Союзного государства Беларуси и России и в защиту от американско-германско-польской экспансии. Наконец, продюсер телесериала Марат Марков впоследствии (чуть более года назад) возглавил ни много ни мало второй республиканский и первый по популярности телеканал Беларуси.

В целом «Брутальную шляхту» можно охарактеризовать как хвалебный гимн польско-литовской шляхте, эталон перестройки (точнее перелома) народно-исторического самосознания белорусов и, в то же время, как манифест белорусской «новой шляхты» - прозападной элиты, плотно взявшейся за идеологию. Следует притом заметить, что одновременно сериал (особенно если не давать ему и подобным ему оставаться безответным) служит и блестящим сеансом саморазоблачения: он на всем своем протяжении наполнен противоречиями и ложью - причем не столько коварной, сколько абсурдной, - и комичным местечковым тщеславием. Сквозным смыслом сериала является и русофобия - с явным отвращением ко всему царскому и советскому - притом с явно выпирающим комплексом неполноценности (тем же ущемленным самолюбием и позорными амбициями). Вместе с тем, выпукло выступает намерение авторов и заказчиков «шедевра» (и их зарубежных советчиков и патронов) всячески разжечь им у белорусов гордыню, а самых успешных из «учеников» привлечь к ковке новой «элиты». Здесь со знанием дела задействованы нейролингвистические технологии: постоянно звучит западноевропейская средневековая музыка загадочно-манящих и многообещающих (то есть, тщеславящих) мотивов, периодически микрофон берет скрипка, которая, как известно, является не белорусским, а типичным еврейским музыкальным инструментом (в тон половине экспертов).

Главное послание сериала, к которому постоянно возвращаются художники смыслов: какая прекрасная и элитарная была некогда «белорусская шляхта», пока не пришли проклятые русские и не украли «наше всё», забрав у него власть и заодно коварно лишив даже собственного названия, а посему, нам нужно вспомнить о «нашей шляхте», возродить её (в лице заказчиков сериала и подручной интеллигенции, включая авторский коллектив сериала и его экспертов) и передать ей максимально неограниченные властные полномочия. К этому остается прибавить только «когда мы избавимся, наконец, от этого колхозного президента, который даже не понимает, что мы на его же телевидении устраиваем ему Майдан», - и картина будет полной. При этом до последних минут сериала ни слова не говорится о том, что с XVII века «белорусская шляхта» говорила только на польском, была только католическая и никогда и нигде не называла себя белорусами - вплоть до конца XIX века, когда иного способа сохранения власти над простым белорусским народом у них не осталось. Очевидно, до последних минут не собираются заказчики «Брутальной шляхты» и говорить белорусам (и самому А.Лукашенко), что отнюдь не белорусскую «брутальную элиту» во благо Белоруссии выковывают они за бюджетный счет на главном телеканале страны.

Уже в первой части можно найти логически завершенный пассаж, вбирающий в себя вкупе все лукавство, тщеславие и затаенные обиды заказчиков создателей идеологической бомбы: «Вот тут и начинает играть роль тот самый славный шляхетский гонор... После третьего раздела Речи Посполитой благодаря именно тем древним переписям белорусам, хоть и не многим, повезет отстоять свой статус или добиться хоть некоторого уважения при новой администрации. И никакими поляками они себя не признавали, несмотря на ярлыки: около 40% всей имперской шляхты по языку себя так и называли - белорусы» (Ч.1.: 14.10). На самом деле, невозможно найти ни одного (!) «гонорливого шляхтича», который бы назвал себя белорусом (равно как и такого сочетания у дореволюционных деятелей «национального возрождения»): появившиеся после поражения польского бунта 1863 года хлопоманы либо всячески скрывали перед народом (в том числе, в своей писанине) свою шляхетность, либо убеждали народ, что белорусскому крестьянину всегда было чудесно под польским шляхтичем, «пока не пришли москали». Как бы в подтверждение «белорусскости» шляхты, авторы, ничтоже сумняшеся, указывают, что «сам термин "шляхта" приходит к нам с территории Польши вместе с теми правами, которые часть шляхты Беларуси и Литвы получила от польской шляхты по итогам Городельской унии 1413 года» (Ч.1.: 16.26), и, более того, что «само понятие "шляхта" происходит от древненижненемецкого Schlaht - род, происхождение, порода» (Ч.1.: 15.16). Происходит оттуда, заметим, не только понятие, но и сам горделивый католический воинственно-праздный класс.

Как же и при каких условиях у белорусов вдруг появилось такое польско-древнегерманское общественное образование? Ведь у них же было свое высшее сословие: «Как их только не называли в дошляхетную эпоху - наших рыцарей - дружинники..., отважные бояре. С последними у вас это не клеится. Но мы же пока ведем разговор про Древнюю Русь - на политической карте мира еще не возникло ВКЛ, мы не вступили в западный альянс, когда из Германии через Польшу подбиралось шляхетство, чтобы аттестовать панов-бояр» (Ч.1.: 17.07). Вот и открывается перед нами не только исток «древнебелорусской шляхты», но и идолы и чаяния новоявленной «суверенной шляхты»: вступить в западный альянс, получить аттестацию с ярлыком от германских учителей через Польшу вместе с самими учителями - в качестве надзирателей. Так как же выжала из собственного дома западнорусских бояр «белорусская шляхта»? «На законодательном уровне термин "шляхта" прописывается в 1529 году в Статуте ВКЛ, первой европейской конституции, правда, пока читаем через дефис "бояры-шляхта". Вот вам и первое проявление "белорусской модели" - никакой шоковой терапии!... Правда, и со вторым, и с третьим Статутом шляхта - в авангарде» (Ч.1.: 22.25). Вот нам (если не считать, что сериал служит и посланием прозападной группировки во власти своим хозяевам) и откровенное прояснение планов «брутальных авторов» по мягкой дерусификации и вестернизации Белоруссии: через дефис, мягко, без шоковой терапии, с тихим копированием в национальное законодательство международных норм под видом якобы суверенного первого и неповторимого (вот удивились бы античные римляне «первой европейской конституции» в XVI в. по Р.Х.!).

Кто же был тем «героем», который проложил путь шляхте из Германии через Польшу в Республику Беларусь? «Своему взлету шляхта обязана Ягайле , или наоборот: он - ей. Именно шляхта просит великого князя Литовского стать королем Польским... При Люблинской унии, когда и будет создана Федерация, белорусская шляхта под угрозой репрессий и конфискаций со стороны Короны, а польские войска будут контролировать наши территории, - их будет сдерживать Статут ВКЛ. А тогда королевой стала четвертая жена Ягайлы - Софья Гольшанская... Польская шляхта долго не хотела ее короновать, боясь эдакого "белорусского влияния"» (Ч.2.: 11.11). Тут и становится ясно, что и новая «белорусская шляхта» хочет сделать из своего тайного врага А.Лукашенко союзника и нового Иуду-Ягайло, прося того если не стать «королем Польским», то каким-нибудь иным путем сдав Белую Русь в руки Евросоюза и Госдепа. Не понятно только, на какой Статут надеется «белорусская шляхта» для защиты от репрессий и конфискаций и сдерживания их патронов, когда во время новой Люблинской евроассоциации польские войска будут контролировать наши территории (как ныне - украинские, которые также были оккупированы Польшей перед Унией XVI века)! Но «белорусское быдло» должно быть уверено, что, по логике Макеев-Воронецких-Якубовичей, эти репрессии и военный контроль является не чем иным, как «боязнью белорусского влияния», которую нынешние паны намереваются преодолеть решительными евроинтеграционными действиями, возможно даже, предложив А.Лукашенко почетную коронацию по типу горбачевской.

