Происхождение терминов « Украина» и украинцы. Почему Украину назвали Украиной? История Украины Когда появилось понятие украинец

Большой Антирусский Проект Запада по созданию отдельного украинского народа и государства имеет две основополагающие части. Это создание фальшивой истории несуществующей украинской нации и наделение ее собственным, отличным от исторически присущего русского, языком.

Давайте посмотрим, как и кем был рожден миф о существовании украинской нации и к каким изощрениям в отношении собственного прошлого им для этого пришлось прибегнуть.

Зададимся вопросом: когда и как вообще впервые появились такие понятия — «Украина» и «украинец»? Как и где «ковалась» новая «украинская нация»?

Привлечем для нашего анализа исторические факты.

Рассмотрение исторических фактов приведет нас, как мы увидим ниже, к очень любопытным выводам и позволит понять характер сегодняшних отношений России и Украины, а также спрогнозировать их дальнейшее развитие.

Вначале обратимся к древней истории Руси эпохи 9-13 веков.

Общеизвестные летописные источники по истории 9-13 веков, т.е. в течение 5 столетий в качестве этнонимов для названия населения Руси используют ряд терминов: «Русь», « русский род», «русские», «русы», «россы», «русский н арод». Но в основе всех их лежат два ключевых слова — «Русь» и «русский». Именно так самоопределяли себя жители Руси в то далекое от нас время. Не называли они себя «малороссами», «великороссами», «восточными славянами», «южнорусской народностью» или «северорусской», « россиянами», и уж тем более «украинцами». Все эти термины — изобретение нового времени и с научной точки зрения не имеют никакого права на внедрение задним числом в предшествующие эпохи. Поэтому в целях восстановления объективной картины прошлого мы должны раз и навсегда отвергнуть терминологические спекуляции на эту тему либерально-коммунистической и украинской историографии как псевдонаучные и антиисторические. В летописях встречается и термин «украина», но всегда в значении «граница», «приграничная область», «окраина». Топонима «Украина» в источниках древней Руси нет! Попытки «украинцев» задним числом его к ним прилепить являются заведомой подтасовкой и фальсификацией реальных исторических фактов. Т.е. ни в этническом, ни в культурном плане Древняя Русь ничего «украинского» в себе не содержала, тем более не существовало никакого упоминания об «украинцах» как неком этносе.

В это время появляются названия «Малая Русь» и «Белая Русь», а также «Великая Русь». Это деление территорий, а не русского народа на какие-то «этносы» с выделением «украинцев» и «белорусов», поддерживалось политическими событиями. С 14 по 18 столетия русский народ был разделен между двумя государствами: восточным Московским царством и западным, где правили поляки и литовцы. Именно для обозначения территорий, находящихся под властью Поляков и Литвы, и применялись названия «Малая Русь» и «Белая Русь». Ни в хрониках, ни в исторических документах той поры ни в одной строчке не упоминается ни «Украина», ни «украинцы», ни «Белоруссия», ни «белорусы».

Польско-литовская оккупация Малой и Белой Руси, населенных русскими, отразилась на русском языке, культуре и обычаях. Русский язык был в определенной степени полонизирован: в него попало достаточно много польских слов и он все больше начинает превращаться в «мову», начинает вытесняться русское образование. Высшие классы Малороссии начинают все чаще родниться с поляками, говорить по-польски, часть из них переходит в католическую веру, отдают своих детей в польские учебные заведения, «превращаются» в поляков, все больше переориентируются на Запад.

Однако во второй половине 16 столетия «ополячивание» славянорусского языка еще не зашло слишком далеко — «руська мова» и русский язык отличались очень мало. И в Киеве, и в Москве язык учили в это время по одному и тому же учебнику — «Грамматике» Мелетия Смотрицкого.

Т.е. ассимиляция «верхов» Малороссии не привела к ассимиляции «низов», хотя и здесь были понесены ощутимые потери, прежде всего в культурном отношении. Однако народ как целостный организм не утратил своей «русскости», сохранил православную веру, родной язык, отеческие традиции, что и предопределило национально-освободительную войну против Польши в 1648-1654 гг. и историческое решение Переяславской Рады о воссоединении Малой и Великой Руси.

После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г., когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка, в создании которого решающую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Феофан Прокопович и др., что говорит о принципиальном игнорировании ими « мовы» как явления искусственного и нежизнеспособного. Кстати, в самом Великом княжестве литовском до 1697 г. использовался русский язык в качестве официального государственного языка.

Расчлененный государственными границами русский народ не только сохранил сознание своего национального единства, но и подготовил духовные, материальные, военные предпосылки для ликвидации иноземного владычества над Малороссией и воссоединения нации в едином государстве. Русские — так по-прежнему самоопределял себя народ, проживающий на территории Малой Руси.

Не «украинцы», а русские в течение шести лет сражались с панской Польшей, покрыв себя немеркнущей славой. Не «украинцы», а русские отстаивали веру, свободу, право быть самими собой, а не подневольными польскими «хлопами». Сошлемся на Богдана Хмельницкого: в июне 1648 г., двигаясь на Львов, гетман отправляет универсал жителям города: «Прихожу к вам как освободитель русского народа; прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас из ляшской (польской) неволи».

А вот свидетельство другого современника, из противостоящего лагеря — польского гетмана Сапеги: «Против нас не шайка своевольников, а великая сила целой Руси. Весь народ русский из сел, деревень, местечек, городов, связанный узами веры и крови с казаками, грозит искоренить шляхетское племя и снести с лица земли Речь Посполитую». Как видно, речь идет только о русском народе. Не за «самостийну Украину» велась борьба, а за воссоединение двух частей России, объединение русских в одном государстве.

Что же касается «украин» (т.е. окраин), то термин этот, как и ранее, применяется в источниках к самым разным территориям. В польских источниках 16 века нередко встречается слово «украина» (с ударением на втором слоге и с маленькой буквы), от которого два века спустя малороссийские самостийники и поведут свою фантастическую страну «Украину», населенную таким же фантастическим «украинским народом» . Хотя и поляки поначалу под «украиной» подразумевали все то же приграничье, окраину и не привязывали ее к какой-либо конкретной территории. Недаром синонимами «украин» в польском языке служили слова «уграниче», «пограниче».

Польский король Стефан Баторий, например, писал в своих универсалах: «Старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской живущим» или «всем вообще и каждому в отдельности из старост наших украинных». У польского историка Мацея Стрыйковского (ум. 1582), автора «Хроники польской, литовской, жмудской и всей Руси» находим следующие места: «Альбрехт, племянник королевский, причинил убытки на украине (т.е. на границе) Польской и Жмудской земли». «Деньги были выдаваемы из казны конным и пешим ротмистрам на украине московской и татарской», — т.е. на границе с Россией и степью.

В летописях и документах данной эпохи термины «Украина» и «украинец » также не встречаются. Народ, населяющий Малую Русь, даже слыхом не слыхивал о таких названиях, как «Украина» и «украинец».

В середине 17 века только часть территорий Малой и Белой Руси были присоединены к Московскому царству, другая часть территорий вошла в его состав только в конце 18 века, во время раздела Польши.

Идем дальше, век 18-й. Екатерина Великая стремилась решить судьбу западнорусских земель, большая часть которых принадлежала в 18 веке Польше. Польский вопрос был связан прежде всего с правами православного населения в Польше и Литве — их права были ущемлены в пользу униатской церкви. Прусский король Фридрих «осуществлял защиту прав протестантов в Польше». Поскольку польский сейм отказался признать права некатолической части населения (т.е. православных и протестантов, причем в самой Польше произошло противостояние между различными партиями польского дворянства), Россия, Пруссия и Австрия вмешались, и дело кончилось в 1772 году первым разделом Польши. Пруссия получила Западную Польшу, которая была заселена главным образом поляками, Австрия завладела Галицией, населенной поляками и русскими, Россия получила Полоцк, Витебск и Могилев, населенные русскими. При этом совершенно справедливым будет отметить, что те русские, которые населяли в то время Галицию, говорили на русско-польском диалекте русского языка, а населяющие отошедшие к России области — на русско- польско-литовском диалекте (сказались годы оккупации русских земель).

В 1791 году польский сейм одобрил новую конституцию, которая превратила прежнее польское государство со слабой властью в централизованное. Великое княжество Литовское было формально включено в Польшу, что для Литвы и Западной России означало усиление политики полонизации. Публикация этой конституции спровоцировала в Польше гражданскую войну. Недовольные ею консервативные круги польского дворянства потребовали от Екатерины вмешательства. Россия отправила войска и оккупировала Варшаву. Второй раздел Польши произошел в 1793 году. Россия получила значительную часть нынешней Белоруссии и Украины — Минск, часть Волыни и Подолию. Пруссия заняла Познань.

В 1974 году в Варшаве вспыхнуло восстание, его организовали польские патриоты во главе с Тадеушем Костюшко. Было сформировано польское революционное правительство, которое объявило войну России и Пруссии.

Екатерина выслала лучшие войска во главе с Суворовым, после этого Польша как самостоятельное государство перестала существовать. В 1795 году произошел третий раздел Польши, в результате которого Пруссия получила Мазовию вместе с Варшавой, Австрия взяла себе Малую Польшу с Краковом, Россия — Курляндию, Литву и западную часть Волыни (эти территории были заселены этническими русскими, литовцами и латышами).

В результате разделов Польши Россия возвратила себе свои владения в юго-западных русских землях, исключая Холм, Галицию, Карпатскую Русь и Буковину. Таким образом, вплоть до 19 века русские не были воссоединены в единое государство, но они продолжали оставаться русскими.

Никаких упоминаний в эту пору о существовании новых этносов — «украинцев» и «белорусов» не было в помине — слов таких не знали и не употребляли.

Даже написанная в конце 18 века «История Руссов» никаких «украинцев» не знает, а ведь позиция ее автора стопроцентно украинская. И если уж он ничего не знает о существовании «украинцев», нам тем более не следует тщиться обнаружить их присутствие в эпохе ранее 19 века, в сороковых годах которого они уже громко заявляют о себе. Но если не преувеличивать шумиху, поднятую вокруг этих первых сознательных (т.е. сознающих себя) «украинцев», а прибегнуть к чисто арифметическому подсчету наличных украинских сил, то окажется, что речь идет о нескольких сотнях, от силы тысяче человек!

