Как живут народ эвены. История и этнография. __ Традиционный быт эвенков

⁰

Эвенки (самоназвание эвэнкил, ставшее официальным этнонимом в 1931 году; старое название – тунгусы от якут. тоҥ уус) – коренной народ Российской Федерации (Восточная Сибирь). Живут также в Монголии и на северо-востоке Китая. Отдельные группы эвенков были известны как орочены, бирары, манегры, солоны. Язык – эвенкийский, принадлежит к тунгусо-маньчжурской группе алтайской языковой семьи. Выделяется три группы диалектов: северная, южная и восточная. Каждый диалект подразделяется на говоры.

География

Живут от побережья Охотского моря на востоке до Енисея на западе, от Северного Ледовитого океана на севере до Прибайкалья и реки Амур на юге: в Якутии (14,43 тыс. чел.), Эвенкии (3,48 тыс. чел.), Дудинском районе Таймырского АО, Туруханском районе Красноярского края (4,34 тыс. чел.), Иркутской области (1,37 тыс. чел.), Читинской области (1,27 тыс. чел.), Бурятии (1,68 тыс. чел.), Амурской области (1,62 тыс. чел.), Хабаровском крае (3,7 тыс. чел.), Сахалинской области (138 чел.), а также на северо-востоке Китая (20 тыс. чел., отроги хребта Хинган) и в Монголии (около озера Буир-Нур и верховья реки Иро).

Язык

Говорят на эвенкийском языке тунгусо-маньчжурской группы алтайской семьи. Диалекты делятся на группы: северный – к северу от нижней Тунгуски и нижнего Витима, южный – к югу от нижней Тунгуски и нижнего Витима и восточный – к востоку от Витима и Лены. Распространены также русский (свободно владеют 55,7 % Эвенков, считают родным – 28,3 %), якутский и бурятский языки.

Эвенкийский язык, наряду с маньчжурским и якутским, относится к тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи.

В свою очередь тунгусо-маньчжурская языковая семья – это нечто промежуточное между монгольской (к ней принадлежат монголы) и тюркской языковой семьей (куда, например, относятся тувинцы, хотя многие не воспринимают тувинцев как тюрок (таких как татар, уйгур, казахов или турок), т.к. тувинцы не исповедуют ислам, а являются частично шаманистами, как якуты и эвенки, а частью буддистами, как маньчжуры и монголы, При этом надо отметить, что маньчжуры также частью исповедуют буддизм). Эвенки очень близки к маньчжурам, но в отличие от них не создали знаменитых государственных образований. И в этом они похожи на близких им якутов.

Эвенки, как в России, так в Китае и Монголии, приспособили с помощью ученых соответствующих стран для записи своего языка систему письменности, принятую у титульных народов данных государств. В России эвенки используют кириллический алфавит, в Монголии – старомонгольскую письменность, а в Китае – старомонгольскую письменность и иероглифы. Но и это произошло недавно, в XX веке. Поэтому в нижеследующих выдержках материала китайского иновещания говорится, что у эвенков нет письменности.

Название

Пожалуй, это звучит странно, но даже само название эвенкийского народа овеяно духом мифов и сомнений. Так, со времени освоения русскими обширных территорий, занимаемых эвенками, до 1931 г. было принято называть этот народ (а заодно и родственных им эвенов) общим словом «тунгусы». При этом происхождение слова «тунгус» до сих пор остается неясным – то ли оно происходит от тунгусского слова «кунгу», означающего «короткую шубу из оленьих шкур, сшитую шерстью вверх», то ли от монгольского «тунг» – «лесные», то ли от якутского «тонг уос» – «люди с мерзлыми губами», т.е. говорящие на непонятном языке. Так или иначе, но название «тунгус» по отношению к эвенкам до сих пор используется рядом исследователей, что вносит путаницу в и без того запутанную историю эвенкийского народа.