Стремлением распалить тщеславие у белорусов самыми абсурдными декламациями и расположить их к отрекшейся от веры, языка и народа литвинской шляхте наполнен весь лукавый телепроект. Оказывается, «резиденции нашей белорусской аристократии - это не только пышные парки, это не только шикарные дворцы, но это - и музеи, и колоссальные собрания книг... Так что с тех времен и тянется слава про белорусов, как про самую читающую нацию. А профессиональное библиотечное дело точно своим временем зарождения может считать 1510 год - сбор Альбрехта Гаштольда, гродненские Геранёны на границе с Литвой» (Ч.3.: 7.15). Все-то думали, что начало библиотечному делу на Белой Руси положили знаменитые переписи преподобной Евфросинии Полоцкой в XII в. и даже ранее - монастырские богатые богословские и летописные собрания! Ан нет, оказывается, «белорус» Альбрехт Гаштольд в XVI в.. Правда, поведали бы еще нам, на каком языке были написаны все эти книги, и насколько чтение (а не украшение стеллажами стен маёнтков) вообще входило в жизненный уклад шляхты! Главным же поводом для гордости за шляхетных «предков белорусов» служат, конечно, их « перамог i над маскалям i », а противостояние русским - вообще, главной доблестью «белорусской шляхты». Среди героев последней особенно выделяется турецкий вассал, венгерский иезуит Стефан Баторий, которого «особенно боялись крымские татары. Поэтому позднее название "Белая Русь" - и его, Батория заслуга... Берег местную шляхту и нанимал иностранных легионеров. Отсюда - победы по всем фронтам. Наемники действовали жестко. Уже тогда основал Высшую школу в ВКЛ. Как говорится, Ломоносов со своим университетом еще не родился» (Ч.1.: 2.44). Напомним, что «отец Белой Руси» С.Баторий, не знавший ни польского, ни тем паче русского языков, был одним из главных военных противников Руси в истории, захвативший Смоленщину и Черниговщину и взявший в осаду Псково-Печерский монастырь. Освобождением шляхетского военного сословия от военной службы для сбережения «цвета нации» с заменой его на жестоких наемников можно, конечно, «восхититься» (несложно догадаться, что С.Баторий просто не мог полагаться в войне с Москвой на белорусов и малороссов). А вот «Высшей школой» в ВКЛ был целый ряд иезуитских коллегиумов, включая Полоцкий, Несвижский и Виленский, произведенный в университет, которые, в отличие от «рядом не стоявшего» Ломоносовского, обучал не столько наукам (и, тем более, не молитве и богословию), а искусству лжи и политических технологий борьбы за власть - для борьбы с Православием и западнорусским народом.

Не меньшую доблесть проявила «белорусская шляхта» со своими, на сей раз, французскими собратьями и в «войну 1812 года. Наполеон как очень тонкий психолог сыграл на шляхетском гоноре, на самосознании аристократов, генетически привязанных к белорусским землям. Если шляхта перейдет на сторону французов, будет воевать с, опять же, исторически сложившимся врагом, с которым воевали всегда, - ну, почему бы не повоевать еще (Ч.5.: 0.39)... Собирался ли Наполеон держать слово и возвращать земли до раздела (Речи Посполитой) - сегодня сказать невозможно, но главная цель его обещаний была достигнута. Так, только Раздивилл стал на сторону Франции со своим 5000-м войском» (Ч.5.: 2.57). Правда, в «Войне 1812», которую авторы фильма категорически не признают Отечественной (а про то, что для них она отечественная, только на стороне французов и польских уланов Юзефа Понятовского они говорить пока не готовы), победить не удалось, но сам переход гонорливых Радзивиллов, «генетических белорусов», на сторону захватчика и революционного безбожника Наполеона для «войны с историческим врагом» Россией не должно уйти от восхищения современных белорусов. Более того, «самосознанием белорусских аристократов еще не раз будут манипулировать...чуть ли не до революции 1917 года..., на протяжении фашистской оккупации также, и во время раздела Белоруссии на Западную и Восточную. В начале 1990-х ситуацию в пост-БССР стремились раскрутить и на этом фронте, заставив поволноваться всех соседей, с которыми жили в ВКЛ в одних границах - литовцев, поляков, украинцев, россиян... В минские регионы начали наведываться посланники домов Романовых и монарших объединений в эмиграции. Представьте, что тогда творилось в сознании простых белорусов, которым еще долго придется избавляться от догм, что история их страны не берет свое начало с 1917 года, а культура не ограничивается лубочными и фольклорными традициями» (Ч.5.: 1.14). Как видим, и коллаборационизм с нацистским Третьим Рейхом, по убеждению прозападной части внутривластной элиты Республики Беларусь, был лишь следствием манипулирования «чистым самосознанием» «невинно-наивных» наследников «белорусской аристократии» (от Наполеона до Гитлера не так уж и далеко, во всяком случае до Кайзера и БНР уже дошли). То ли дело «коварные православные монархисты», которые мешали (и мешают) простым белорусам осознать «свою» генетическую шляхетность и историческую преемственность католическим польскоязычным слугам Стефана Батория, Януша Радзивилла, Наполеона, Вильгельма и прочих нехристей и убийц православных белорусов и великороссов!

И ведь доблесть «белорусской шляхты» этим не ограничивается! Даже «в новой Беларуси не было зарегистрировано ни одного случая приобретения за деньги шляхетного сана... Белорусы только начинают проявлять интерес по типу "А чем семья прославилась в дооктябрьском периоде", когда что ни город - то столица княжества и героических земель, словом, - не забитая, лубочная провинция. Мода на свое элитарно-аутентичное - на взлете. Что не скажешь про Россию: бизнес по раздаче дворянства цветет - как и приобретение участков на Марсе... Дворянский титул можно было приобрести и при Империи, но шляхетный - на белорусских землях, - можно было только завоевать. Его удостаивали только настоящих белорусских рыцарей» (Ч.1.: 8.23). Между тем, «когда эти земли (Речи Посполитой) вошли в состав Российской Империи, около 16% населения было шляхтой и, кстати, это очень удивило российские власти, поскольку в России по статистике - 1,5-2% (были дворянами)» (Ч.4.: 8.39). Иначе говоря, пока польские и «белорусские» рыцари распадающейся Посполитой химеры в боях достигли 16-процентной численности в составе населения, 1,5% «купивших дворянство русских» подло построили величайшую Империю в мире. Но у шляхты нашлось что ответить на это: как сообщает нам будущий депутат белорусской Палаты Представителей О.Попко, потешно задрав нос, кивая и надувая губы, «с россиянами мы разговаривали либо по-французски, либо никак. И, знаете, это для меня также некий такой гонор - может, национальный, может шляхетский» (Ч.3.: 16.55).

Какие же еще доблести, кроме перехода из бояр в шляхту, предательского перебежничества на сторону Наполеона и Гитлера, разговоров по-французски и многочисленности прославилась «белорусская шляхта»? Несомненно, своим духовно-нравственным обликом, о котором нам расскажут сами эксперты брутального сериала. Прежде всего, своей «скромностью» и «честностью». Уже в самом начале мы узнаем, что «можно было получить шляхетское достоинство официальным путем, а можно было ее просто придумать... И тогда местному художнику заказывалась галерея портретов, мифических придуманных предков... Портрет играл такую же роль, как, допустим, печатка и грамота - свидетельствовал про высокий сан» (Ч.1.: 3.16). Неясно правда, - а как же «рыцари, которые могли только завоевать шляхетство»! Но это - не так важно, учитывая, что «в пределах Речи Посполитой и поляки, и белорусы ВКЛ из шляхты считали себя прямыми потомками античных сарматов - их описывал еще греческий историк Геродот: они вышли из иранских земель - и так что, вот вам, прямая связь со слуцким поясом на манер персидских... Генетическая память?» (Ч.1.: 19.12). До генетической памяти древних укров еще нужно постараться, но то, что это заслуга не только нынешних политтехнологов (как на Украине), но и самих «белорусско-сарматских шляхтичей» , - сущая правда. Неясно только, как все-таки авторы собираются отнести говорящую на польском и считающую себя сарматами знать к белорусам?