Период 19-го века и начало 20-го.

Точная дата появления первых «украинцев» — конец 18-начало 19 века. Именно в это время в одной из своих работ граф Ян Потоцкий впервые использовал название «украинцы» . Следующий за ним идеолог украинства, также поляк граф Фаддей Чацкий развил и углубил этот русофобский миф, объявив, что «украинцы произошли от укров, особой орды, пришедшей на место Украины из-за Волги в 7 веке». В действительности такой орды никогда не существовало. От укров — Украина, от Украины — «украинцы» — такова предложенная Чацким схема этногенеза «украинского народа». Мысли Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении «украинцев» были перенесены через этих лиц на почву левобережной Малороссии и Слободской Украины и нашли здесь значительное распространение. Вот когда исчезли русские в малой России и появились «украинцы», якобы как особая национальность.

Впрочем, явление это носило сугубо умозрительный, теоретический характер. В реальности количество «украинцев» на тот момент исчислялось несколькими сотнями русофобствующих малороссийских маргиналов, да десятком бездарных сочинителей творений на русско-польском суржике. Понадобилось две сотни лет неустанной подрывной работы этого сообщества этнических мутантов, подкрепленной щедрой финансовой, моральной и политической поддержкой крупнейших держав мира, катастрофа нескольких революций и войн с беспощадным антирусским террором в Малороссии, чтобы произвести от этих нескольких сотен пару миллионов особей, с известной долей определенности могущих быть отнесенными к «украинцам». Но и сегодня, как и двести лет назад, это сообщество является не нацией, а политической партией.

Николай Ульянов пишет: «Поляки в самом деле по праву могут считаться отцами украинской доктрины… Так, самое употребление слов «Украина» и «украинцы» впервые в литературе стало насаждаться ими… Поляков не устраивали ни «Малороссия», ни «Малая Русь» … Внедрение «Украины» началось еще при Александре I, когда, «ополячив» Киев, покрывши весь юго-запад России густой сетью своих поветовых школ, основав польский университет в Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году Харьковский университет, поляки почувствовали себя хозяевами умственной жизни малороссийского края. Известный историк Костомаров, бывший в 30-х годах студентом Харьковского университета, подвергся в полной мере действию этой пропаганды.

Не кто иной, как именно историк Н. И. Костомаров (1817-1885) в середине 19 века вводит понятие «великорусский народ». Именно Костомаров объявляет жителей Великой России и Малой России «двумя русскими народностями». Название народа не пустяк, и подменяя русских «великороссами», Костомаров, как и другие основоположники «украинства», делал не что иное, как заявку на переход Древней Руси в наследство «украинцев» , упирая на то, что « великороссы» сформировались гораздо позже 9-12 веков.

Именно из этого разряда позднейших придумок и пресловутые «три ветви» русского народа: «малороссы», «великороссы», «белороссы» — «народности», не оставившие в исторических источниках никаких следов своей деятельности. Причина весьма банальна: таких этносов никогда не существовало. Названия, от которых были произведены наименования каждой «ветви», — Малая, Великая, Белая Русь — никогда не несли в себе этнического, национального содержания, служа лишь для обозначения территорий, населенных русским народом, оказавшихся после татарского нашествия и польского завоевания в разных государствах.

Понятие о «трех Россиях», появившееся в 14-м веке — Великой, Малой и Белой — было в ходу долго, вплоть до 1917 года. Но только в 19 в. их стали «населять» тремя различными народностями, причем исключительно в среде образованных людей. Народ же понятия об этом не имел. Простые люди, как и во времена Киевской Руси, для своей национальной идентификации использовали один единственный этноним — «русские». Причем характерно это было для всех русских, где бы они не проживали: в Малой, Белой или Великой России.

Еще на рубеже 19-20 века понятие «русские» означало великороссов, малороссов и белорусов вместе взятых. В этом смысле его употребляли как представители русской интеллигенции (например, П.Струве), так и «украинской» (П.А.Кулиш).

Н.И.Ульянов, исследователь украинского сепаратизма, пишет: «… „великорусы“ — порождение умонастроений 19-20 вв.». Указывает он и силы, заинтересованные в распространении этой искусственной, антиисторической терминологии: украинский сепаратизм и либерально-революционное движение: «Обе эти силы дружно начали насаждать в печати 19 века термин „великорус“. В учебниках географии появился тип „великоруса“ — бородатого, в лаптях, в самодельном армяке и тулупе, а женщины в пестрядинных сарафанах, кокошниках, повойниках». На тех же простонародных типах строилась этнография «малороссов» и « белорусов». Внимание акцентировалось, прежде всего, на различиях в быте, обычаях, областных диалектах. И этими областными различиями доказывалось наличие нескольких народностей, пресловутых трех ветвей«. Привлекало не то, что объединяло, а то, что разъединяло.

Знаменитый малороссийский фальсификатор истории Михаил Грушевский (ныне считающийся основоположником «украинской» истории) вводит прилагательное «восточные» применительно к слову «славяне». Впоследствии он сам отказался от «восточных славян», заменив их, разумеется, «украинцами». С 1897 по 1901 годы выходят первые 4 тома его будущей 10-томной «Истории Украины — Руси».

В конце 19-го века «украинской» и «белорусской» интеллигенцией были основаны движения, чтобы защитить их особые языки от давления русского. Причем развитию этих движений способствовали… сами русские. Академический мир тоже относился к украинской пропаганде абсолютно терпимо. Он делал вид, что не замечает ее. Существовал закон, по которому за самостийниками признавалось право на ложь. Разоблачать их считалось признаком плохого тона, делом «реакционным», за которое человек рисковал получить звание «ученого жандарма» или «генерала от истории». Одного слова таких, например, гигантов, как М. А. Дьяконов, С. Ф. Платонов, А. С. Лаппо-Данилевский, достаточно было, чтобы обратить в прах все хитросплетения Грушевского. Вместо этого Грушевский спокойно печатал в Петербурге свои политические памфлеты под названием «история Украины». Либералы — такие, как Мордовцев в «Санкт-Петербургских ведомостях», Пыпин в «Вестнике Европы» защищали самостийничество больше, чем сами сепаратисты. «Вестник Европы» выглядел украинофильским журналом…Украинофильство представлялось не только совершенно невинным, но и почтенным явлением, помышлявшим единственно о культурном и экономическом развитии южнорусского народа…

Между тем, это явление никак нельзя было назвать невинным. «Труды» Грушевского сыграли огромную роль для «украинской историографии». Вот что пишет Сергей Родин в своей книге «Отрекаясь от русского имени»: «Из сонма «украинских историков» Грушевский, пожалуй, как никто другой соответствует гоголевскому персонажу Ноздреву. Причем не каким-то там трудноуловимым образом, а самым что ни на есть буквальным сходством, ибо тоже врал. Врал напропалую и безо всякого стеснения, хотя в отличие от обладателя кобылы розовой масти и невиданной величины рыбы, далеко не бескорыстно… Начинал он скромно. Приделав к исконному названию древней Руси польское прозвище «Украина» и получив таким образом фантастическую страну «Украина-Русь», Грушевский заселил ее столь же фантастической «украино-русской народностью» (сочетание каково!) . Но в отличие от Костомарова, не остановился на достигнутом, не желал примириться с той печатью «русскости», которую нес на себе придуманный им народ. В качестве одного из средств изгнания русских из Руси и Малороссии он схватился было за термин «восточнославянские народности» с целью избежать, по собственному признанию, »путаницы в употреблении понятий «русский» в значении великорусского, «русский» в значении «восточнославянского» и, наконец, «русский» в значении украинского(!).

Жонглирование терминами мало помогало: «украинцы» никак не выделялись из толщи русских и ничем не проявляли себя на отведенной для них территории в предназначенную эпоху, с дьявольской хитростью маскируясь под … русских! Затея становилась безнадежной, но здесь «отца украинской историографии» осенило гениальное по своей простоте решение: теперь, встречаясь с терминами «русский», «Русь», «Малороссия», он автоматически заменял их словами «украинец», «украинский» и «Украина»… . В результате этой простейшей операции украинский профессор в течение нескольких лет состряпал «тысячелетнюю украинскую историю», обеспечив самостийникам те самые «исторические корни» , без которых они выглядели не просто самозванцами, но и людьми немного не в себе . Сам Грушевский суть своего «открытия» выразил предельно кратко и доступно: путаница в терминах принудила «украинцев» в отношении южной России и ее русского населения «твердо и решительно принять название „Украины“, „украинского“…»

Вот таким простым способом русские были «выдворены» из Киевской и Малой Руси, а «украинцы» превращены в ее безраздельных хозяев. Технология надувательства поражает примитивностью: весь иллюстративный материал в его популярной « Иллюстрированной истории Украины» снабжен надписями на «мове», призванной создать в подсознании читателей некий украинский фон, внушить, что наблюдаемые им соборы, церковная живопись, головные уборы, монеты, миниатюры из летописи, выдержки из былин являют собой различные периоды развития «украинской культуры». Трюк рассчитан на то, что читатель — дремучий болван, простофиля, беспросветно глуп и ленив или хотя бы близорук и не в состоянии разобрать греческие и славянские надписи на предоставленных его вниманию монетах, печатях, грамотах. Вот на стр. 77 изображение монет, под ним текст Грушевского: «Срибни монэты Володымыра з його портретом», а на самой монете вычеканено: «Владимир на столе, а се его серебро» , т.е. русская надпись в украиномовном варианте, по мысли автора, дает право считать князя Владимира не русским, а «украинцем»! Дочь Ярослава Мудрого, будучи королевой Франции, подписывается «Ana» в соответствии со своим русским именем — Анна, а авторский текст под факсимиле уверяет, что это подпись «украинской княжны Ганны» (стр. 89). Под факсимиле договора Любарта и Казимира, заключенного в 1366 г. и написанного на чистейшем русском языке, подпись Грушевского, поясняющая, что договор написан на «староукраинской мове» (стр. 145), и т.д. и т.п. на протяжении всей книги: нахальное, бесстыжее вранье, способное убедить разве только полных идиотов. «Украинского историка» меньше всего интересует истина, он — творец мифов, а не искатель правды, идеолог, а не ученый, представитель направления, к науке не имеющего никакого отношения.