Одно из самых распространенных самоназваний этого народа – эвэнки (также эвэнкил) – в 1931 г. было признано официальным и прибрело более привычную для русского слуха форму «эвенки». Происхождение слова «эвэнки» еще загадочнее, чем «тунгусы». Одни ученые утверждают, что оно происходит от названия древнего забайкальского племени «увань» (также «гувань», «гюй»), от которого якобы ведут свои корни современные эвенки. Другие и вовсе разводят руками, отказываясь от попыток трактовки этого термина и указывая лишь, что он возник около двух тысяч лет назад.

Еще одно весьма распространенное самоназвание эвенков – «орочон» (также «орочён»), буквально означающее «человек, владеющий оленем», «оленный» человек. Именно так называли себя эвенки-оленеводы на обширной территории от Забайкалья до Зейско-Учурского района; однако некоторые из современных амурских эвенков предпочитают название «эвэнки», а слово «орочон» считают всего на всего прозвищем. Помимо этих названий, среди различных групп эвенков бытовали также самоназвания «манегры» («кумарчены»), «илэ» (эвенки Верхней Лены и Подкаменной Тунгуски), «килен» (эвенки от Лены до Сахалина), «бирары» («бирарчены» – т.е. живущие вдоль рек), «хундысал» (т.е. «хозяева собак» – так называли себя безоленные эвенки Нижней Тунгуски), «солоны» и многие другие, часто совпадавшие с названиями отдельных эвенкийских родов.

При этом далеко не все эвенки были оленеводами (например, манегры, проживавшие на юге Забайкалья и Приамурья, также разводили лошадей), а некоторые эвенки и вовсе были пешими или оседлыми и занимались только охотой и рыболовством. В общем, вплоть до 20 века эвенки не были единым, целостным народом, а скорее представляли собой ряд отдельных племенных групп, обитавших порой на огромном расстоянии друг от друга. И все же при этом их связывало очень многое – единый язык, обычаи и верования, – что позволяет говорить об общих корнях всех эвенков. Но где же лежат эти корни?

История

II тыс. до н.э. — I тыс. н.э. – заселение человеком долины Нижней Тунгуски. Стоянки древних людей неолита эпохи бронзы и железного века в среднем течении Подкаменной Тунгуски.

XII в. – начало расселения тунгусов по Восточной Сибири: от побережья Охотского моря на востоке до Обско-Иртышского междуречья на западе, от Северного Ледовитого океана на севере до Прибайкалья на юге.

Среди северных народностей не только российского Севера, но и всего арктического побережья, эвенки – самая многочисленная языковая группа: на

территории России их проживает более 26000 человек, по различным источникам, столько же в Монголии и Маньчжурии.

Наименование «эвенки» с созданием Эвенкийского округа прочно вошло в социальный, политический и языковой обиход. Доктор исторических наук В.А. Туголуков дал образное объяснение наименованию «тунгусы» – идущие поперек хребтов.

Тунгусы с древнейших времен расселились от берегов Тихого океана до Оби. Их образ жизни вносил изменения в наименование родов не только по географическим признакам, но, чаще, бытовым. Эвенки, живущие по берегам Охотского моря, именовались эвенами или, чаще, ламутами от слова «лама» – море. Забайкальские эвенки именовались мурченами, ибо они в основном занимались коневодством, а не оленеводством. А наименование коня – «мур». Эвенки-оленеводы, расселившиеся в междуречье трех Тунгусок (Верхняя, Подкаменная, или Средняя, и Нижняя) и Ангары называли себя ороченами – оленными тунгусами. И все они разговаривали и разговаривают на едином тунгусо-маньчжурском языке.

Большинство историков-тунгусоведов считают прародиной эвенков Забайкалье и Приамурье. Во многих источниках утверждается, что они были вытеснены более воинственными степняками в начале Х в. Однако существует еще одна точка зрения. В китайских хрониках упоминается, что еще за 4000 лет до того, как эвенки были вытеснены, китайцы знали о народе, сильнейшем среди «северных и восточных иноземцев». И эти китайские хроники свидетельствуют о совпадениях по многим признакам того древнего народа – сушеней – с более поздним, известным нам как тунгусы.