Духовно-нравственный облик общественной группы, героизируемой и возводимой в ранг «национальной элиты», имеет особенное значение (для христиан, равно как и для их западных супостатов), поскольку таковая ставится в качестве идеала и объекта подражания и почитания (для многих - даже гордости) для целого народа, особенно же - детей и молодежи. Преподносимый белорусскими заказчиками сериала нравственный облик шляхты (естественно, приукрашенный) как некий «светлый образ», на самом деле, ничего, кроме отвращения, вызвать не может, и то, что этого не осознает прозападная элита во власти, авторы фильма и эксперты, очень точно характеризует их собственный духовно-нравственный облик. Вводной сделаем восторженную цитату все той же нынешней замглавы международной комиссии парламента Беларуси О.Попко: «Но вот этот гонор шляхетский, это ощущение себя выше других, может, иногда не совсем справедливо, - это имеет право на существование» (Ч.2.: 22.12). После таких слов встает серьезный вопрос о необходимости не только духовного, но и психиатрического лечения яркой представительницы идеологического руководства страны. Гордость и «благородство» шляхты выражалось преимущественно, как известно, в презрительном отношении к простому белорусскому народу, крестьянам - как к быдлу (скоту), хлопам - так же, как относятся к нему и нынешние «неошляхтичи» во власти и «национально-свядомая» интеллигенция. Отличие только в том, что их предшественники могли позволить себе это открыто демонстрировать: «Шляхтич хотел подчеркнуть свое отличие... Когда шляхтич ехал на поле навоз вывозить..., он обязательно в навоз втыкал саблю, чтобы продемонстрировать, что не мужик едет, а шляхтич» (Ч.2.: 24.11). Уж точно не чувствовали себя польскоговорящие паны одним с белорусами народом: «Та мелкая шляхта из однодворцев, которая жила в деревне, не хотела приписываться к крестьянам, для нее это было оскорбительно - они записывались в мещане» (Ч.5.: 23.29). К сожалению, Александр Григорьевич подзабыл, что сам вышел из этих крестьян, и что для « неошляхты » (как и их хозяев) он отнюдь не свой, а тот, кому в иных условиях они бы и руки не подали.

На какой же образ жизни должна равняться белорусская патриотичная молодежь, созерцая творения белорусских идеологов и тележурналистов? «Вино лилось просто рекой: возили бочку по улицам города - на ней сидел сам Радзивилл, говорил "пане-коханку" и наливал своим шляхтичам бесконечные чарки» (Ч.3.: 18.44). При этом «аристократы-кочевники оседают в родовых поместьях и дворцах... Рыцарские бои сменились на светские балы - ну чем не славные Ренессанс и Возрождение. У "брутальной шляхты" появляется время на замковый гламур : высший свет и элита ВКЛ - всё, как в прогрессивных странах Европы, если не лучше» (Ч.2.: 16.05). Вот она - мечта макеев-воронецких-якубовичей, которой, по их мнению, должен служить белорусский народ, «освобожденный от иллюзий русского мира»! «Честь» и «благородство» «белорусской шляхты» брутальные режиссеры хоронят на корню: «Понятно, что они были манипулируемы - их легко было подкупить: там, чаркой, шкваркой или денюжкой . Они не могли, например, начать перечить суждению своего патрона, во дворе которого они живут, - это было нереально. Богатейшие магнаты фактически контролировали массу шляхты...и через неформальные каналы могли добиваться нужных себе решений» (Ч.3.: 17.27). Прекрасный образ «белорусской элиты» - как в прошлом, так и в настоящем! Пример для «белорусского патриотизма» шляхта ВКЛ также подает бесподобный: «Мелкая шляхта часто перенимала традиции, привычки, даже хотела по языку быть похожей на магнатов, хотела говорить по-польски и поэтому вставляла такие старопольские словечки в свой язык, полонизуя её, что временами выглядело даже комично» (Ч.3.: 16.40). Через такие комедии шляхта быстро забыла родной язык и скоро смогла изъясняться с белорусским крестьянином только через приказчиков и арендаторов.

Обращает внимание на себя также отношение «белорусской шляхты» к женщине, которое иначе как примерным послушанием требованиям гендерного равенства и феминизма и назвать невозможно: «Шляхтич не мог поднять руку на женщину. Хотя крестьянину подобало бить жену и ее воспитывать. Шляхтич не мог нарушить свое слово - это слово чести. Крестьянин...мог обмануть, считалось это нормальным способом выживания» (Ч.1.: 11.42). Власть, которую имели польско-католические паненки в светском шляхетском обществе, стала легендарной и лучше всего изображает последствия отказа от написанного благочестивым монахом обобщения христианского уклада семьи в книге «Домострой». Как видим, авторы также по любому случаю пытаются унизить и оклеветать белорусского крестьянина, верность слову которого в своем кругу уж точно была сильнее, чем у панов, а стремление провести последних ничем иным, кроме как постоянной «замороженной» войной и маневрами, не объясняется. Статус же женщины в действительно «передовой» (с точки зрения нынешней прозападной элиты) «белорусской» Речи Посполитой этим не ограничивается: «Шляхтянка имела приблизительно те же права, что и шляхтич... А вообще для сарматов женщина с античных времен - настоящая богиня» (Ч.2.: 1.49). Вспомним, мы говорим о этническо-классовой группе, которая претендовала на статус христиан и, более того, на роль «просветителей восточных схизматиков». На самом же деле, эти дети европейского неоязыческого Ренессанса были не кем иным, как блудными идолопоклонниками.

Диагностика религиозного духа шляхты вообще является узловым пунктом, ибо именно верой, в конечном счете, полностью объясняется и весь нравственный строй, и всё общественное поведение «белорусской шляхты» как класса. Лучше всего его характеризуют слова: «А были такие, как, например, Бекиш Каспар, венгр, который был гусаром при дворе короля Стефана Батория... Он в своем завещании повелел, чтобы ему положили такую эпитафию: "Не верю ни в Бога, ни в черта, на том свете нет ничего" ... Его воля была исполнена... Такая история невозможна ни во Франции, ни подавно в Испании, ни подавно в России». И можно только порадоваться за эти страны, для которых безбожие было дикостью, - в отличие от «прогрессивных» Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Саму религиозную обстановку в шляхетском государстве сценаристы пытаются подогнать под создаваемую их заказчиками в Белоруссии бутафорию в виде «межконфессионального согласия» с соответствующей легендой из «белорусского наследия»: «Витовт был православным и добился привилегий для остальной (некатолической) шляхты - это будет начало межконфессиональному миру, тем, что мы назовем "знаменитой белорусской толерантностью"» (Ч.2.: 14.40). Правда, тут же, каким-то образом, «и после Витовта до 1563 года для православной шляхты высшие должности в Паны-раду были закрыты» (Ч.2.: 15.31). Напомним, речь идет о почти всех западнорусских боярах, владевших землей на территории Белой Руси! А вот в Российской Империи «знаменитая белорусская толерантность», как жалуется нам всё та же депутат Попко, пропала: «После того знаменитого восстания 1863 года были значительные ограничения в отношении к католической шляхте, запрещалось обзаводиться землей и поместьями, всё католическое на этнических белорусских землях надолго будет в сознании как польское» (Ч.5.: 20.04). И тут же добавляет: «Когда мы говорим, например, про XIX век, в составе Российской Империи, то, конечно, бόльшая часть шляхты была католиками, та немногочисленная часть православных - это пришлые, обычно с территории Российской Империи». Куда же за 300 лет «толерантности» и «многоконфессиональности» Речи Посполитой делась почти поголовно православная аристократия?! Это с XVI-го-то века, когда католицизм во всей Европе уже превращался в посмешище и рассыпался в пыль!

И каким же, если не польским, было «всё католическое на этнических белорусских землях», если оно всё говорило только по-польски и немного по-французски! Анекдотичный ответ на этот вопрос дают сами авторы сериала, когда хотят продемонстрировать «белорусскую природу» шляхты - вопреки «москальским наветам». Вначале, «чтобы развенчать советский книжный миф, что представители шляхты - исключительно польское панство, как это ни парадоксально, мы едем в Варшаву... Вот вам пример семьи Родултовских» (Ч.2.: 4.13), которые в тут же следующем сюжете задорно изъясняются исключительно на чисто польском языке. Не успокаиваясь на достигнутом, Равуцкi с кагалом рассказывают нам историю про еще одних «белорусских шляхтичей» в Польше с характерной фамилией - Бржозовских, - говорящих, как не сложно догадаться, сугубо на той же безукоризненно польской мове (Ч.3.: 11.50). В последней части потревоженные съемочной группой «Беларусь-1» Бржозовские перемещаются уже в Белоруссию под стены родного для депутатши Попко Мирского замка (Ч.5.: 13.27), где на том же чисто польском заявляют: «Мы ешьтешь першы раз у Беларуси и ещэ пшыедзем». Растроганные сериальщики добавляют, что «находясь под Мирскими стенами, пара по памяти готова была декламировать поэму Адама Мицкевича "Пан Тадеуш"».