И вот именно эти «труды» лежат в основе всей «украинской» историографии.

Откуда взялись украинцы? Кто они? Где их корни и какова их роль в создании того государства, которое сегодня называется Украиной? Эти вопросы волнуют историков по сей день, и по сей день на них нет однозначных ответов. Между тем, украинская национальная идея начала формироваться более 100 лет назад — на рубеже XIX и XX веков. Как и сейчас, украинские националисты мечтали об Украине для украинцев и верили — ее независимость стоит того, чтобы пролить реки крови. А будущий идеолог ОУН (запрещена в РФ) Дмитрий Донцов обосновывал необходимость вооруженной борьбы с Россией. Речь пойдет о зарождении украинской национальной идеологии и первых попытках осознать себя как нацию.

Малоросс или украинец

Тиха малороссийская ночь. Осенний ветер разогнал жителей по домам, и Театральная площадь Харькова в ночь на 31 октября 1904 года была пуста. Глубоко за полночь несколько человек скорым шагом подошли к памятнику Пушкину, оставили возле него какой-то бесформенный сверток и поспешили скрыться. Вскоре прогремел взрыв. Он практически полностью уничтожил постамент, а в окрестных домах повылетали стекла. На месте происшествия полиция обнаружила листовки с призывом бороться за национальное освобождение и самостоятельность Украины.

Оказалось, что организатором теракта выступил один из лидеров украинского национального движения Николай Михновский, а исполнителями стали члены подпольной радикальной группировки «Оборона Украины». Аналогичные покушения на монументы Александра Сергеевича произошли в Одессе и Киеве. По задумке организаторов взрывы должны были символизировать протест против празднования 250-летия вхождения Украины в состав России.

Украинские националисты не сразу взялись за бомбы. Этому предшествовали долгие исторические, культурные и философские споры. И, как это часто бывает, начались они с терминологии. Ведь еще сто лет назад у нации не было даже единого и общеупотребимого названия. В Российской империи теперешних украинцев называли малороссами.

Термин «малоросс» восходит к греческой традиции. «Малой» в те далекие времена называли саму Грецию, а «Великой Грецией» — все греческие земли вместе с присоединенными территориями Италии. Традиция говорить об Украине как о «Малой Руси» появилась в XIV веке для обозначения территории Галицкой православной епархии, которая в представлении церковных иерархов была главной на Руси. Со временем это название трансформировалось до Малороссии, утратило свой церковный смысл и распространилось для обозначения всего Поднепровья. Соответственно, жителей этих территорий стали называть малороссами.


Интересно, что многие выходцы из Малороссии обосновывали именно это самоназвание. Например, киевлянин, глава Синода и сподвижник Петра I Феофан Прокопович. Как объясняет один из крупнейших современных историков Алексей Миллер, продвигая этот термин и придавая ему значение малой родины, Прокопович пытался сблизить территории в рамках единой империи. Хотя бы на уровне топонимики.

Хотя первые ростки украинской национальной идеологии появились в конце XIX века, малороссийская идентичность начала формироваться раньше — в XVII-XVIII веках. Во многом тому способствовала Жалованная грамота дворянству Екатерины II, которая фактически уравняла казацкую старшину, правящий класс тогдашней Украины, с русским дворянством, чем вывела ее на верхушку социальной пирамиды империи.

Примеров успешных малороссов более чем достаточно: Александр Безбородко был министром иностранных дел России, Кирилл Разумовский возглавлял Академию наук, а фельдмаршал Иван Паскевич командовал Русской армией в войнах с поляками и турками. Роль малороссов была столь значительной, что Евгений Гребинка, автор романса «Очи черные», полушутя называл Петербург «колонией образованных малороссиян».

При этом единства мнений относительно того, как же себя правильно называть, среди будущих украинцев не было. Некоторые из них не принимали «малороссийского» подхода к самоназванию и месту украинцев в мире. Под влиянием идей романтизма украинская интеллигенция пустилась в культурный и исторический поиск. Первым результатом стало Кирилло-Мефодиевское братство, существовавшее в середине XIX века. Его члены обосновывали культурную самобытность и обособленность развития Украины от России. Впрочем, дальше они не заходили. Лидер братства Николай Костомаров при всем прочем считал малороссов частью единого русского народа.

Вся вторая половина XIX и начало ХХ веков прошли в постоянных спорах и идеологических конфликтах между представителями политического украинства, ориентированного на отделение от России, и малороссийства, выступавшего за лояльность империи. Главным рупором украинцев в лице «Общества украинских прогрессистов» была газета «Рада». В Обществе состояли видные в будущем деятели украинского национального движения Михаил Грушевский, Симон Петлюра, Владимир Винниченко и другие. Члены Общества отстаивали именно «украинское» самоназвание и идентичность.


Оппонентом «Рады» стал «Киевлянин», печатный орган Киевского клуба русских националистов, чьим патроном был премьер-министр Петр Столыпин. Русские националисты Киева отстаивали термин «малоросс» для обозначения будущих украинцев и выступали за их единство с великороссами. На страницах «Рады» они представлялись как черносотенцы, реакционеры и предатели собственной нации. Для «Киевлянина» украинские прогрессисты были мазепинцами, раскольниками, русофобами и агентами внешних сил. Под внешними силами подразумевались не только и не столько поляки, сколько Австрия и Германия.

В XIX веке деятели украинского национального движения спорили не только о названии, но и об истории, которую, впрочем, тоже нужно было правильно понимать. Первым государством на территории современной Украины была Русь — сначала Новгородская, затем Киевская. С этим никто не спорил, но дальше начинались разночтения.

В рамках российской исторической школы принято считать, что после снижения роли Киева в XII веке и начала междоусобиц, государственная традиция Руси переходит на северо-восток, во Владимиро-Суздальское княжество, а впоследствии — к Москве, которая начинает собирать русские земли. Такую схему полностью отвергал профессор истории Львовского университета Михаил Грушевский. Он родился и вырос в Российской империи, однако в 28 лет переехал в Австро-Венгрию.

Там на рубеже XIX и XX веков он разработал собственную оригинальную концепцию историю Украины — Руси, которая в современной Украине стала официальной. Якобы Русь была исконным государством этнических украинцев. А после снижения роли Киева государственная традиция Руси перешла на земли Западной Украины, в Галицко-Волынское княжество.

Когда Галицко-Волынское княжество ослабло и его завоевали Литва и Польша, украинцы, по версии Грушевского, играли большую роль в управлении этими государствами. Правда, украинская знать со временем ополячилась и перешла в католичество, что заставило украинцев переориентироваться на православную Москву. Итогом такой смены ориентации стало подписание гетманом Богданом Хмельницким Переяславского договора о вхождении подконтрольных ему территорий (Гетманщины) в состав Русского царства в 1654 году.

Но затем, по мнению Грушевского, московские цари обманули и предали украинцев. Россия якобы постоянно ограничивала их свободу. Он утверждал, что и в Польше, и в России украинцы являлись или бесправными рабами, или же находились в оппозиции к правящему режиму. В работах Грушевского украинцы выступают отдельным от русских народом, имеющим собственные историю, традиции и культуру.

Западенцы

Грушевский и близкие ему украинские политики считали, что национально-освободительное движение на Украине начнется с Галиции (в ту пору часть Австро-Венгрии — прим. «Ленты.ру»), или Галичины, как они сами и большинство малороссов называли этот регион. Грушевский даже предложил именовать ее «украинским Пьемонтом». Пьемонт — регион на северо-западе Италии. Правящая там Савойская династия в XIX веке смогла изгнать иностранных правителей и объединить страну под своей властью. С тех пор Пьемонт стал нарицательным именем региона, с которого начинается культурное возрождение и объединение государства.

В начале ХХ века Михаил Грушевский даже издал несколько статей, обосновывающих право Галичины на первенство в украинском вопросе. По его мнению, в последнее десятилетие XIX века Галичина становится центром украинского движения, и в отношении украинских земель России играет роль культурного арсенала, где создавались и совершенствовались средства национального, культурного и политико-общественного возрождения украинского народа.

Но тут профессор Грушевский несколько преувеличивает. Дело в том, что тогдашняя Галичина являлась одним из беднейших регионов Европы, где украинцы занимали подчиненное положение. Знать была немецкой и польской, буржуазию формировали представители этих же народов, а также евреи. На социальной лестнице Галичины украинцам была уготована роль крестьян, слуг и подмастерьев. В отличии от Российской империи, в Австро-Венгрии украинцы не становились канцлерами, академиками и фельдмаршалами.

Иными словами, в Галичине не было условий для национального или культурного возрождения украинского народа, о котором писал Грушевский. В регионе не было украинских денег, которые могли бы поддерживать и защищать это возрождение. Однако там были другие деньги. Галичина еще с XIV века находилась под влиянием Польши.

После трех разделов Речи Посполитой во второй половине XVIII века, этот регион перешел под контроль Австрии, однако поляки сохранили в нем привилегированное положение. Их не устраивала утрата независимости, ради восстановления которой они активно воевали в Наполеоновские войны, а также поднимали два крупных антироссийских восстания в XIX веке. Со временем, однако, польская сила стала мягче.

В частности, польский иезуит, историк Валерин Калинка в середине XIХ века организовал во Львове, столице подавстрийской Украины, интернат для лояльной украинской молодежи, воспитанной в греко-католичестве и подготовленной для борьбы с русофилами и православными. «Между Польшей и Россией живет огромный народ, ни польский, ни российский, — писал он. — Польша упустила случай сделать его польским, вследствие слабого действия своей цивилизации. Поляком он не будет, но неужели он должен быть москалем?! Пускай Русь [Малороссия] останется собой и пусть с иным обрядом, но будет католической — тогда она и Россией никогда не будет и вернется к единению с Польшей. Тогда возвратится Россия в свои природные границы — и при Днепре, Доне и Черном море будет что-то иное».