1581-1583 гг. – первое упоминание о тунгусах как народности в описании Сибирского царства. Первые землепроходцы, исследователи, путешественники высоко отзывались о тунгусах: «услужливы без раболепства, горды и смелы». Харитон Лаптев, обследовавший берега Ледовитого океана между Обью и Оленеком, писал:

«Мужеством и человечеством, и смыслом тунгусы всех кочующих в юртах проживающих превосходят». Ссыльный декабрист В. Кюхельбеккер называл тунгусов «сибирскими аристократами», а первый енисейский губернатор А. Степанов писал: «их костюмы напоминают камзолы испанских грандов…» Но нельзя забывать, что первые русские землепроходцы отмечали также, что «копейца и рогатины у них каменные и костяные», что нет у них железной посуды, и «чай варят в деревянных чанах раскаленными камнями, а мясо только на угольях пекут…» И еще: «иголок железных нет и одежду шьют и обувь костяными иглами и оленьими жилками».

Вторая половина XVI в. – проникновение русских промышленников и охотников в бассейны рек Таза, Турухана и устье Енисея. Соседство двух разных культур было взаимопроникающим. Русские обучались навыкам охоты, выживания в северных условиях, вынуждены были принимать нормы морали и общежития аборигенов, тем более что пришлые поселенцы брали в жены местных женщин, создавали смешанные семьи.

Постепенно племена эвенков были вытеснены якутами, русскими и бурятами с части своей территории и переселились в Северный Китай. В позапрошлом веке Эвенки появились на нижнем Амуре и Сахалине. К тому времени народ был частично ассимилирован русскими, якутами, монголами и бурятами, даурами, маньчжурами и китайцами. К концу XIX века общая численность эвенков составляла 63 тысячи человек. Согласно данным переписи 1926-1927 годов в СССР их проживало 17,5 тысяч. В 1930 году Илимпийский, Байкитский и Тунгусо-Чунский национальные

районы были объединены в Эвенкийский национальный округ. По данным переписи 2002 года на территории России проживает 35 тысяч эвенков.

Быт эвенков

Основное занятие «пеших» эвенков – охота. Ведётся она в основном на крупного зверя оленя, лося, косулю, медведя, однако, пушная охота на более мелких животных (белку, песца) также распространена. Охота ведётся обычно с осени по весну, группами по два-три человека. Эвенки-оленеводы использовали животных при езде верхом (в том числе и для охоты) и под вьюк, доили. После окончания охотничьего сезона несколько эвенкийских семей обычно объединялись и перекочёвывали в другое место. У некоторых групп были известны нарты различных типов, которые были заимствованы у ненцев и якутов. Эвенки разводили не только оленей, но и лошадей, верблюдов, овец. В некоторых местах была распространена охота на тюленя и рыболовство. Традиционными занятиями эвенков была обработка шкур, бересты, кузнечество, в том числе на заказ. В Забайкалье и Приамурье эвенки даже переходили к оседлому земледелию и разведению крупного рогатого скота. В 1930-х годах начали создаваться оленеводческие кооперативы, а вместе с ними и стационарные посёлки. В конце прошлого века эвенки стали образовывать родовые общины.

Пища, жилье и одежда

Традиционной пищей эвенков являются мясо и рыба. В зависимости от рода занятий эвенки также употребляют в пищу ягоды, грибы, а осёдлые – овощи, выращиваемые на собственных огородах. Основной напиток – чай, иногда с оленьим молоком или солью. Национальное жилище эвенков – чум (дю). Он состоит из конического остова из жердей, покрытых шкурами (зимой) или берестой (летом). В центре располагался очаг,а над ним – горизонтальная жердь, на которую подвешивался котёл. В то же время у различных племён в качестве жилища использовались полуземлянки, юрты различных типов и даже заимствованные у русских срубные строения.

Традиционная одежда эвенков: суконные натазники, ноговицы, кафтан из оленьей шкуры, под который надевался специальный нагрудник. Женский нагрудник отличался бисерным украшением и имел прямой нижний край. Мужчины носили пояс с ножом в ножнах, женщины – с игольницей, трутницей и кисетом. Одежда украшалась мехом, бахромой, вышивкой, металлическими бляшками, бисером. Общины эвенков обычно состоят из нескольких родственных семей, насчитывающих от 15 до 150 человек. До прошлого века сохранялся обычай, согласно которому охотник должен был отдавать часть добычи сородичам. Для эвенков характерна малая семья, хотя раньше в некоторых племенах было распространено многожёнство.