Восторги о сохранившихся «белорусских» панах заводят их почитателей с телевидения и, соответственно, Администрации Президента аж в Санкт-Петербург, где история еще одних «белорусов» по фамилии Дзяконские заканчивается гордой эпитафией: «Дед перед смертью внезапно перестал разговаривать по-русски: в доме звучал исключительно польский язык» (Ч.5.: 13.02). Но на вершине шляхетского пантеона стоят, безусловно, Радзивиллы, которых «просветители белорусского быдла» просто боготворят. Тем более, когда один из них князь! Мацей Радзивилл с видом благородного победителя в великой схватке смиреннословит (конечно же, на том же чистом польском): «Не нужно слишком много говорить про шляхетство. Человек должен просто жить, а не думать: "Я князь и мне что-то принадлежит". Ничего не принадлежит. В дополнение ты получаешь еще одно обязательство: ты должен быть примером» (Ч.4.: 2.13). Как подсказывает нам голос за кадром, «конечно, так смело рассуждать про изучение истории может только лицо, род которого и есть история всех белорусских земель - этнического центра ВКЛ и Речи Посполитой , - Мацей Радзивилл ». Вот, оказывается, кто есть олицетворение белорусского народа, по убеждению идеологических властей Республики Беларусь! Как бы для придания этой мысли весомости показывается дружественная встреча князя Радзивилла с самим А.Г.Лукашенко со словами: «Это он, Мацей, гуманитарно консультировал ученых по обновлению Несвижского дворца, был при его открытии и вообще часто присутствует в Беларуси на громких культурных событиях» (Ч.4.: 3.05). И тут же «белорусский князь» попытался даже поговорить с белорусским народом (дословно): «Ми очэнь звьязаны з эту землю, з этот городом, и это - само важная». При этом построение речи и голос Мацея до боли напоминал немецкие оккупационные власти лета 1941-го года.

Войдя в азарт, шляхтоманы начинают попросту палить весь бомонд «великих белорусов», которых в школах учащимся на уроках «беларускай лiтаратуры» усиленно пытаются преподнести в качестве «народных пiсьменнiкаў», белорусских Пушкиных и Гоголей: «Одни шляхтичи библиотеки собирали, другие - писали. Это мы - про Янку Купалу: как известно, мы его давно не называем крестьянским поэтом. Род Луцевичей - древний, хоть и обедневший... Предки Янки Купалы имели от Радзивиллов и землю и...имели от них и право на привилегированное сословие, на шляхетское происхождение... Янка Купала нигде не писал, что он происходит из семьи мелкого шляхтича, но его отец был арендным шляхтичем» (Ч.3.: 9.34). А как же: «Я - мужик-белорус, пан сохи и косы» ? Разбив на осколки «самое святое», авторы развивают успех: «Писатель Карусь Каганец - сам со шляхты. Родители после Восстания были высланы в Сибирь. Сидел в тюрьме вместе с выходцем из простого народа Якубом Колосом. Каганец и описал шляхтюка -белоруса, который "и не туда и не сюда". Понятно, пьеса не нравилась ни Востоку, ни Западу, и не новым (российским) властям. Давали подпольно - на "белорусских вечеринках". Шляхтиц вообще был эдаким собирательным типом белоруса тех времен, который оказался между двух огней - затаивается и приспосабливается - ну чем не " померковность " в зародыше!» (Ч.1.: 4.38:). Завершив нравственный портрет беспринципного хамелеона с «белорусских вечеринок», выдав ополяченных предателей за «великих белорусов», верховные идеологи попытались одновременно обосновать и доктрину « многовекторной политики» пана Макея , которая как раз и выражается понятиями «и не туда и не сюда» и «не вашим и не нашим», хотя служит она лишь переходным этапом на пути как раз «туда» и к «ихним» - в то время, как большинство белорусов как раз тянутся «сюда» и к «нашим». И в самом же сериале на примере еще одного «выдающегося белоруса» подтверждается, что тянется такая ситуация - при всех сказках о «национальном единстве» - издалека: «Дунину-Мартинкевичу самому дворянство то подтверждали, то нет. Крестьяне даже писали анонимки о подделке документов. Проходил по громкому делу о фальсификации» (Ч.4.: 12.43). Национальное единство у белорусских крестьян было - но только не с местной польской и ополяченной шляхтой, а с великорусским чиновником и офицером.

Однако самое любопытное происходит тогда, когда авторы фильма начинают с восхищением описывать общественно-политическое и экономико-правовое положение «белорусской шляхты». Самое - ибо происходит это на фоне все еще сохраняющегося образа белорусской власти во главе с А.Г.Лукашенко , как власти для народа - антиолигархической, служивой, ответственной, аскетичной - какой она и должна быть, и была именно в русской монархии. Здесь же нам предлагается голая правда о шляхетской демократии и одновременно сочинение на тему «Мой идеальный общественный строй» от прозападной белорусской внутривластной элиты. Итак, какой же они хотят видеть этот строй в новой Беларуси? Прежде всего, «если мы возьмем сословие, идентичное шляхте, во Франции, то оно составляло примерно 5% от населения, что же касается процентного соотношения на территории наших земель..., то это - порядка 20%» (Ч.1.: 5.08). Ранее, как мы помним, в отношении к России процент был скромнее - 16%, но перед «прогрессивной Европой» упасть лицом в грязь было нельзя. Можно только представить, чего стоило крестьянам (особенно белорусским) кормить эту ораву бездельников (вспомним, про «балы» и «замковый гламур» вместо «рыцарских турниров») и собственных угнетателей.

А теперь - главное: «Речь Посполитая фактически была шляхетской демократией, шляхетской республикой. После подписания Генриховых артикулов власть короля была вообще ограничена в Речи Посполитой . Шляхта выбирала на должность короля того или иного кандидата (Ч.2.: 21.29)... Шляхта вообще фактически и руководила этой страной... Именно она входила в Сейм, который принимал решения. Сейм был главным руководящим органом, а не король. Король должен был подчиняться любым решениям Сейма. Через шляхту ограничивалась власть короля (Ч.2.: 25.09)...Самих шляхтичей мог судить только король, с начала эпохи Возрождения - Великий Сейм, а там расставлены свои люди: от каждого повета ВКЛ выдвигались два кандидата - лица, которые пользовались популярностью со стороны шляхты (Ч.3.: 0.54)... Вся полнота судебной, фактически и исполнительной власти, законодательной власти - все три ветви власти принадлежали им, и это также не имеет аналогов во всемирной истории: такие права! Действительно, полная неприкосновенность» (Ч.3.: 2.43). Если Александр Григорьевич не понимает, то - это и про него, и про него в первую очередь. Как следствие такого политического положения «белорусская шляхта» и, в частности, « Радзивиллы претендовали на трон и имели такой же доход, как и вся Речь Посполитая (Ч.3.: 3.29)... Доход Кароля Радзивилла был выше всего дохода Речи Посполитой - он имел свои крепости, свое частное войско» (Ч.3.: 25.38).

Итак, неограниченная олигархическая диктатура под видом демократии, с декоративным президентом, неприкосновенной бизнес-элитой с частными крепостями и войском и купающаяся в деньгах - вот идеал и ближайшая цель стоящей за сериалом и всей идеологической политикой (равно как и либеральными реформами в целом) внутривластной группировки, всячески поощряемой на достижение этой цели западными хозяевами. Хуже, чем в Российской Федерации при Ельцине и Гайдаре. Это - милая их сердцу Украина Порошенко. Кто же является бельмом в их глазу? Тот, кто и для Порошенко, - Русский мир и русская государственность: «По своим возможностям шляхта в Речи Посполитой выбирала короля, в Российской Империи дворянство было исключительно служилым сословием, которое полностью подчинялось воле Императора или должно было подчиняться... Города (в составе Российской Империи) утратили Магдебургское право, отмена выборов и самоуправления, сюда направляется чиновничество и судовые служащие» (Ч.4.: 11.56). Представляете, какая дикость: высшее сословие подчинено царю, исключительно служит государству, вместо балов, гламура , поклонения паненкам-богиням, в регионах начинают работать чиновники и даже открываются суды, а глава государства получает право назначать в них губернаторов (если А.Г.Лукашенко не понял, его или его преемника намереваются лишить и этого права)!