Версию о польском влиянии на украинское национальное движение поддерживал и член Киевского клуба русских националистов и депутат Государственной Думы Василий Шульгин. В статье «Украинствующие и мы» он приводит высказывание еще ряда видных деятелей польского движения XIX — начала XX веков, которые выступали за развитие украинства для ослабления России. Зная отношение Шульгина к украинским прогрессистам, его можно было бы заподозрить в предвзятости, однако последующие события, в том числе и высказывания самих украинских национальных лидеров подтверждают его подозрения.

Первый из радикалов

«Николай Михновский (организатор харьковских взрывов — прим. «Ленты.ру») принадлежал к той когорте мыслителей, кого невозможно назвать "человеком своего времени". Он его опережал. В то время, когда его современники робко подавали голос за автономию Украины, он громко и твердо отстаивал украинскую независимость и конкретными делами приближал ее», — считает доктор исторических наук и автор школьных учебников по истории Украины Федор Турченко.
Михновский

Именно жесткий национализм, перешедший со временем в радикализм, сделал Михновского знаковой личностью украинского национального движения. В 1900 году он сблизился с Революционной украинской партией (РУП). Это была социалистическая партия с национальным уклоном, имевшая тактический союз с аналогичными польскими и еврейскими партиями, а также РСДРП. Михновский был близко знаком с руководством РУП и его попросили составить программу партии.

Брошюра «Самостоятельная Украина» произвела эффект разорвавшейся бомбы среди тогдашних украинских политиков. В ней Михновский декларирует полный разрыв с Россией. По его мнению, Украина имеет свою собственную историю государственности, с Россией никак не связанную. Он выстраивает логическую цепочку истории, в целом тождественную идеям Грушевского, однако с нюансами.

Михновский считал, что в середине XVII века тогдашняя Украина не вошла добровольно в состав Русского царства, а создала конфедерацию с Россией. Все последующие годы цари коварно поглощали Украину и в итоге совсем уничтожили ее самостоятельность. За этим следует традиционное перечисление украинских претензий к России: лишение свободы, угнетение языка, «царизм держал трудящихся во тьме» и прочее.

Михновский полагал, что свободу Украине сможет дать лишь третье поколение интеллигенции (первые два последовательно продались Польше и России соответственно). Он стал, пожалуй, первым, кто допустил вооруженное восстание против российской власти для обретения независимости. «Все, кто на Украине не за нас, тот против нас. Украина для украинцев, и пока хоть один враг-чужак останется на нашей территории, мы не имеем права сложить оружие», — писал он. Он же первым выдвинул лозунг «Одна, единая, нераздельная, свободная, самостоятельная Украина от Карпат и до Кавказа». Какого-либо обоснования претензий Украины на обладание всеми этими землями Михновский не давал, однако оно, видимо, и не требовалось.

Идеи, изложенные в брошюре, формально представляли одинаковую опасность и для России, и для Австро-Венгрии, поскольку пределы будущей единой Украины Михновский определил в рамках владений этих двух империй. При этом «Самостоятельную Украину» спокойно напечатали во Львове и нелегально переправили и распространили в России. Удивительно, но обвиняя последнюю во всех бедах Украины, Михновский не критикует Австрию и вообще о ней не вспоминает.

В Российской империи брошюра была официально запрещена, но это не остановило борца с «российским угнетением». Протестуя против этого запрета, Михновский оставил послание министру внутренних дел Дмитрию Сипягину, начертав его на памятнике украинскому поэту Ивану Котляревскому в Полтаве: «Украинская нация должна сбросить господства иноплеменников, которые оскверняют душу нации. Должна добыть себе освобождение от рабства национального и политического, хоть бы пролились реки крови!»

Со временем его взгляды и идеи становились все более радикальными. В 1902 году из РУП выдвинулось националистическое крыло, которое создало Украинскую народную партию (УНП). Спустя год Михновский сформулировал ее политическое кредо, которое вошло в историю как «10 заповедей Михновского»: «Украина — для украинцев!»; «Все люди — твои братья, но москали, ляхи, венгры, румыны и евреи — это враги нашего народа, пока они господствуют над нами и обирают нас»; «Всегда и везде используй украинский язык. Пускай ни жена твоя, ни дети твои не оскверняют твой дом языком чужаков-угнетателей» и т.д.

Австрийские гранты

Идеи Михновского оказались слишком передовыми для своего времени — до прихода в политику Бандеры и Шухевича оставалось еще полвека. А в те годы куда популярнее были социалистические идеи, которые на украинской почве приобретали отчетливый националистический оттенок. Их ярким выразителем явился Дмитрий Донцов, который позже станет одним из ключевых идеологов Организации украинских националистов (ОУН).

Родившись в уездном городе на юге Украины, он смог успешно закончить юридический факультет Санкт-Петербургского университета. После учебы состоял в Украинской социал-демократической рабочей партии (УСДРП), скитался по тюрьмам, чуть было не оказался на каторге и, в итоге, переехал в Галицию. В идеологическом смысле он начинал как марксист. Так, например, в 1910 году он писал, что в «борьбе за национальное освобождение украинский пролетариат выступит не под сине-желтым флагом украинства, а под красным флагом социал-демократии».

Но за время жизни в Австро-Венгрии идеология Донцова поменялась. В предвоенные годы он успел поучиться в Вене и поработать журналистом во Львове. Чем ближе была Первая мировая война, тем отчетливее у него прослеживались антироссийские и прогерманские идеи. Выступив в 1913 году с докладом «Современное положение нации и наши задачи», Донцов заявил о неизбежности войны России с Австро-Венгрией и Германией. Он утверждал, что все прогрессивное украинство должно занять антироссийские позиции. Первую мировую войну он считал идеальным временем для политической сепарации от России.

Ориентация на австро-германский блок проявилась в полной мере в 1914 году. Через несколько дней после начала Первой мировой войны, 4 августа, он вместе с другими украинскими социалистами из подроссийской части страны основал во Львове Союз освобождения Украины (СОУ). При этом борьбу за освобождения Украины курировало и финансировало австрийское министерство иностранных дел.
Вильгельм Франц фон Габсбург

Ключевой его работой в это время стала брошюра «Украинская государственная идея и война против России». В ней он пишет, что единственный способ остановить имперские устремления России, это разделить ее. При этом по границам должны быть созданы буферные государства, способные сдерживать Россию. Украина, по мнению Донцова, идеально подходит на эту роль.

Имя им Легион

Но не только публицистическая деятельность занимала Союз освобождения Украины. Шла Первая мировая и воюющие державы остро нуждались во все новых и новых бойцах. СОУ пришел на помощь. Сразу после начала войны украинские политические партии Западной Украины объединились и создали Главный украинский совет. Помимо этого украинские скаутские организации «Сокол» и «Пласт» создали Украинскую боевую управу.

Совместно эти три организации приступили к формированию Легиона украинских сечевых стрельцов. Скаутские и другие полувоенные объединения действовали на Западной Украине задолго до начала войны, поэтому австрийскому правительству потребовался всего месяц, чтобы сформировать Легион и привести легионеров к присяге. Из 28 тысяч добровольцев сначала отобрали 2500 человек, а впоследствии состав подразделения расширился до семи тысяч.

И украинские политики, и австрийское правительство позиционировало Легион как основу для будущего войска украинского государства, находившегося под протекторатом Австро-Венгрии. С этой целью Австрия даже отправила служить в Легион одного из членов правящей династии, 19-летнего эрцгерцога Вильгельма Франца фон Габсбурга. Этот молодой человек вырос в Галичине и рассматривался в качестве претендента на украинский трон. Чтобы сблизиться с народом, он носил вышиванку, за что его называли Василием Вышиваным.

Интересно, что к деятельности Союза освобождения Украины оказался причастен и Михаил Грушевский. К моменту начала Первой мировой войны он проживал на Западной Украине, откуда выехал в Вену, где провел совещание с украинскими политиками по поводу координации работы украинских подпольных групп на территории подроссийской Украины. Они должны были вести антироссийскую пропаганду и спровоцировать восстание.

С этой миссией Грушевский выехал в Киев, где в ноябре 1914 года его арестовала полиция. После нескольких месяцев тюрьмы его выслали в Симбирск, однако вскоре он получил разрешение переехать в Казань. Там он расположил к себе местную либеральную интеллигенцию. За него ходатайствовали члены Академии наук, и в результате его местом «ссылки» стала Москва, где он и жил до февраля 1917 года.

По иронии судьбы, боевым крещением легионеров стала оборона горы Маковка от кубанских казаков, которых националисты записывают в украинцев. Бои длились неделю и хотя закончились взятием австрийских позиций, в целом, учитывая потери и общую диспозицию, завершились неудачно для Русской армии. Что интересно, в ходе сражения в российский плен попал будущий основатель ОУН Евгений Коновалец.

Впоследствии, в сентябре 1916 года во время боев за холм Лысоня и в июле 1917 года под Конюхами Русская армия дважды разгромила Легион. По итогам обоих боев в строю оставалось лишь немногим более 400 человек, поэтому Легион отвели в тыл для переформирования.

Параллельно украинские политики развернули пропагандистскую работу с пленными украинцами из российской армии, захваченными немецкой и австро-венгерской армией. Их собрали в отдельных лагерях общим числом до 80 тысяч человек. Для них организовывали школы, библиотеки, курсы украинской истории и литературы, театры и многое другое. Пропаганда оказалась в целом эффективной.

В Австро-Венгрии из пленных украинцев сформировали одну стрелковую дивизию, в Германии — еще две, по пять тысяч человек каждая. Впоследствии они даже успели поучаствовать в Гражданской войне, составив основу армии Украинского государства гетмана Павла Скоропадского.

В итоге, к 1917 году украинские национальные идеологи добились существенных успехов. Термины «Украина» и «украинцы» хоть и не принимались большинством населения, все же смогли стать частью мейнстрима. У Украины появилась оригинальная концепция истории, которая могла доступно обосновать и древность этноса и, самое главное, право на независимость государства. Украинцы даже получили свое национальное войско, пусть и в составе иностранных армий. Казалось, оставалось всего ничего до создания собственного государства. Но Первая мировая война плавно перетекла в революцию и Гражданскую войну, а с ними начался новый этап борьбы украинцев за национальное самоопределение и независимость.