Верования и фольклор

Сохранялись культы духов, промысловые и родовые культы, шаманизм. Существовали элементы Медвежьего праздника – обряды, связанные с разделкой туши убитого медведя, поеданием его мяса, захоронением костей. Христианизация Эвенков проводилась с 17 века. В Забайкалье и Приамурье было сильно влияние буддизма. Фольклор включал песни-импровизации, мифологический и исторический эпос, сказки о животных, исторические и бытовые предания и др. Эпос исполнялся

речитативом, часто в исполнении принимали участие слушатели, повторяя отдельные строки за сказителем. Отдельные группы Эвенков имели своих эпических героев (сонинг). Постоянные герои – комические персонажи были также у бытовых рассказов. Из музыкальных инструментов известны варган, охотничий лук и др., из танцев – хоровод (хейро, сэдьо), исполнявшийся под песенную импровизацию. Игры носили характер состязаний в борьбе, стрельбе, беге и др. Были развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла (мужчины), вышивка бисером, у восточных Эвенков – шёлком, аппликация мехом и тканью, тиснение по бересте (женщины).

Эвенки Китая

Хотя в России обычно считают, что эвенки живут в российской Сибири, на сопредельной территории Китая они представлены четырьмя этнолингвистическими группами, общая численность которых превосходит численность эвенков в России: 39 534 против 38 396. Эти группы объединены в две официальные национальности, проживающие в Эвенкийском автономном хошуне автономного района Внутренняя Монголия и в соседней провинции Хэйлунцзян (уезд Нэхэ):

орочоны (буквально «оленеводы», кит. упр. 鄂伦春, пиньинь: Èlúnchūn Zú) – 8196 человек по переписи 2000 года, 44,54 % живёт во Внутренней Монголии, а 51,52 % – в провинции Хэйлунцзян, 1,2 % – в провинции Ляонин. Около половины говорят на орочонском диалекте эвенкийского языка, иногда рассматриваемом как отдельный язык; остальные только по-китайски. В настоящее время в Китае оленеводы-эвенки являются очень малой этнической группой, численностью всего около двухсот человек. Они говорят на диалекте северо-тунгусского языка. Существование их традиционной культуры находится под большой угрозой.
эвенки (кит. упр. 鄂温克族, пиньинь: Èwēnkè Zú) – 30 505 на 2000 год, 88,8 % в Хулун-Буире, в том числе:
небольшая группа собственно эвенков – около 400 человек в деревне Аолугуя (уезд Гэньхэ), которых сейчас перемещают в пригород уездного центра; сами себя они называют «йэкэ», китайцы – якутэ, так как они возводили себя к якутам. Согласно финскому алтаисту Юхе Янхунену, эта единственная этническая группа в Китае, занимающаяся оленеводством;

хамниганы – сильно монголизированная группа, которая говорит на монгольских языках – собственно хамниганском и на хамниганском (старо-барагском) диалекте эвенкийского языка. Эти так называемые маньчжурские хамниганы эмигрировали из России в Китай в течение нескольких лет после Октябрьской революции; около 2500 человек живёт в Старобаргутском хошуне;
солоны – они вместе с даурами переселились из бассейна реки Зея в 1656 году в бассейн реки Нуньцзян, а затем в 1732 частью отправились дальше на запад, в бассейн реки Хайлар, где позже был образован Эвенкийский автономный хошун с 9733 эвенками. Говорят на солонском диалекте, иногда рассматриваемом как отдельный язык.

Поскольку как хамнинганы, так и «якуты-эвенки» весьма малочисленны (около 2000 первых и, вероятно, около 200 вторых), подавляющее большинство лиц, приписанных в Китае к эвенкийской национальности, являются солонами. Численность солонов оценивалась в 7200 в 1957 г, 18 000 в 1982, и 25000 в 1990.