Но вина Российской Империи отнюдь не ограничивается лишением «достояния всех белорусов» неограниченной свободы. Она покусилась на «святое» - на само имя Шляхты! Из первого же предложения сериала мы узнаем, что «во время переписи населения Российской Империи в 1897 году из всех белорусов «дворянами себя назвали 1,5% - менее, чем казаков..., под 80% - крестьяне, чуть более 10% - мещане... Шляхта - под запретом, как класс её слили с простым крестьянством, но считать себя шляхтюками продолжали жители целых белорусских местечек, имея определенный гонор и часто больше ничего» (Ч.1.: 0.31). Гонор пытались отобрать у несчастной Шляхты безжалостные царистские мучители с казаками, очевидно, ненавистными «творческому коллективу» и Макеям-Якубовичам, несмотря на героическое сопротивление: «Случаи самоотречения (от шляхетства) были редкими и не имели того, на что, вероятно, рассчитывали царские власти, принуждая, карая и отбирая имущество, ссылая» (Ч.4.: 10.05). Как известно всем историкам, отношение к польской аристократии властей Российской Империи не имеет исторических аналогов по великодушию и вкупе попустительству враждебной инородной и иноверной элите в своем государстве, с принесением в жертву подчиненного ей местного простого русского народа. И только гнусные и кровожадные восстания вынуждали власть к постепенному принятию мер по их обузданию (притом только подтвержденных мятежников) и, в частности, деполонизации белорусского края. Но у белорусских идеологов это были «невинные жертвы царизма»: «Можно было пойти по пути конфискации, что и происходило очень часто - любое сопротивление императорским, российским властям каралось... Те же Радзивиллы вынуждены были иммигрировать, выезжать в Западную Европу, определенное время проживать, например, в Лондоне или в Париже (Ч.4.: 1.23)... К категории мелкой шляхты после восстания 1863 года властями были использованы достаточно жесткие меры наказания... Сотни тысяч шляхтичей...были высланы в Сибирь. Вот почему за Уралом, в глубине России - самая великая и патриотичная диаспора белорусов... Даже там диктовали условия, как их называть, чтобы подчеркнуть свой статус» (Ч.5.: 21.19). Как видим, истерзанные «бесчеловечными карами» «белорусские страдальцы» находили в себе силы даже в «муках» гонорливо подчеркивать свой социальный статус.

Чтобы вселить в белорусов веру в существование «белорусской шляхты» и коварные попытки «русских шовинистов» изгладить «истину из их памяти» заказчики и производители «Брутальной истории» уже на первых минутах сериала втемяшивают, что «благодаря литературе в сознании успешно культивировался стереотип про фанаберистых и чудаковатых панов, ну а про белорусов - исключительно как крестьянскую нацию. Далее шляхта вообще исчезла из нашего лексикона... Непосредственно слово "шляхта" с белорусского на русский додумались переводить как "дворянство", вводя в заблуждение целое поколение. Но шляхта была: белорусов называли шляхетной нацией!» (Ч.1.: 1.05). Белорусы никогда ни из одного источника не смогут узнать, кто и когда называл их «шляхетной нацией», но им уже в первой серии показывают, на сей раз, «подвижников» нашего времени, которые титаническими усилиями пытаются в своем лице возродить «национальное достояние великой белорусской шляхетной нации». Оказывается, «пять лет назад родовитые потомки, назовем их современные шляхтичи, официально зарегистрировались как "Минское собрание потомков шляхты и дворянства"» (Ч.1.: 7.02). У них «в обществе принято обращаться друг к другу или "пан" или "господин"... На каждый месяц вместе составляют план шляхетских действий: проведение салонов, балов со своим дресс-кодом (Ч.1.: 9.22)...Кому-то эти костюмированные салоны покажутся ролевыми играми взрослых, которые не наигрались в детстве, только ж они ничего не реконструируют, а проживают...- история родины приобретает конкретные черты» (Ч.1.: 10.45). «Конкретные черты истории белорусской родины» почему-то приобретают на панах-господинах вид ортодоксально-масонских облачений. Только игры эти совсем не безобидные, тем более что уже и теперь «в таких минских салонах можно встретить и великого маршалка, и канцлера Минска, главного скарбника и судью-выводного» (Ч.1.: 6.23). Конечно, показанные в эфире люди в основном и являются не наигравшимися в детстве взрослыми, больными страстью тщеславия, но совершенно очевидно, что за ними скрываются не попавшие в кадр иные, уже отнюдь не игровые «великие маршалки », «главные скарбники», «судьи» и «канцлеры», которые только ждут своего часа и нуждаются в подготовленном сознании белорусских граждан.

Как начался сериал брутальным вбиванием в белорусов веры в существование «белорусской шляхты» и вековую войну с ней «москалей», так этим он и заканчивается: «19 февраля 1868 года с переводом однодворцев в крестьян можно считать датой окончательной ликвидации шляхетского сословия в Белоруссии [куда же делись «белорусские» многодворные Радзивиллы и Сапеги?!] - процесс занял почти столетие. Теперь по праву этнически белорусские земли, центр ВКЛ, называют крестьянской нацией. Вся дальнейшая живопись, литература и, конечно же, кино этот стереотип будут поддерживать в представлении не одного поколения... Пройдет полтора столетия, пока в новой Беларуси при открытии забытых пластов национальной истории, услышав слово "шляхта", белорус не будет браться за перевод» (Ч.5.: 23.48). Конечно, не будет - потому что после просмотра одного только этого фильма, услышав сие слово, всякий разумный белорус, потомок православных западнорусов и советских партизан, будет браться не за перевод, а за автомат.

Понимает ли сам А.Лукашенко, каким позором он лично покрывается в глазах белорусов и россиян, которые видят эту «брутальную» польско-шляхетскую пропаганду, и в какой афере, направленной против него же самого, не говоря о Белой Руси и Русском мире, он соучаствует? Позволяя взять в руки власть в области исторической идеологии потомкам или адептам ополяченной и окатоличенной шляхты, А.Лукашенко и белорусская власть в целом (исключая самой шестой колонны идейных хлопоманов-неошляхтичей ) отнюдь не объединяет их с православным белорусским большинством, становясь своей для всех и каждого, но, не становясь своей для первых (чего не сможет сделать ни при каких условиях), предает и отрекается от вторых, лишаясь их поддержки. Ибо нельзя объединить верных сынов православной Белой Руси с ее предателями и компрадорскими коллаборационистами ни 1385, ни 1569, ни 1596, ни 1648, ни 1794, ни 1812, ни 1918, ни 1941, ни 1991 годов и соответствующих веков, ни настоящего века XXI-го. А вот вырастить самовлюбленных, нравственно разложившихся идиотов и дебелорусизированных манкуртов этим сериалом можно вполне. Думается, что сериал «Шляхта. Брутальная история» если где и заслуживает прокрутки и внимательно просмотра, так это, прежде всего, в Парламенте и Общественной Палате Союзного государства России и Беларуси, желательно в присутствии экспертной героини сериала и замглавы комиссии по международным делам белорусского парламента Попко , её продвинутого начальника Воронецкого и самого министра иностранных дел Макея вкупе с господином российским горе-послом Суриковым и всем московским руководством ущербного « Россотрудничества ».

Одним из достойнейших ответов на «Брутальную историю», упредившим само появление нейролингвистического «шедевра», служит статья-доклад всё того же упоминавшегося бывшего мозга аналитической идеологии Администрации Президента, профессора Л.Е.Криштаповича «Миф о существовании "белорусской" шляхты» , подтверждающая всё нами вышесказанное. Ретроспективная идея «белорусской шляхты» принадлежит полонофильским хлопоманам в.п . XIX века и их наследникам XX - XXI вв.: «Белорусский историк Михаил Коялович в 1884 году отмечал, что поляки стремятся сойтись с местным народом и привлечь его на свою сторону. Они говорят о своем уважении к белорусской народности и желают, чтобы эта народность развивалась и создала свою письменность, печатала книги на своем языке. Но в то же время они говорят, что только польская народность является творческим народом и должна двигаться на Восток, а белорус, получая образование, должен делаться поляком. Таким образом, за всей этой мнимой заботой польской шляхты о белорусах скрывался все тот же польский шовинизм с его антибелорусской политикой - восстановления Польши в границах 1772 года».