Продолжение следует...

Большой Антирусский Проект Запада по созданию отдельного украинского народа и государства имеет две основополагающие части. Это создание фальшивой истории несуществующей украинской нации и наделение ее собственным, отличным от исторически присущего русского, языком.

Давайте посмотрим, как и кем был рожден миф о существовании украинской нации и к каким изощрениям в отношении собственного прошлого им для этого пришлось прибегнуть.

Зададимся вопросом: когда и как вообще впервые появились такие понятия - «Украина» и «украинец»? Как и где «ковалась» новая «украинская нация»?

Привлечем для нашего анализа исторические факты.

Рассмотрение исторических фактов приведет нас, как мы увидим ниже, к очень любопытным выводам и позволит понять характер сегодняшних отношений России и Украины, а также спрогнозировать их дальнейшее развитие.

Вначале обратимся к древней истории Руси эпохи 9-13 веков.

Общеизвестные летописные источники по истории 9-13 веков, т.е. в течение 5 столетий в качестве этнонимов для названия населения Руси используют ряд терминов: «Русь», « русский род», «русские», «русы», «россы», «русский н арод». Но в основе всех их лежат два ключевых слова - «Русь» и «русский». Именно так самоопределяли себя жители Руси в то далекое от нас время. Не называли они себя «малороссами», «великороссами», «восточными славянами», «южнорусской народностью» или «северорусской», « россиянами», и уж тем более «украинцами». Все эти термины - изобретение нового времени и с научной точки зрения не имеют никакого права на внедрение задним числом в предшествующие эпохи. Поэтому в целях восстановления объективной картины прошлого мы должны раз и навсегда отвергнуть терминологические спекуляции на эту тему либерально-коммунистической и украинской историографии как псевдонаучные и антиисторические. В летописях встречается и термин «украина», но всегда в значении «граница», «приграничная область», «окраина». Топонима «Украина» в источниках древней Руси нет! Попытки «украинцев» задним числом его к ним прилепить являются заведомой подтасовкой и фальсификацией реальных исторических фактов. Т.е. ни в этническом, ни в культурном плане Древняя Русь ничего «украинского» в себе не содержала, тем более не существовало никакого упоминания об «украинцах» как неком этносе.

В это время появляются названия «Малая Русь» и «Белая Русь», а также «Великая Русь». Это деление территорий, а не русского народа на какие-то «этносы» с выделением «украинцев» и «белорусов», поддерживалось политическими событиями. С 14 по 18 столетия русский народ был разделен между двумя государствами: восточным Московским царством и западным, где правили поляки и литовцы. Именно для обозначения территорий, находящихся под властью Поляков и Литвы, и применялись названия «Малая Русь» и «Белая Русь». Ни в хрониках, ни в исторических документах той поры ни в одной строчке не упоминается ни «Украина», ни «украинцы», ни «Белоруссия», ни «белорусы».

Польско-литовская оккупация Малой и Белой Руси, населенных русскими, отразилась на русском языке, культуре и обычаях. Русский язык был в определенной степени полонизирован: в него попало достаточно много польских слов и он все больше начинает превращаться в «мову», начинает вытесняться русское образование. Высшие классы Малороссии начинают все чаще родниться с поляками, говорить по-польски, часть из них переходит в католическую веру, отдают своих детей в польские учебные заведения, «превращаются» в поляков, все больше переориентируются на Запад.

Однако во второй половине 16 столетия «ополячивание» славянорусского языка еще не зашло слишком далеко - «руська мова» и русский язык отличались очень мало. И в Киеве, и в Москве язык учили в это время по одному и тому же учебнику - «Грамматике» Мелетия Смотрицкого.

Т.е. ассимиляция «верхов» Малороссии не привела к ассимиляции «низов», хотя и здесь были понесены ощутимые потери, прежде всего в культурном отношении. Однако народ как целостный организм не утратил своей «русскости», сохранил православную веру, родной язык, отеческие традиции, что и предопределило национально-освободительную войну против Польши в 1648-1654 гг. и историческое решение Переяславской Рады о воссоединении Малой и Великой Руси.

После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г., когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка, в создании которого решающую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Феофан Прокопович и др., что говорит о принципиальном игнорировании ими « мовы» как явления искусственного и нежизнеспособного. Кстати, в самом Великом княжестве литовском до 1697 г. использовался русский язык в качестве официального государственного языка.

Расчлененный государственными границами русский народ не только сохранил сознание своего национального единства, но и подготовил духовные, материальные, военные предпосылки для ликвидации иноземного владычества над Малороссией и воссоединения нации в едином государстве. Русские - так по-прежнему самоопределял себя народ, проживающий на территории Малой Руси.

Не «украинцы», а русские в течение шести лет сражались с панской Польшей, покрыв себя немеркнущей славой. Не «украинцы», а русские отстаивали веру, свободу, право быть самими собой, а не подневольными польскими «хлопами». Сошлемся на Богдана Хмельницкого: в июне 1648 г., двигаясь на Львов, гетман отправляет универсал жителям города: «Прихожу к вам как освободитель русского народа; прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас из ляшской (польской) неволи».

А вот свидетельство другого современника, из противостоящего лагеря - польского гетмана Сапеги: «Против нас не шайка своевольников, а великая сила целой Руси. Весь народ русский из сел, деревень, местечек, городов, связанный узами веры и крови с казаками, грозит искоренить шляхетское племя и снести с лица земли Речь Посполитую». Как видно, речь идет только о русском народе. Не за «самостийну Украину» велась борьба, а за воссоединение двух частей России, объединение русских в одном государстве.

Что же касается «украин» (т.е. окраин), то термин этот, как и ранее, применяется в источниках к самым разным территориям. В польских источниках 16 века нередко встречается слово «украина» (с ударением на втором слоге и с маленькой буквы), от которого два века спустя малороссийские самостийники и поведут свою фантастическую страну «Украину», населенную таким же фантастическим «украинским народом» . Хотя и поляки поначалу под «украиной» подразумевали все то же приграничье, окраину и не привязывали ее к какой-либо конкретной территории. Недаром синонимами «украин» в польском языке служили слова «уграниче», «пограниче».

Польский король Стефан Баторий, например, писал в своих универсалах: «Старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской живущим» или «всем вообще и каждому в отдельности из старост наших украинных». У польского историка Мацея Стрыйковского (ум. 1582), автора «Хроники польской, литовской, жмудской и всей Руси» находим следующие места: «Альбрехт, племянник королевский, причинил убытки на украине (т.е. на границе) Польской и Жмудской земли». «Деньги были выдаваемы из казны конным и пешим ротмистрам на украине московской и татарской», - т.е. на границе с Россией и степью.

В летописях и документах данной эпохи термины «Украина» и «украинец » также не встречаются. Народ, населяющий Малую Русь, даже слыхом не слыхивал о таких названиях, как «Украина» и «украинец».

В середине 17 века только часть территорий Малой и Белой Руси были присоединены к Московскому царству, другая часть территорий вошла в его состав только в конце 18 века, во время раздела Польши.

Идем дальше, век 18-й. Екатерина Великая стремилась решить судьбу западнорусских земель, большая часть которых принадлежала в 18 веке Польше. Польский вопрос был связан прежде всего с правами православного населения в Польше и Литве - их права были ущемлены в пользу униатской церкви. Прусский король Фридрих «осуществлял защиту прав протестантов в Польше». Поскольку польский сейм отказался признать права некатолической части населения (т.е. православных и протестантов, причем в самой Польше произошло противостояние между различными партиями польского дворянства), Россия, Пруссия и Австрия вмешались, и дело кончилось в 1772 году первым разделом Польши. Пруссия получила Западную Польшу, которая была заселена главным образом поляками, Австрия завладела Галицией, населенной поляками и русскими, Россия получила Полоцк, Витебск и Могилев, населенные русскими. При этом совершенно справедливым будет отметить, что те русские, которые населяли в то время Галицию, говорили на русско-польском диалекте русского языка, а населяющие отошедшие к России области - на русско- польско-литовском диалекте (сказались годы оккупации русских земель).

В 1791 году польский сейм одобрил новую конституцию, которая превратила прежнее польское государство со слабой властью в централизованное. Великое княжество Литовское было формально включено в Польшу, что для Литвы и Западной России означало усиление политики полонизации. Публикация этой конституции спровоцировала в Польше гражданскую войну. Недовольные ею консервативные круги польского дворянства потребовали от Екатерины вмешательства. Россия отправила войска и оккупировала Варшаву. Второй раздел Польши произошел в 1793 году. Россия получила значительную часть нынешней Белоруссии и Украины - Минск, часть Волыни и Подолию. Пруссия заняла Познань.

В 1974 году в Варшаве вспыхнуло восстание, его организовали польские патриоты во главе с Тадеушем Костюшко. Было сформировано польское революционное правительство, которое объявило войну России и Пруссии.

Екатерина выслала лучшие войска во главе с Суворовым, после этого Польша как самостоятельное государство перестала существовать. В 1795 году произошел третий раздел Польши, в результате которого Пруссия получила Мазовию вместе с Варшавой, Австрия взяла себе Малую Польшу с Краковом, Россия - Курляндию, Литву и западную часть Волыни (эти территории были заселены этническими русскими, литовцами и латышами).

В результате разделов Польши Россия возвратила себе свои владения в юго-западных русских землях, исключая Холм, Галицию, Карпатскую Русь и Буковину. Таким образом, вплоть до 19 века русские не были воссоединены в единое государство, но они продолжали оставаться русскими.

Никаких упоминаний в эту пору о существовании новых этносов - «украинцев» и «белорусов» не было в помине - слов таких не знали и не употребляли.