Великие люди эвенкийского народа

ГАУДА

Агуда (Агудай) – наиболее известная историческая личность ранней истории тунгусов, вождь тунгусо-язычных племен Приамурья, создавший могущественное государство Айсин Гурун. В начале второго тысячелетия тунгусы, которых китайцы называли Нюйчжи (чжуличжи) – чжурчжени, прекратили господство киданей (монгольские племена). В 1115 году Агуда объявил себя императором, создав империю Айсин Гурун (Аньчун Гурун) – Золотая Империя (кит. «Цзинь»). В 1119 году Агуда решил начать войну с Китаем и в том же году чжурчжени взяли Кайфын – столицу Китая того времени. Победа тунгусов-чжурчженей под предводительством Агуды была одержана числом в 200 тыс. воинов против миллионного китайского войска. Империя Айсин Гурун просуществовала более 100 лет до начала расцвета монгольской империи Чингис-Хана.

Бомбогор

Бомбогор – вождь союза эвенкийский родов в Приамурье в борьбе с маньчжурскими завоевателями в XVII в. Под предводительством Бомбогора эвенки, солоны и дауры противостояли маньчжурам династии Цин в середине 1630-х гг. Под его знаменами собирались до 6 тыс. воинов, сражавшихся несколько лет с регулярной маньчжурской армией. Лишь спустя 5 лет маньчжуры смогли пленить Бомбогора и подавить сопротивление эвенков. Бомбогор был схвачен маньчжурами в 1640 г., свезён в столицу маньчжурского императора – г. Мукден и там казнён. С гибелью Бомбогора эвенки и все народы Приамурья на территории Китая оказались подчинены императору и династии Цин.

Немтушкин А.Н.

Немтушкин Алитет Николаевич – известный эвенкийский писатель, поэт. Родился в 1939 г. в стойбище Иришки Катангского района Иркутской области в семье охотника, воспитывался в школах-интернатах и бабушкой Огдо-Евдокией Ивановной Немтушкиной. В 1957 году окончил Ербогачёнскую среднюю школу, в 1961 году Ленинградский Педагогический институт имени Герцена.

После учёбы Алитет Николаевич приезжает работать в Эвенкию корреспондентом газеты «Красноярский рабочий». В 1961 году становится редактором Эвенкийского радио и работает в журналистике более 20 лет. Его первая книга – сборник стихов «Тымани агиду» (Утро в тайге) вышла, когда Алитет Николаевич был ещё студентом в 1960 году. С тех пор из под пера Немтушкина вышло более 20-ти книг, которые были изданы в Красноярске, Ленинграде, Москве, Якутске. Стихи и проза Немтушкина переведены на десятки языков народов бывшего СССР и социалистических стран.

Самыми значительными и популярными произведениями Алитета Немтушкина являются стихотворные сборники «Костры моих предков», «Дыхание земли», прозаические книги «Мне снятся небесные олени», «Следопыты на оленях», «Дорога в нижний мир», «Самэлкил – Метки на оленьем ухе» и др. В 1986 году А. Немтушкин избирался ответственным секретарем Красноярской писательской организации; в 1990 году удостаивается звания «Заслуженный работник культуры»; в 1992 году награждается Государственной премией Российской Федерации в области литературы; член Союза писателей с 1969 года.

Чапогир О.В.

Известный композитор, автор и исполнитель множества эвенкийских песен. Олег Васильевич Чапогир родился в 1952 году в поселке Кислокан Илимпийского района Красноярского края в семье охотников-эвенков. С детских лет он слышал народные напевы от своей матери и других эвенков, что вместе с природным даром позднее повлияло на его жизненный выбор.

После окончания восьми классов Туринской средней школы, Олег Васильевич поступил в Норильское музыкальное училище по классу народных инструментов северного отделения. Получив диплом, в 1974 году будущий композитор вернулся в родную Эвенкию, где он и начал творить свои произведения. Работал в Илимпийском районном отделе культуры, в художественной мастерской, в окружном научно-методическом центре.