В действительности же, «вся закавыка в том, что никакой "белорусской" шляхты ни в XVIII, ни в XIX веках на территории Беларуси не было... Отсутствие собственно белорусской шляхты как высшего сословия в тогдашнем обществе на территории Беларуси обусловлено своеобразием исторического развития нашей земли... Специфика формирования белорусской народности на протяжении длительного исторического развития выразилась в том, что к середине XVII века белорусский народ состоял лишь из низшего сословия - крестьян и мещан - и потерял высшее сословие - шляхту... Она ополячилась и окатоличилась . Уже в челобитной Львовского православного братства русскому царю Федору Иоанновичу от 15 июня 1592 года с печалью говорится о денационализации православной русской шляхты. "Поелику в Польских странах в великих печалях обретаемся, а все благородные в различные иноверия пали; мы же, как не имеющие пристанища, к тебе благоутробному, тихому и благонадежному притекаем. Да уподобишься, всесветлый царь, Великому Владимиру, просветившему весь род Российский святым крещением". А знаменитый автор "Славянской грамматики" Мелетий Смотрицкий в своем известном "Фриносе", или "Плаче восточной церкви" (1610) окончательно констатирует смерть высшего сословия русского народа, погибшего в полонизме, латинстве и иезуитизме. "Где теперь, - вопрошает Мелетий Смотрицкий, - дом князей Острожских, который превосходил всех ярким блеском своей древней православной веры? Где и другие славные роды русских князей - князья Слуцкие, Заславские, Вишневецкие, Чарторыйские, Соломерецкие, Соколинские, Лукомские и другие без числа?" Высшее (русское) сословие исчезло, оно денационализировалось. Русскими по своей ментальности остались лишь крестьяне и мещане. Осталась лишь этнически чуждая белорусскому народу польская шляхта, которая экономически, административно, идеологически господствовала на Белой Руси вплоть до Октябрьской революции 1917 года».

И уже знакомый нам по смыслу общий вывод, подводящий итог всему исследованию о польско-шляхетском корне всей нынешней идеологической стратегии прозападной внутривластной элиты по перестройке народно-исторического самосознания белорусов: «В своей борьбе против общерусской природы белорусского народа фальсификаторы отечественной истории сконструировали миф о "белорусской" шляхте. Цель этой фальсификации путем подмены польской шляхты шляхтой "белорусской" - противопоставить белорусов и русских по культурно-цивилизационным и ментальным основаниям и представить польские восстания в конце XVIII века и в XIX веке в качестве "белорусского" национального движения. Зачем фальсифицируется наша история? Затем, чтобы разрушить цивилизационное единство белорусского и русского народов, лишить белорусов своей общерусской корневой основы, навязать белорусам антирусские взгляды на нашу общерусскую историю и тем самым осуществить деисторизацию белорусского национального самосознания с целью перевода его на позицию чуждых исторических, точнее, антиисторических измышлений. Фальсифицируя наше прошлое, преследуется цель лишить нас настоящего и будущего. В результате белорусский народ, лишенный своей истории, которая включает в себя прошлое, настоящее и будущее, становится удобным материалом для реализации антирусских и антибелорусских замыслов в современном мире... И здесь возникает закономерный вопрос. На что рассчитывают фальсификаторы отечественной истории, осуществляя замену польской шляхты шляхтой "белорусской"?... Фальсификаторы, разбивающие свой лоб перед так называемыми европейскими ценностями, молящиеся на западную витрину, - настоящие фарисеи как в политике, так и в культуре. Они правильно соображают, что при известном стечении обстоятельств власть может оказаться в их руках. Своими историческими фальсификациями они, с одной стороны, еще больше разрушают самосознание нашего народа и тем самым делают его податливее к восприятию антинациональных россказней на тему, что Радзивиллы - это белорусские князья, а с другой, если вдруг окажутся у власти, готовят идеологическую платформу для оправдания антиисторической политики польских шовинистов. Оказывается, польская шляхта и шляхта "белорусская" - это одно и то же, а поэтому белорусское общество должно относиться к России как к неприятельской стране и всячески поддерживать восстановление Польши от моря до моря. Такова идеологическая подоплека создания мифа о существовании "белорусской" шляхты ».

Пантелеимон Филиппович

ПОТЕРЯННЫЙ МИЛЛИОН

Сегодня в Беларуси более миллиона человек имеют корни, связывающие их

с историческим благородным сословием – шляхтой и дворянством.

Слово Шляхта происходит от немецких слов S lahta – род и Schlacht сражение . Дословно – люди боя, воины. Это было благородное сословие, строившее и защищавшее Отечество в годы становления государства.

По преданию родоначальниками древних литовских = белорусских шляхетских родов были древние римляне. «Этой легендой литовцы пытались доказать свое древнее происхождение: они шляхта старая, римская, между тем как ляхи-поляки были люди простые, которые гербы свои получили в Чехах» (Э нциклопедия Брокгауза и Эфрона. Санкт-Петербург, 1907).

Шляхтичей в Великом княжестве Литовском часто называли также рыцарями.

Почему шляхты было так много?

Во времена Великого княжества Литовского шляхта составляла 10-15% населения. Эта концентрация элиты, благородного сословия уникальна для Европы. С одной стороны шляхта представляла собой нерегулярное войско, вид ополчения, необходимого для защиты рубежей ВКЛ. С другой стороны шляхта была организационной структурой общества, образованной элитой, умеющей руководить, вести за собой.

Основным богатством шляхты были гонар і годнасць – честь и достоинство. Основными принципами шляхетской демократии были свобода и равенство.

Можно утверждать, что «… единственным носителем национального сознания белорусского народа являлась шляхта. Именно шляхта – образованная, знавшая свою историю и историю своих предков, имевшая духовные и политические идеалы – выражала душу народа» (В.В. Деружинский. Тайны белорусской истории, Минск, ФУАнформ, 2009).

Что значит белорусская шляхта

Речь Посполитая и, соответственно, Великое княжество Литовское никогда не имели официальной Герольдии как института регистрации гербов. Фактически функция регистрации гербов реализована в гербовниках Окольского, Папроцкого, Несецкого, Бонецкого и др., которые издавались начиная с XVI века. Хотя все первоисточники по истории шляхты написаны по-польски, говорить исключительно о польской шляхте неправомерно, поскольку шляхта с одной стороны была многонациональной, а с другой стороны шляхта существовала и вне собственно польских земель.

Шляхтичами были поляки, литвины = белорусы, жемойтийцы = литовцы, украинцы, русские, татары, евреи. Приезжали на службу к польскому королю и великому князю литовскому из Шотландии и Дании, из Франции и Венгрии. Следует иметь в виду, что шляхта была и много конфессиональной: католической, православной, униатской, протестантской. В системе европейского благородного сословия шляхта выделялась прежде всего своей уникальной социально-политической ролью в структуре государства.

Исторически шляхта делилась по воеводствам: виленская шляхта, пинская шляхта, волынская шляхта и т.д. Поэтому белорусская шляхта – это древнее благородное сословие на территории Беларуси .

Как появился потерянный миллион

После раздела Речи Посполитой началась перерегистрация шляхты в российское дворянство. В результате этой перерегистрации более половины шляхтичей были вычеркнуты из благородного сословия и переписаны в мещане и крестьяне. В основном это касалось бедной шляхты, однодворцев.

В России дворян было меньше 1% населения, поэтому российское правительство беспокоила большая концентрация шляхты. Шляхта привыкла к своим правам, требовала к себе уважения, имела свой гонор - ведь в течение более четырех веков шляхта выбирала всю вертикаль власти, включая короля.

Окончательно шляхта была уничтожена после Октябрьской революции 1917 года. Представители многих родов навсегда покинули Беларусь. Физическое уничтожение, ссылки в Сибирь и в северные регионы России заставляли людей уничтожать документы о принадлежности к благородному сословию, изменять свои древние фамилии, чтобы не попасть под карающую руку органов власти «рабочих и крестьян».

Нужно ли искать потерянный миллион

Шляхетские традиции – это важнейшая часть нашей истории, наше национальное достояние. Шляхта на 300–400 лет древнее российского дворянства, имеет уникальные духовные исторические традиции. Наши шляхетские гербы – рыцарские гербы, неразрывно связанны с европейской геральдикой и историей.

К сожалению, сегодня еще не сложилась объективная концепция белорусской истории – героической и трагической. Именно история шляхты помогает по-новому взглянуть на наше прошлое – страну замков, страну рыцарей, страну гордого свободолюбивого народа.