Даже написанная в конце 18 века «История Руссов» никаких «украинцев» не знает, а ведь позиция ее автора стопроцентно украинская. И если уж он ничего не знает о существовании «украинцев», нам тем более не следует тщиться обнаружить их присутствие в эпохе ранее 19 века, в сороковых годах которого они уже громко заявляют о себе. Но если не преувеличивать шумиху, поднятую вокруг этих первых сознательных (т.е. сознающих себя) «украинцев», а прибегнуть к чисто арифметическому подсчету наличных украинских сил, то окажется, что речь идет о нескольких сотнях, от силы тысяче человек!

Период 19-го века и начало 20-го.

Точная дата появления первых «украинцев» - конец 18-начало 19 века. Именно в это время в одной из своих работ граф Ян Потоцкий впервые использовал название «украинцы» . Следующий за ним идеолог украинства, также поляк граф Фаддей Чацкий развил и углубил этот русофобский миф, объявив, что «украинцы произошли от укров, особой орды, пришедшей на место Украины из-за Волги в 7 веке». В действительности такой орды никогда не существовало. От укров - Украина, от Украины - «украинцы» - такова предложенная Чацким схема этногенеза «украинского народа». Мысли Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении «украинцев» были перенесены через этих лиц на почву левобережной Малороссии и Слободской Украины и нашли здесь значительное распространение. Вот когда исчезли русские в малой России и появились «украинцы», якобы как особая национальность.

Впрочем, явление это носило сугубо умозрительный, теоретический характер. В реальности количество «украинцев» на тот момент исчислялось несколькими сотнями русофобствующих малороссийских маргиналов, да десятком бездарных сочинителей творений на русско-польском суржике. Понадобилось две сотни лет неустанной подрывной работы этого сообщества этнических мутантов, подкрепленной щедрой финансовой, моральной и политической поддержкой крупнейших держав мира, катастрофа нескольких революций и войн с беспощадным антирусским террором в Малороссии, чтобы произвести от этих нескольких сотен пару миллионов особей, с известной долей определенности могущих быть отнесенными к «украинцам». Но и сегодня, как и двести лет назад, это сообщество является не нацией, а политической партией.

Николай Ульянов пишет: «Поляки в самом деле по праву могут считаться отцами украинской доктрины… Так, самое употребление слов «Украина» и «украинцы» впервые в литературе стало насаждаться ими… Поляков не устраивали ни «Малороссия», ни «Малая Русь» … Внедрение «Украины» началось еще при Александре I, когда, «ополячив» Киев, покрывши весь юго-запад России густой сетью своих поветовых школ, основав польский университет в Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году Харьковский университет, поляки почувствовали себя хозяевами умственной жизни малороссийского края. Известный историк Костомаров, бывший в 30-х годах студентом Харьковского университета, подвергся в полной мере действию этой пропаганды.

Не кто иной, как именно историк Н. И. Костомаров (1817-1885) в середине 19 века вводит понятие «великорусский народ». Именно Костомаров объявляет жителей Великой России и Малой России «двумя русскими народностями». Название народа не пустяк, и подменяя русских «великороссами», Костомаров, как и другие основоположники «украинства», делал не что иное, как заявку на переход Древней Руси в наследство «украинцев» , упирая на то, что « великороссы» сформировались гораздо позже 9-12 веков.

Именно из этого разряда позднейших придумок и пресловутые «три ветви» русского народа: «малороссы», «великороссы», «белороссы» - «народности», не оставившие в исторических источниках никаких следов своей деятельности. Причина весьма банальна: таких этносов никогда не существовало. Названия, от которых были произведены наименования каждой «ветви», - Малая, Великая, Белая Русь - никогда не несли в себе этнического, национального содержания, служа лишь для обозначения территорий, населенных русским народом, оказавшихся после татарского нашествия и польского завоевания в разных государствах.

Понятие о «трех Россиях», появившееся в 14-м веке - Великой, Малой и Белой - было в ходу долго, вплоть до 1917 года. Но только в 19 в. их стали «населять» тремя различными народностями, причем исключительно в среде образованных людей. Народ же понятия об этом не имел. Простые люди, как и во времена Киевской Руси, для своей национальной идентификации использовали один единственный этноним - «русские». Причем характерно это было для всех русских, где бы они не проживали: в Малой, Белой или Великой России.

Еще на рубеже 19-20 века понятие «русские» означало великороссов, малороссов и белорусов вместе взятых. В этом смысле его употребляли как представители русской интеллигенции (например, П.Струве), так и «украинской» (П.А.Кулиш).

Н.И.Ульянов, исследователь украинского сепаратизма, пишет: «… „великорусы“ - порождение умонастроений 19-20 вв.». Указывает он и силы, заинтересованные в распространении этой искусственной, антиисторической терминологии: украинский сепаратизм и либерально-революционное движение: «Обе эти силы дружно начали насаждать в печати 19 века термин „великорус“. В учебниках географии появился тип „великоруса“ - бородатого, в лаптях, в самодельном армяке и тулупе, а женщины в пестрядинных сарафанах, кокошниках, повойниках». На тех же простонародных типах строилась этнография «малороссов» и « белорусов». Внимание акцентировалось, прежде всего, на различиях в быте, обычаях, областных диалектах. И этими областными различиями доказывалось наличие нескольких народностей, пресловутых трех ветвей«. Привлекало не то, что объединяло, а то, что разъединяло.

Знаменитый малороссийский фальсификатор истории Михаил Грушевский (ныне считающийся основоположником «украинской» истории) вводит прилагательное «восточные» применительно к слову «славяне». Впоследствии он сам отказался от «восточных славян», заменив их, разумеется, «украинцами». С 1897 по 1901 годы выходят первые 4 тома его будущей 10-томной «Истории Украины - Руси».

В конце 19-го века «украинской» и «белорусской» интеллигенцией были основаны движения, чтобы защитить их особые языки от давления русского. Причем развитию этих движений способствовали… сами русские. Академический мир тоже относился к украинской пропаганде абсолютно терпимо. Он делал вид, что не замечает ее. Существовал закон, по которому за самостийниками признавалось право на ложь. Разоблачать их считалось признаком плохого тона, делом «реакционным», за которое человек рисковал получить звание «ученого жандарма» или «генерала от истории». Одного слова таких, например, гигантов, как М. А. Дьяконов, С. Ф. Платонов, А. С. Лаппо-Данилевский, достаточно было, чтобы обратить в прах все хитросплетения Грушевского. Вместо этого Грушевский спокойно печатал в Петербурге свои политические памфлеты под названием «история Украины». Либералы - такие, как Мордовцев в «Санкт-Петербургских ведомостях», Пыпин в «Вестнике Европы» защищали самостийничество больше, чем сами сепаратисты. «Вестник Европы» выглядел украинофильским журналом…Украинофильство представлялось не только совершенно невинным, но и почтенным явлением, помышлявшим единственно о культурном и экономическом развитии южнорусского народа…

Между тем, это явление никак нельзя было назвать невинным. «Труды» Грушевского сыграли огромную роль для «украинской историографии». Вот что пишет Сергей Родин в своей книге «Отрекаясь от русского имени»: «Из сонма «украинских историков» Грушевский, пожалуй, как никто другой соответствует гоголевскому персонажу Ноздреву. Причем не каким-то там трудноуловимым образом, а самым что ни на есть буквальным сходством, ибо тоже врал. Врал напропалую и безо всякого стеснения, хотя в отличие от обладателя кобылы розовой масти и невиданной величины рыбы, далеко не бескорыстно… Начинал он скромно. Приделав к исконному названию древней Руси польское прозвище «Украина» и получив таким образом фантастическую страну «Украина-Русь», Грушевский заселил ее столь же фантастической «украино-русской народностью» (сочетание каково!) . Но в отличие от Костомарова, не остановился на достигнутом, не желал примириться с той печатью «русскости», которую нес на себе придуманный им народ. В качестве одного из средств изгнания русских из Руси и Малороссии он схватился было за термин «восточнославянские народности» с целью избежать, по собственному признанию, »путаницы в употреблении понятий «русский» в значении великорусского, «русский» в значении «восточнославянского» и, наконец, «русский» в значении украинского(!).

Жонглирование терминами мало помогало: «украинцы» никак не выделялись из толщи русских и ничем не проявляли себя на отведенной для них территории в предназначенную эпоху, с дьявольской хитростью маскируясь под … русских! Затея становилась безнадежной, но здесь «отца украинской историографии» осенило гениальное по своей простоте решение: теперь, встречаясь с терминами «русский», «Русь», «Малороссия», он автоматически заменял их словами «украинец», «украинский» и «Украина»… . В результате этой простейшей операции украинский профессор в течение нескольких лет состряпал «тысячелетнюю украинскую историю», обеспечив самостийникам те самые «исторические корни» , без которых они выглядели не просто самозванцами, но и людьми немного не в себе . Сам Грушевский суть своего «открытия» выразил предельно кратко и доступно: путаница в терминах принудила «украинцев» в отношении южной России и ее русского населения «твердо и решительно принять название „Украины“, „украинского“…»

Вот таким простым способом русские были «выдворены» из Киевской и Малой Руси, а «украинцы» превращены в ее безраздельных хозяев. Технология надувательства поражает примитивностью: весь иллюстративный материал в его популярной « Иллюстрированной истории Украины» снабжен надписями на «мове», призванной создать в подсознании читателей некий украинский фон, внушить, что наблюдаемые им соборы, церковная живопись, головные уборы, монеты, миниатюры из летописи, выдержки из былин являют собой различные периоды развития «украинской культуры». Трюк рассчитан на то, что читатель - дремучий болван, простофиля, беспросветно глуп и ленив или хотя бы близорук и не в состоянии разобрать греческие и славянские надписи на предоставленных его вниманию монетах, печатях, грамотах. Вот на стр. 77 изображение монет, под ним текст Грушевского: «Срибни монэты Володымыра з його портретом», а на самой монете вычеканено: «Владимир на столе, а се его серебро» , т.е. русская надпись в украиномовном варианте, по мысли автора, дает право считать князя Владимира не русским, а «украинцем»! Дочь Ярослава Мудрого, будучи королевой Франции, подписывается «Ana» в соответствии со своим русским именем - Анна, а авторский текст под факсимиле уверяет, что это подпись «украинской княжны Ганны» (стр. 89). Под факсимиле договора Любарта и Казимира, заключенного в 1366 г. и написанного на чистейшем русском языке, подпись Грушевского, поясняющая, что договор написан на «староукраинской мове» (стр. 145), и т.д. и т.п. на протяжении всей книги: нахальное, бесстыжее вранье, способное убедить разве только полных идиотов. «Украинского историка» меньше всего интересует истина, он - творец мифов, а не искатель правды, идеолог, а не ученый, представитель направления, к науке не имеющего никакого отношения.