О таланте и деятельности Олега Чапогира прекрасно поведала Г.В. Шакирзянова: «Произведения более раннего периода, написанные им сразу после окончания училища, посвящены в основном молодежной тематике, в них — неудержимый ритм и четкий пульс времени. Песенные произведения позднего периода несут в себе отпечаток глубокого вдумчивого отношения к народной поэзии, к своим историческим корням, что заметно отличает композиторское искусство Олега Чапогира от творчества других композиторов Эвенкии. Свое вдохновение Олег Чапогир черпал не только в неповторимой по своей красоте таежной природе, но и в стихах наших знаменитых эвенкийских поэтов А. Немтушкина и Н. Оёгира». Олег Чапогир является автором более 200 песен и мелодий. Он выпустил восемь альбомов с песнями об эвенках и Севере.

Атласов И.М.

Атласов Иван Михайлович – известный общественный деятель, один из современных лидеров эвенков, Председатель Совета Старейшин эвенкийского народа России. Иван Михайлович родился в 1939 г. в Эжанском наслеге усть-Майского района Якутии в семье охотника-эвенка. С малых лет трудился наравне с взрослыми, познав тяготы военного времени. Закончил 7-летнюю Эжанскую школу, среднюю школу в Усть-Мае. Закончил в 1965 г. Якутский государственный университет по специальности «инженер промышленно-гражданского строительства», оставшись преподавать на том же факультете. С 1969 г. трудился в министерстве ЖКХ ЯАССР, затем заместителем директора Якутгорпищеторга. С 1976 г. до пенсии работал в Якутагропромстрое, построил крупнейшие торговые и складские здания того времени.

С конца 80-х гг. XX в. является одним из основателей общественного движения коренных малочисленных народов в Якутии. В течение нескольких лет возглавлял Ассоциацию эвенков Республики Саха, в 2009 г. избран Председателем Совета Старейшин эвенкийского народа России. Инициатор ряда законодательных актов республиканского значения, направленных на поддержку коренных народов, активный защитник окружающей среды и законных прав малочисленных этносов.

География

Язык

Название

История

Быт эвенков

Пища, жилье и одежда

Верования и фольклор

Эвенки Китая

орочоны (буквально «оленеводы», кит. упр. 鄂伦春, пиньинь: Èlúnchūn Zú) – 8196 человек по переписи 2000 года, 44,54 % живёт во Внутренней Монголии, а 51,52 % – в провинции Хэйлунцзян, 1,2 % – в провинции Ляонин. Около половины говорят на орочонском диалекте эвенкийского языка, иногда рассматриваемом как отдельный язык; остальные только по-китайски. В настоящее время в Китае оленеводы-эвенки являются очень малой этнической группой, численностью всего около двухсот человек. Они говорят на диалекте северо-тунгусского языка. Существование их традиционной культуры находится под большой угрозой.
эвенки (кит. упр. 鄂温克族, пиньинь: Èwēnkè Zú) – 30 505 на 2000 год, 88,8 % в Хулун-Буире, в том числе:
небольшая группа собственно эвенков – около 400 человек в деревне Аолугуя (уезд Гэньхэ), которых сейчас перемещают в пригород уездного центра; сами себя они называют «йэкэ», китайцы – якутэ, так как они возводили себя к якутам. Согласно финскому алтаисту Юхе Янхунену, эта единственная этническая группа в Китае, занимающаяся оленеводством;

хамниганы – сильно монголизированная группа, которая говорит на монгольских языках – собственно хамниганском и на хамниганском (старо-барагском) диалекте эвенкийского языка. Эти так называемые маньчжурские хамниганы эмигрировали из России в Китай в течение нескольких лет после Октябрьской революции; около 2500 человек живёт в Старобаргутском хошуне;
солоны – они вместе с даурами переселились из бассейна реки Зея в 1656 году в бассейн реки Нуньцзян, а затем в 1732 частью отправились дальше на запад, в бассейн реки Хайлар, где позже был образован Эвенкийский автономный хошун с 9733 эвенками. Говорят на солонском диалекте, иногда рассматриваемом как отдельный язык.

Великие люди эвенкийского народа

ГАУДА

Бомбогор

Немтушкин А.Н.

Чапогир О.В.

Атласов И.М.