Очень важное замечание сделал на коллегии министерства в январе 2010 года Министр культуры Павел Латушко: «Актыўнае вяртанне да традыцый будзе спрыяць і актыўнай самаідэнтыфікацыі, павышэнню нацыянальнай самасвядомасці беларусаў» .

Можно ли найти потерянный миллион

Увы, зачастую тонкие ниточки связывающие прошлое и настоящее благородного сословия в Беларуси - это семейные предания, иногда только оригинальная редкая вещица – брошь, шкатулка, иногда выцветшая фотография.

Драматичны истории об уничтожении шляхетских грамот. Кто-то помнит, как после смерти бабушки дворянскую грамоту нашли за иконой. Достали… А она рассыпалась в прах – бумаг от сухости истлела. Кто-то помнит, как в течение нескольких лет искали закопанную гильзу от снаряда, в которой была спрятана дворянская грамота. Кто-то помнит, как уже в 70-е годы родители сожгли свой дворянский архив. Уже не расстреливали, не сажали, не высылали за дворянство. Но отец семьи занял номенклатурную должность и боялся за свою карьеру.

Замечательно, что народная память до сих пор сохранила кое-что о шляхетном прошлом. Во многих деревнях помнят о шляхетских околицах, обычаях и нравах, сохранились дразнилки для некоторых шляхетских фамилий.

Как искать подтверждение шляхетности

Шляхетские энциклопедические словари содержат более 20 000 фамилий – «визитных карточек» рода. Эти издания составлены по принципу: фамилия – герб. Каждый желающий может легко найти отправную точку для изучения своего шляхетного рода. Надо только иметь в виду, что практически вся эта литература на польском языке (поэтому в Польше нет своего потерянного миллиона!). Совсем недавно появились украинские гербовники. В 2002 году Национальный исторический архив Беларуси начал издавать «Гербовник белорусской шляхты». Пока изданы тома на букву А (тираж 150 экземпляров) и на букву Б (тираж 300 экземпляров).

Все первоисточники – гербовники, шляхетские энциклопедии изданы на польском языке, и уже перевод фамилий с белорусского и русского языков на польский представляет в ряде случаев большую филологическую сложность.

Если фамилия есть в гербовниках то можно поискать документальное подтверждение дворянских корней в Национальном историческом архиве. Однако по объективным причинам сохранившиеся у нас документы охватывают лишь небольшую часть шляхетских фамилий. Многие документы, связанные с историей белорусской шляхты, оказались в архивах Литвы, Польши, России, Украины.

При этом следует иметь в виду следующее.

Если фамилия есть в шляхетских гербовниках, то вероятность того, что вы наследник благородного сословия большая.

Если найдена натуральная грамота начала XIX века о признании вашего пращура дворянином, то очень велика вероятность того, что Вы – потомок древнего шляхетского рода. Почему вероятность не равна 100%? Дело в том, что как только шляхту в XVIII веке обязали представить документы о введение в благородное сословие, появились «специалисты» по подделке исторических грамот. Официальный документ о признании шляхетского (дворянского) достоинства мог быть выдан на основании такой «липы».

И, наконец, если Ваш предок выслужил дворянство в Российской империи, и Вы располагаете официальным документом, вероятность генетической связи с благородным сословием почти 100%. Почему почти? Увы, передача фамилии не всегда соответствует передаче генов.

Наследники шляхты

Мы живем в Республике Беларусь. У нас республика, а не сословное государство. Поэтому корректно говорить о наследовании шляхетской традиции . Шляхетность – в отношении к своему прошлому. Шляхетность – в соблюдении кодекса шляхетской (рыцарской, дворянской) чести. Шляхетность в – поведении. Шляхетность – в чувстве собственного достоинства.

К наследникам шляхты обращены замечательные слова члена украинского геральдического общества, составителя «Правобеорежного гербовника» Евгена Черницкого:

Н ащадки шляхт и не зобов’язані звертат и ся до жодн и х сучасн и х державн и х ч и громадськ и х установ для формального підтвердження свого походження д и пломом ч и інш и м документом. Наші предки, що походять від стародавніх князів, вже сплат и л и свого часу в битвах “податок крові”, й тому м и отрымуємо право шануват и власний Рід і Герб фактом народження від шляхетн и х батьків. Інш и х доказів та дозволів не потребуємо.

Настоящее и будущее потерянного миллиона

Наследники шляхетских родов сегодня – и во властных структурах и среди руководителей предприятий, и в науке, и в культуре. Генетика шляхетских родов проявляется и в умении руководить, и в стремлении к образованию, и в сохранении своеобразного белорусского фенотипа (обратите внимание как много у нас по-настоящему красивых людей с благородными лицами и деликатными манерами).

В идеале шляхтич – это человек с твердыми моральными принципами, ответственный и деятельный, живущий в соответствии с кодексом шляхетской чести. В давние времена шляхтич мог быть небогатым, но в гражданских правах был равным самому королю, как в поговорке «Шляхцiч на гародзе роўны ваяводзе».

Память о своих предках гарантирует связь времен, превращает историю из сухих страниц учебника в живую часть семьи, рода. Человек проникается ощущением общей истории, общей земли, на которой жили его предки, и будут жить его потомки. Это и есть то, что называется патриотизмом.

Возрастающий интерес белорусов к своей истории – истории государства и конкретно своих предков позволяет надеяться на то, что шляхетские традиции не будут забыты, а органично впишутся в нашу современность, дадут духовный посыл в будущее.

Председатель Минского собрания наследников шляхты и дворянства

Игорь Чекалов - Шидловский

Литература

Адам Мальдзіс. Як жылі нашы продкі ў XVIII стагоддзі. Мінск, Лімарыус, 2001.

В.В. Деружинский. Тайны белорусской истории, Минск, ФУАнформ, 2009

Анатоль Цітоў. Геральдыка Беларусі. Мінская фабрыка каляровага друку. 2007.

Из истории благородного сословия в Беларуси и соседних государствах. Составитель Игорь Чекалов-Шидловский. Второе дополненное издание. Минск. Энциклопедикс. 2009.

Асабліва высока шляхта цаніла сваю “залатую вольнасць”. Яна сапраўды была больш значнаю, чым у дваран суседніх краін. Удзел у сейме, сейміках і трыбуналах дазваляў шляхцічу істотна ўплываць на знешнюю і ўнутранную палітыку краіны. Шляхта падпара дкоўвалася толькі тым законам, якія сама прымала. Практычна яна была незалежнаю ад цэнтральнай улады. Са словаў польскага гісторыка культуры Аляксандра Брукнера, шляхціча звязвалі з каралём толькі падымны падатак ды абавязак удзельнічаць у “паспалітых” войнах. Лагічным вынікам такой “свабоды” было самавольства.

Прафесар Адам Мальдзiс

Шляхецкая культура Беларусі (ХVII-ХІХ стст.)

О слижиках и кулижниках

Старинная белорусская кухня

Сила ВКЛ строилась на равенстве людей, земельной собственности и неизменности правового равенства

У Рэчы Паспалітай уся шляхта была роўнай у правох. Тытулы князёў і графаў прызнаваліся пераважна як замежныя (у Радзівілаў, Сапегаў і іншых), бо іх звычайна надаваў імпэратар Сьвятарнай Рымскай імпэрыі германскай нацыі. Толькі нашчадкам старадаўніх княскіх родаў захавалі княскія тытулы. Але ўсе гэтыя тытулы не давалі ўладальнікам перавагаў над астатняю шляхтай. Нават самы бедны шляхціц, які часам ня меў зямлі й сваіх сялянаў, тэарэтычна быў роўны магнату, напрыклад, Радзівілу. Адсюль зразумела, чаму найбагацейшы чалавек у Рэчы Паспалітай у другой палове ХVІІІ ст. – князь Кароль Радзівіл (па мянушцы Пане-каханку) – называў шараговага шляхціца “панам-братам”. Тэарэтычна кожны шляхціц мог быць абраны каралём. Усё гэта сьведчыла пра шырокую шляхецкую дэмакратыю.

Шляхецкі гонар быў натуральны й неад’емны для шляхціца.