И вот именно эти «труды» лежат в основе всей «украинской» историографии.

Широкорад Александр 01.02.2015 в 14:00

Украинцы, которые, по версии Киева, ведут свою историю чуть ли не с Потопа, в сущности, являются искусственно созданной национальностью. Украинец - не национальность, а партийная принадлежность. В начале ХХ века об этом писали десятки историков, политиков и философов. Да, были малороссы, русские, хохлы, полешуки, но украинцев как таковых не было.

Украинство - это идеология

Советские историки полвека врали нам о трех этапах формирования украинской нации, еще с XIII века. Во всех украинских школьных атласах по истории с 8-го по 11-й класс показана "Украинская держава" в почти современных границах. В 2012 году я не поленился съездить на книжный рынок на окраине Киева и накупил целую коллекцию подобных атласов.

Но вот нашелся один честный человек, президент Порошенко, который 25 января 2015 года публично заявил: "Мы возродим на Донбассе украинство". Спасибо, Петр Алексеевич, наконец-то вы поставили точку над "i". Украинство - это идеология, а украинец - не национальность, а партийная принадлежность. В начале ХХ века об этом писали десятки русских историков, политиков и философов.

Первое украинское гособразование - УССР - создал Ленин в 1918 году. А до этого никакой мифической Украинской державы отродясь не бывало. А сотник Богдан Хмельницкий поднял восстание в воеводстве Речи Посполитой, а называлось оно "воеводство Русское". А пан Иеремия Вишневецкий, с которым воевал Богдан, имел титул "воевода русский".

Кстати, Иеремия был на 80 процентов русским, а на 20 процентов литовцем из рода Гедиминовичей. Но, пройдя курс обучения в иезуитском колледже, поменял православие на католичество и стал себя считать не русским князем, а польским паном. Причем настолько, что его сын Михаил Вишневецкий в 1669 году был избран Сеймом польским королем.

Украинского языка не существовало в природе

Во Львове на улице Подвальной близ Пороховой башни стоит большой памятник "украинскому первопечатнику Ивану Федорову". И во Львове же открыт Музей старинной украинской книги им. Ивана Федорова.

В Москве на Охотном ряду с 1909 года тоже стоит памятник первопечатнику Ивану Федорову. Они что, однофамильцы или родственники?

Увы, это был один человек, и печатал он книги только на одном языке. Догадайтесь с трех раз, на каком?

В 1566 году из Москвы в Литву уехал знаменитый "первопечатник" Иван Федоров. Он приезжает в Западную Белоруссию и на Западную Украину и начинает печатать русским шрифтом те же книги, что и печатал в Москве. Тот же русский шрифт, тот же русский язык - не знал бедный Федоров, что в Заблудове и Львове уже кончался второй этап украинизации.

Между прочим, русский шрифт, которым Иван Федоров начал печатать книги в Москве, не был его изобретением. В 1491 году немецкий студент Рудольф Борсдорф изготовил по заказу краковского печатника Швайпольта Филя "русский шрифт". В том же 1491 году и вышли две первые печатные книги на русском языке - "Осмогласник" и "Часослов". Они распространялись как в Великом княжестве Литовском, так и в Великом княжестве Московском.

Воеводством Русским Малая Русь стала после Люблинской унии 1569 года. Но еще до этого русские, поляки и литовцы именовали ее "окраиной". Действительно, она была окраиной на стыке трех государств - Польского королевства, Великого княжества Литовского и Московского государства. Так, например, еще князь Витовт в XV веке дал статус (привилегии) украинных городов Киеву и… Смоленску.

Ивану III казаки слали грамоты "с твоей Рязанской украины", а царю Алексею, соответственно, сибирские казаки писали: "…с твоей Амурской украины", а запорожцы: "…с твоей Малороссийской украины".

Профессиональные "украинцы"

Профессиональные же "украинцы", то есть ультранационалисты, появились лишь в конце XIX века.

Замечу, что ни Богдан Хмельницкий, ни Тарас Шевченко никогда не называли ни себя, ни кого другого украинцами.

К 1914 году в Российской империи людей, считавших себя украинцами, было не более пяти сотен.

В мемуарах петлюровского генерал-хорунжего Юрка Тютюнника есть забавный эпизод, как он в 1917 году решил сформировать "сознательную" украинскую часть, для чего подобрали призывников из Полтавской, Киевской, Черниговской, Волынской, Холмской, Подольской, Херсонской, Екатеринославской и Харьковской губерний.

Собрали до 7 тысяч человек, и Тюрюнник крикнул: "Кто между вами украинец, поднимите руки". Поднялось не более 300 рук. "Малороссы, поднять руки!" - подняли руки почти половина. "Хохлы, поднять руки!" - поднялась треть рук.

Украинский писатель Олесь Бузина подвел итог: "Итак, из 7 тысяч человек, прибывших украинизироваться (это очень приличная социологическая выборка!) в 1917 году самоидентифицировали себя украинцами всего триста! Жалкие 4,28 процента! Остальные считали себя хохлами, малороссами - кем угодно, но не украинцами. Это и есть реальная картина того, что у нас называют национальной сознательностью масс".

Уверен, что тут московский украинофил воскликнет: "А как же Шевченко?! Он ведь писал на чистом украинском языке".

Спорить с образованцем не хочу, пусть ему ответит то же Бузина: "До второй половины XIX века украинское правописание ничем не отличалось от общерусского… Три четверти произведений Шевченко - тоже по-русски. А его украиноязычные произведения частично сфальсифицированы "горе-украинизаторами" XX столетия. К примеру, у Шевченко нет книги "Кобзар". Все прижизненные издания назывались "Кобзарь" - с мягким знаком в конце. Точь-в-точь как в русском языке".

Немного иначе на этот вопрос отвечает националист канадско-подданный Орест Субтельный: "Язык Шевченко - это смелый синтез речевого потенциала украинских диалектов, сельского и городского просторечия, словаря и форм церковнославянского языка".

Если перевести Субтельного на простой русский язык, то Тарас Григорьевич собрал до кучи несколько малороссийских диалектов и добавил элементы церковнославянского языка, то есть Шевченко попытался создать новый язык, на котором никто не говорил ни на селе, ни в городе.

В 1914–1916 годах в Галиции украинцы устроили геноцид русинов. А кто такие русины? Такие же, как и украинцы, потомки жителей Древнерусского государства. И различались они не по национальности, а по партийности. Украинцы были русофобами, а русины - русофилами, разумеется, были и другие политические различия.

У нас мало кто знает, что войну с памятниками украинцы ("партийцы") начали не в 2014 году, а на 110 лет раньше. Так, 31 октября 1904 года группа украинцев - последователей Михновского попыталась в Харькове взорвать памятник Пушкину. Профессиональным украинцам все равно, что Пушкин, что Ленин, что Кутузов. Главное - они все москали. А с ними все ясно: "Москаляку на гиляку".

Февральский переворот 2014 года был произведен под лозунгом: "Украина - це Европа". Но кто мешал первому президенту Кравчуку еще в начале 1990-х дать Украине федеративное устройство, как в той же Германии или в России? В Европе каждый волен разговаривать на своем языке. Для больших групп населения делается второй государственный язык, как в Бельгии, Швейцарии и т. д., а в Финляндии даже для 3 процентов шведов сделали их язык вторым государственным. Практически во всех странах Западной Европы есть региональные языки, которые пользуются всеми правами.

Однако в Киеве в 1991 году разделили граждан Украины на две категории: настоящих украинцев и неполноценных граждан, которые в обязательном порядке должны сменить свой язык, переделать свои имена и фамилии на украинский лад. Уже 23 года на Украине издаются учебники "антиколониальной направленности", в которых детям прививается зоологическая ненависть к русским.

История Украины набекрень

Первым учинил геноцид украинского народа Юрий Долгорукий, взявший Киев в 1151 году. Основал Москву и уже через четыре года приступил к геноциду. Ну, а далее геноцидом занимались все московские правители по списку - Иван Грозный, Алексей Михайлович, Петр I, Екатерина II, Ленин, Сталин и т. д.

Я сам видел в украинской школе в 2013 году портрет гетмана Хмельницкого. Но, увы, не Богдана, а Юрка, который объявил Малороссию частью Оттоманской империи и пригласил туда турецкие войска. Он погубил десятки тысяч жизней. Казаки прогнали Юрка, а турки его тихо удавили за ненадобностью. А теперь школьников заставляют почитать турецкоподданого героя наряду с Бандерой, Шушкевичем и прочая.

В 1991 году на официальном украинском языке общались в быту не более 10 процентов жителей УССР. Как это было и в 1914 году, в городах говорили по-русски, а в селах - на местных диалектах: приднепровском, полтавском, полесском. Русскоязычные прекрасно понимали говор селян, и наоборот. С 1991 года началось гонение на русский язык.

Число школ, где русский язык преподавали хотя бы 2-3 часа в неделю, резко сократилось. В вузах преподавание на русском языке было категорически запрещено, а в ряде вузов запрещено даже общение студентов и преподавателей между собой на русском языке.

Еще большим гонениям подверглись малороссийские наречия, на которых говорили многие поколения селян. Их всех презрительно назвали "суржиком", в Киеве устраивали торжественные похороны суржика.

Началась принудительная замена русских имен и фамилий на украинские. Заменяли даже имена давно умерших людей. Попробуйте разберитесь в Воронцовском дворце в Алупке, кто есть кто на портерах рода Воронцовых: Николай стал Мыколой, Елизавета стала Єлизаветой и т. д.