Эвенки (тунгусы) являются одним из самых древних коренных народов Восточной Сибири, в том числе Прибайкалья. Существует две теории их происхождения. Согласно первой, прародина эвенков находилась в районе южного Байкала, где их культура развивалась с палеолитической эпохи, с последующим их расселением на запад и восток. Вторая теория предполагает, что эвенки появились в результате ассимиляции местным («протоюкагирским») населением племени уваней, горно-степных скотоводов восточных отрогов Большого Хингана.

Ареал расселения эвенков принято делить по условной границе «Байкал – Лена» на западный и восточный. Культурные различия между эвенками этих территорий весьма существенны и фиксируются во многих культурных составляющих: тип оленеводства, орудия труда, утварь, традиции татуировки и т. п., антропологии (байкальский антропологический тип на востоке и катангский на западе), языке (западные и восточные группы говоров), этнонимии.

Эвенкийский язык входит в северную (тунгусскую) подгруппу тунгусо-маньчжурской группы языков. Широкое расселения эвенков определяет деление языка на диалектные группы: северную, южную и восточную.

В XVII веке, когда на Байкал впервые пришли казаки, эвенки не сразу подчинились русскому царю. Известный этнограф и натуралист И. Г. Георги писал: «Во время российских нападений оказали Тунгузы больше мужества, нежели другие Сибиряки, и никакое поражение не могло их принудить к оставлению занятых ими под жилища своих мест. Преодоленные бунтовали в последовавшие времена несколько крат; и в 1640 году Ленские Тунгузы у собирателей подати выщипали бороды. Живущие на западной стороне Байкала Тунгузы покорились России не прежде, чем в 1643, на восточной же стороне и при Витиме обитающие в 1657 году».

Племя баргузинских эвенков в середине XVII в. насчитывало около тысячи человек. По роду занятий они делились на лимагиров и баликагиров (скотоводы), намегиров и почегоров (коневоды), киндигиров и чильчагиров (оленеводы), някугиров (охотники и рыболовы).

На протяжении столетий эвенки жили родами, во главе каждого из которых стоял вождь. Каждый эвенк знал свою родословную и всегда оказывал предпочтение своему сородичу. Большая власть принадлежала старейшинам рода, а главное - шаманам. Шаман, являясь посредником между миром людей и миром духов, часто сам становился во главе рода. Без одобрения со стороны шамана род не предпринимал ничего: к нему обращались в случае болезней человека или оленей, просили провести ритуал, приносящий удачу на охоте, сопроводить душу умершего в мир иной.

Огромное значение имели культы духов, промысловые и родовые культы, почитание которых у эвенков было в крови. К примеру, существовавший культ медведя, хозяина тайги, обязывал каждого охотника убивать лишь строго ограниченное число медведей – за превышение этого числа жадный мог поплатиться жизнью.

У эвенков и по сей день существует неписаный свод традиций и заповедей, регламентирующий социальные, семейные и межродовые отношения:

Наиболее торжественно проходил у эвенков весенний праздник — икэн, или эвин, посвященный наступлению лета — «появлению новой жизни» или «обновлению жизни».

Одной из отличительных черт эвенков всегда было уважительное отношение к природе. Они не только считали природу живой, населенной духами, обожествляли камни, источники, скалы и отдельные деревья, но и твердо знали меру - не рубили деревьев больше, чем нужно, не убивали без необходимости дичь, даже старались убирать после себя территорию, где стоял охотничий лагерь.

Традиционное жилище эвенков – чум – представлял собой конический шалаш из жердей, покрываемый зимой оленьими шкурами, а в летнее время берестой. При перекочевках каркас оставляли на месте, а материал для покрытия чума брали с собой. Зимние стойбища эвенков состояли из 1-2 чумов, летние – от 10 и более благодаря частым праздникам в это время года.

Основа традиционной пищи — мясо диких животных (у конных эвенков — конина) и рыба, которые употребляли практически всегда в сыром виде. Летом пили оленье молоко, ели ягоды, дикий чеснок и лук. У русских заимствовали печеный хлеб. Основным напитком служил чай, иногда с оленьим молоком или солью.

У эвенков были развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла, вышивка бисером, у восточных эвенков — шелком, аппликация мехом и тканью, тиснение по бересте.