Прафесар Анатоль Грыцкевiч

ЗЕМЛЯ ПОД БЕЛЫМИ КРЫЛЬЯМИ

Беларуская шляхта

lingvo.minsk.by ›skc/asveta/szlachta.htm

Пераслед i ўцiск на засьцянковую шляхту праводзiўся касаваньнем яе шляхэтства, запiсам у aднаасобнiкi i забiраньнем у рэкруты, знявераная i абдзiраная чынавенствам, з памяцьцю ад дзядоv i бацькоў пра свае даўнейшыя свабоды i роўнасьцi грамадзянскiя, калi шляхцiц на нарадзе быў паважаны за роўнага з ваяводам, шляхта засцярожылася ў сабе i старанна захоўвала ў сваiх сэрцах ва ўсiх пакаленьнях любоў да Айчыны i дух пасвячэньня для яе, а ў звычаях хатнiх – народныя традыцыi з даўнiны.

Простая шчырая вера, пабожнасць i гасьцiннасць, любоў да айчыннай зямлi - гэта ва ўсе часы адметныя рысы засьцянковага шляхцiча.

Мiрон Нарбут

Шляхта околичная

… больш істотным за любыя паперы і сведчанні продкаў па мужчынскай лініі (па мячы) было тое, каб шляхецкую годнасць за чалавекам прызнала мясцовая карпарацыя шляхты.

Паводле Даравальнай граматы дваранству1785 г., дастатковым … доказам высакароднага паходжання лічылася пісьмовае сведчанне дванаццаці дваран … на аснове якога дваранскі сход мог прызнаць шляхецтва і выдаць дыплом.

Кадыдат гістарычных навук Віталь Макарэвіч

«Антиразбор » шляхты.

Подделки дворянских документов и нелегальные нобилитации в Белоруссии в XIX в. Виталий МАКАРЕВИЧ (перевод с белорусского).

Шляхта болезненно относилась ко всяким попыткам внешнего размежевания стана. В 1638 г. сейм отказался утвердить предложенный Владиславом IV орден рыцарей Непорочного зачатия девы Марии под тем предлогом, что вся шляхта - равная. Другим внешним признаком шляхетского равенства стало принятое в светских и сеймовых кругах обращение друг к другу - «пане браце», превращение шляхетской усадьбы, дворца, дома в недоступное для власти владение. Тогда ж зародилась и пословица - «шляхтич на загродзе равный воеводе». (Загрода - шляхетский двор за пределами крупного населенного пункта. Загродковая - простая, нередко совсем бедная шляхта)

Историческая судьба белорусского народа сложилась так, что он в громадной мере утратил память о своем прошлом, своей истории. Но в процессе становления белорусской государственности и дальнейшего развития белорусской нации обращение к прошлому, и прежде всего - к периоду Великого княжества Литовского, неизбежно. И здесь белорусы имеют преимущество перед многими народами «постсоветского пространства». Обращение белорусов к ВКЛ - это обращение к такому прошлому, которое значительно больше отвечает современным демократическим нормам и на которое можно значительно больше опираться при построении демократического государства, чем на исторические образцы и примеры прошлого многих других народов. Если гордиться в своей истории не завоевательными войнами и порабощением других, а близостью общественных порядков прошлого к современным нормам и ценностям, белорусам есть чем гордиться.

Профессор Георгий Голенченко

Шляхетская демократия» в Великом княжестве Литовском

XVI-XVIII вв.

Несколько шляхтичей из Польши находились в Париже, когда там разрушали Бастилию. Они были в восторге, что сметена крепость, в которую тиран осмеливался заточать свободных граждан без судебного приговора! Но одновременно мы читаем в шляхетских мемуарах, которые писались в XVIII в., однако публиковались лишь в XIX в., что у крупнейших польских магнатов имелись собственные бастилии. Такой магнат, если шляхтич ему не нравился, а служил при его дворе, мог его туда посадить. И никто по его поводу ничего не требовал, разве что у узника была влиятельная родня. Шляхтичи совершенно не замечали этих малых бастилий.

Профессор Януш Тазбир

После смерти бездетного Сигизмунда II центральная власть в огромном польско-литовском государстве стала ослабевать. На бурном заседании сейма был избран новый король Генрих (Генрик) Валуа (годы правления 1573–1574; позже он стал Генрихом III Французским). При этом его заставили принять принцип «вольной элекции» (выборов короля шляхтой), а также «пакт согласия», которым должен был присягать каждый новый монарх. Право короля выбирать своего наследника передавалось сейму. Королю также запрещалось объявлять войну или увеличивать налоги без согласия парламента. Ему следовало быть нейтральным в религиозных вопросах, он должен был жениться по рекомендации сената. Совет, состоявший из 16 назначенных сеймом сенаторов, постоянно давал ему рекомендации. Если король не исполнял какой-либо из артикулов, народ мог отказать ему в повиновении. Таким образом, Генриковы артикулы изменили статус государства – от ограниченной монархии Польша перешла к аристократической парламентской республике; глава исполнительной власти, избиравшийся пожизненно, не обладал достаточными для управления государством полномочиями.

История Польши

Непосредственно польской спецификой являлось отсутствие каких-либо правовых разграничений в рамках рыцарской группы и внутренней иерархии, разделявшей рыцарей, согласно феодальным принципам, на вассалов и сеньоров. В качестве единственного сеньора многочисленной рыцарской группы выступал правящий князь, и каждый рыцарь чувствовал себя зависимым только от него.

… шляхте удалось отстоять фундаментальный принцип «ничего нового» - «nihil поѵі» (1505). Запрет на введение каких-либо новшеств без согласия представителей шляхты был закреплен в 1506 г. в своде законов, составленном по инициативе коронного канцлера Яна Лаского.

С начала XVI в. шляхта, превращаясь в «шляхетскую нацию», была уже полноправным хозяином в государстве и осталась таким хозяином до конца существования Речи Посполитой, то есть республики - res publica.

http://www.ruska-pravda.com/index.php/2011082714098/stat-i/ideologija/i.html

Пастаўце сабе мэту: стаць чалавекам шляхетным . Задача не з лёгкіх. Хамам быць нашмат лягчэй. А быць шляхетным, ды яшчэ ў хамскім грамадстве – цяжка. Каб быць шляхетным чалавекам, недастаткова валодаць этыкетам. Шляхетны чалавек яшчэ адукаваны, працавіты, маральны чысты, патрыятычны да свайго народу і яго каштоўнасцяў (мовы, культуры, гісторыі, традыцыяў), высокаадукаваны, самаахвярны, фізічна падрыхтаваны, ведае і шануе свой род, з’яўляецца прыкладам у тым асяродку, дзе ён жыве, не прымае жабрацтва. І толькі тады, калі ў грамадстве узнікне дастатковы стан шляхетнага люду (шляхетная эліта), калі шляхецтва стане “модным”, наступяць кардынальныя змяненні ў краіне. Шляхетная эліта – гэта падмурак для нацыянальна-патрыятычных сілаў.

На этнічнай тэрыторыі беларусаў-літвінаў існавала ВКЛ, дзе рухавіком усяго прагрэсу была шляхта – гэта ёсць гістарычны падмурак для яе адраджэння. Сярод нашага насельніцтва жывуць тысячы грамадзянаў, якія з’яўляюцца нашчадкамі шляхецкіх радоў. І ў кожным родзе ёсць такія асобы, якімі проста нельга не ганарыцца.

Галіна Арцёменка

Во времена Речи Посполитой дворянин мог быть небогатым, но в гражданских правах равным самому королю, как в поговорке «Шляхцiч на гародзе роўны ваяводзе». До войны в быту шляхтича еще можно было «вычислить». По характерному акценту - с обилием искаженных польских слов и выражений. По «гжечному» отношению к соседям. С другой стороны, когда две женщины разных сословий затевали спор, та, что с «гонором», могла оппонентку обозвать «мужичкой» или окинуть пренебрежительным взглядом. Кроме католической Гродненщины, много шляхты жило на Слутчине - здесь властвовали Радзивиллы, активно развивали земледелие и зазывали сюда дворян из всех уголков страны, даруя им наделы и крестьян. А меньше всего аристократии осело на Мозырщине - в традиционно малонаселенном регионе, соседствующем с нашей средневековой «Чечней» - неспокойной украинской «Казаччиной».

Софья Шумская, Виктор Корбут

Интервью с членом МСНШД Жанной Королёнок.

http://gazetaby.com/index.php?&sn_nid=48743&sn_cat=35



Включайся в дискуссию
Читайте также
Проклятие гробницы тутанхамона
В каких частях карты мира искажения самые большие?
Самые необычные места на земле