Наши слависты, политики и журналисты держали нас в неведении о том, что с 1991 году в украинском языке ежегодно появлялись тысячи новых слов. Я могу сейчас привести длинный список русско-украинских словарей по 300-800 страниц, в которых нет ни одного украинского слова, употребляемого до 1991 года. Все они выдуманы! Речь идет о словарях: медицинских, математических, сварочных работ, военно-морской терминологии и т. д. И все это творчество безумных людей приходилось заучивать населению.

Киев заставил Донбасс, Одесскую область, Крым и другие регионы Новороссии содержать западные области Украины. Недаром уже в конце 2013 года в зоопарках Новороссии появились плакаты "Львов не кормить", естественно речь шла о двуногих зверях.

Удивительно не то, что гражданская война на Украине началась весной 2014 года, а то, что население Новороссии так долго терпело украинство.

Украинство может прийти на Донбасс только через десятки тысяч трупов и полное разрушение уже и так разбитых бомбами и снарядами городов.

А в Киеве и европейских столицах политики, как попугаи, твердят о "суверенитете и территориальной целостности Украины". Они хотят заставить родственников убитых и лишенных жилья дончан кричать "Слава Украине! Героям слава!".

Не Россия, а США и НАТО силой отделили от Сербии Косово. Опять же США напали на Ирак, уничтожили стабильный режим Саддама Хусейна. Они же помогли курдам создать свое государство внутри вроде бы единого Ирака.

Итак, янки ухитрились, не затрагивая суверенитета и территориальной целостности Ирака, создать там Курдского государство с правительством, парламентом, полицией и армией. Объем торговли США с Курдистаном неуклонно растет, янки даже поставляют туда оружие. А иракский суверенитет как-то ухитряется оставаться в неприкосновенности.

Как видим, есть множество способов "и невинность соблюсти", и население бывшей УССР спасти от физического уничтожения.

Думаю, что ДНР и ЛНР не откажутся от американского проекта "а ля Курдистан", хотя американское оружие им явно не нужно.

Вопрос о происхождения украинской нации один из самых дискуссионных и противоречивых. Историки «самостийной» доказывают, что корни украинского этноса самые древние в Европе, ученые других стран пытаются их опровергнуть.

Сегодня в украинском сообществе все чаще и смелее высказываются гипотезы, согласно которым история украинского этноса должна вести свой отсчет едва ли не от первобытных племен. По крайней мере, всерьез рассматривается версия, согласно которой, именно украинский этнос стал основой для появления великорусского и белорусского народов.

Киевский журналист Олесь Бузина по поводу этой гипотезы иронизировал: «То есть, по логике ее последователей, некий питекантроп, выведясь из обезьяны в Африке, пришел на берега Днепра, и тут потихоньку переродился в украинца, от которого произошли русские, белорусы и прочие народы вплоть до индусов».

Украинские историки, пытающиеся удревнить свои корни, забывают, что на протяжении более чем тысячи лет земли от Дона до Карпат, подвергавшиеся нашествию сарматов, гуннов, готов, печенегов, половцев и татар, неоднократно меняли свой этнический облик.

Так, опустошительное монгольское завоевание второй четверти XIII века заметно сократило число жителей Приднепровья. «Большая часть людей Руссии перебита или уведена в плен», – писал посетивший эти земли францисканец Джованни дель Плано Карпини.

На долгое время бывшие территории Киевского княжества погрузились в социальную и политическую смуту. До 1300 года они находились в составе улуса Ногая, с XIV столетия попали под власть княжества Литовского, а через два столетия туда пришла Речь Посполитая. И крепкий элемент древнерусского этноса оказался основательно размыт.

В середине XVII столетия вспыхнули казацкие восстания против польского владычества, которые были первыми попытками восстановления национальной идентичности. Их итог – «Гетманщина», ставшая примером южнорусской автономия под казацким управлением.

До середины XVII столетия термин «украинец» в качестве этнического обозначения не употреблялся. Это признают даже самые идейные историки «незалежной». Зато в документах той поры встречаются другие слова – русские, русины, малороссы, и даже россияне.

В «Протестации» 1622 года киевского митрополита Иова Борецкого есть такие строки: «Каждому всходнего благочестия народу росийского человеку… всем благочестивым церкве восточная благопослушным великоменитого народу российского всякого стану духовного и свицкого достоинства побожным людем».

Запорожцы / Илья Репин

А вот фрагмент письма 1651 года гетмана Богдана Хмельницкого турецкому султану Мехмеду IV: «…и вся русь, которая здесь живёт, которая с греками одной веры и от них своё начало имеет…». К слову, в записанной от кобзаря с Черниговщины Андрея Шута думе произносится: «Що ж то в нас гетьман Хмельницький, русин».

Нежинский протопоп Симеон Адамович в письме царю Алексею Михайловичу более конкретен: «…и по тех моих трудех от милости вашей царской с Москвы отнюдь ехати не хотелось есмь, ведаючи непостоянство своей братии малороссийских жителей…». Словосочетание «Малая Русь», как название поднепровских земель, впервые зафиксировано в 1347 году в послании византийского императора Иоанна Кантакузина.

Термин «украина» впервые появился в 1213 году в летописном сообщении о возвращении князем Даниилом Галицким пограничных с Польшей русских городов. Там, в частности, сказано: «Даниил еха с братом и прия Берестий, и Угровеск, и Столпье, Комов и всю украину». Такое раннее упоминание дискуссионного термина и пытаются часто использовать в качестве доказательства древности украинской нации.

Однако, в летописном контексте, собственно, как и в контексте той эпохи «украинами» именовали различные порубежные, окраинные земли в Московском царстве («сибирская украина») и Речи Посполитой («польска украйна»).

Писатель Владимир Анищенков говорит: «Наука этнология не отмечает такого народа как «украинец» вплоть до XIX века. Причём, сначала «украинцами» местных жителей стали называть поляки, затем австрийцы и германцы. В сознание малороссов это наименование внедрялось несколько веков. Начиная с века XV».

Впрочем, в сознании казачьих элит единый этнос, проживающий на территории Малороссии, стал обособляться и противопоставляться соседям уже во второй половине XVII столетия. Запорожский атаман Иван Брюховецкий в обращении к гетману Петру Дорошенко писал:

Взяв Бога на помощь, около своих неприятелей до московых, се есть москалей, болши дружбы с ними не имеючи… чтобы мы о таком московском и ляцком нам и Украине неприбылном намерении ведаючи, уготованное пагубы ожидати, а самих себя и весь народ украинский до ведомого упадку о себе не радеючи приводити имели.

К жителям Западных областей Украины, входивших в состав Австро-Венгрии, термин «украинцы» пришел позднее всего – в начале XX века. «Западенцы» себя традиционно называли русинами (в немецком варианте «рутены»). Любопытно, что гордость украинской нации поэт Тарас Шевченко ни в одном из своих произведений не употреблял этноним «украинец».

Зато в его послании к землякам есть такие строки: «Німець скаже: «Ви моголи». «Моголи! моголи!» Золотого Тамерлана онучата голі». В изданной в Берлине в 1925 году брошюре «Украинское движение» русский эмигрант и публицист Андрей Стороженко писал:

Наблюдения над смешением рас показывают, что в последующих поколениях, когда скрещивание происходит уже в пределах одного народа, тем не менее, могут рождаться особи, воспроизводящие в чистом виде предка чужой крови. Знакомясь с деятелями украинского движения, начиная с 1875 года не по книгам, а в живых образах, мы вынесли впечатление, что «украинцы» - это именно особи, уклонившиеся от общерусского типа в сторону воспроизведения предков чужой тюркской крови.

А ведь один из самых популярных образов украинского фольклора «козак-лыцарь Мамай» – наглядное подтверждение подобного предположения. Откуда у персонажа народных картинок чисто татарское прозвище? Не является ли он олицетворением беклярбека Мамая, чьи потомки учувствовали в формировании казачества на Украине?

В переводе с тюркских языков «казак» – это «разбойник», «изгнанник». Именно так называли не желавших подчиняться деспоту беглецов из армии Чингисхана, которые осели в степных районах нынешней Украины. Средневековый польский хронист Ян Длугош так писал о крымских татарах, напавших в 1469 году на Волынь: «Татарское войско составлено из беглецов, добытчиков и изгнанников, которых они на своем языке называют казаками».

На мысль о татарских корнях нынешней украинской нации наталкивают и результаты археологических раскопок на месте сражения при Берестечко (1651): оказывается, запорожские казаки не носили нательных крестов. Археолог Игорь Свечников утверждал, что представление о Запорожской Сечи как оплоте христианства сильно преувеличено. Неслучайно первая церковь в Запорожской вольнице появилась только в XVIII веке, после принятия казаками российского подданства.

Нельзя не обратить внимания на этническую пестроту населения современной Украины. Этнографы утверждают, что печенеги, половцы и татары сыграли в формировании внешности «щирого» украинца не меньшую роль, чем русины, поляки или евреи. Генетика в целом подтверждает такие предположения.

Подобные исследования провела Лаборатория популяционной генетики РАМН, используя генетические маркеры Y-хромосомы (передающиеся по мужской линии) и митохондриальной ДНК (родословная женской линии). Результаты исследования с одной стороны выявили значительное генетическое сходство украинцев с белорусами, поляками и жителями Запада России, но с другой – показали заметное различие между внутриукраинским и тремя кластерами – западным, центральным и восточным.

В еще одном исследовании, уже американских ученых Гарвардского университета, было глубже проанализировано распределение украинцев по гаплогруппам. Оказалось, что 65-70% украинцев принадлежит гаплогруппе R1a, которая характерна для степных народов. К примеру, у киргизов она встречается в 70% случаев, у узбеков – в 60%, у башкир и казанских татар – в 50%. Для сравнения, в российских регионах северо-запада – Новгородской, Псковской, Архангельской, Вологодской областях группе R1a принадлежит 30-35% населения.

Другие гаплогруппы украинцев распределились так: три из них – R1b (западноевропейская), I2 (балканская), и N (финно-угорская) имеют примерно по 10% представителей, еще одна – E (Африка, Западная Азия) насчитывает приблизительно 5%. Что же касается коренных обитателей территории Украины, то генетика здесь бессильна. «Генотипы современных украинцев ничего не могут нам сказать о древней истории населения Украины», ­– признает американский генетик Питер Форстер.