Сильнейший удар по традиционному стилю жизни эвенков Забайкалья был нанесен в 20-30 годах нашего столетия. Всеобщая коллективизация и насильственное изменение хозяйственного уклада, проводимые Советской властью, привели к тому, что этот самобытный этнос оказался на гране исчезновения и был вынужден переселиться в северные районы, где природно-климатические условия наиболее соответствуют их образу жизни и позволяют заниматься традиционными формами хозяйства.

На данный момент эвенки проживают в основном в Иркутской и Амурской областях, Якутии и Красноярском крае, где их насчитывается 36 тысяч человек. Помимо России достаточно большое число эвенков живет также в Монголии и Китае.

Тунгусы на страже российских границ

Эвенки Баунта

Религия и народное творчество эвенков

Христианство у эвенков ограничивалось лишь формальным исполнением обрядов православной церкви, которые приурочивались обычно к приезду священника в тайгу.

При этом образы святых православной религии переплетались с древними представлениями о духах; например Микола (святой Николай) превратился в товарища духа-хозяина верхнего мира.

Религия эвенков представляет большой исторический интерес, так как она сохранила весьма ранние архаические формы религиозных верований.

К началу нашего века религия эвенков заключала в себе пережитки различных стадий развития религиозных представлений. К древнейшим представлениям относятся: одухотворение всех явлений природы, очеловечивание их, представление о верхнем и нижнем мирах как о нашей земле, представления о душе (оми), и некоторые тотемистические представления.

Существовали различные магические обряды, связанные с охотой и охраной стад. Позднее этими обрядами руководили шаманы. В связи с шаманством развились имевшиеся представления о духах- хозяевах, о душе, о духах-помощниках, создалась космогония с миром мертвых. Появились новые обряды: проводы души умершего, очищения охотников, посвящения оленя и множество обрядов, связанных с «лечением» и борьбой с враждебными шаманскими духами.

Согласно шаманскому представлению енисейских эвенков, мир состоит из трех миров: верхнего, находящегося на востоке, там, где начинается главная шаманская река энгдекит, среднего мира - самой этой реки, и нижнего - на севере, куда впадает эта река.

У этой реки много притоков с мелкими притоками - реками отдельных шаманов. В позднейших представлениях верхний мир стал местом пребывания хозяина верхнего мира (сэвэки, эксэри, маин) и оми - душ людей, еще не рожденных на земле, а низовье главной шаманской реки стало миром душ мертвых.

Общие всем эвенкам древние представления о происхождении земли, людей и животных были таковы.

Первоначально были два брата: старший - злое начало, младший - доброе начало, ставший потом духом- хозяином верхнего мира. Старший брат жил вверху, младший внизу. Между ними была вода. У младшего были помощники: гоголь и гагара. Однажды гоголь, нырнув, принес землю в клюве.

Земля была брошена на поверхность воды. На нее приходили братья работать; младший делал людей и «хороших» животных, старший - «плохих» животных, т. е. таких, мясо которых нельзя употреблять в пищу. Материалом для изваяния людей была глина. По вариантам преданий, помощником при творении был ворон (у илимпийских эвенков), или собака (у всех остальных эвенков).

С развитием шаманства появились представления о населяющей землю массе добрых и злых духов-помощников шаманов (сэвэн, хэвэн).

Одни и те же сэвэн могли быть добрыми к своему шаману и злыми по отношению к другим шаманам. При помощи этих сэвэн шаман защищал членов своего рода от злых духов-помощников шаманов других родов. «Помощники» в охране территории рода были везде: в воздухе, в воде и на суше. Они сторожили, отгоняли и не пропускали злых духов на свою территорию. Если же враждебным духам все же удавалось попасть на родовую территорию, люди данного рода начинали болеть и умирать. Тогда шаман должен был найти и прогнать враждебных духов.

Духи-помощники, по представлениям эвенков, всегда были тесно связаны с шаманом. Вместе с его душой, после его смерти уходили и его духи.

Это сознание сильно действовало на людей с больной психикой. Обычно больной видел сон, в котором в нему «приходили» духи умершего шамана и приказывали ему стать шаманом. Так по наследству в каждом роде, часто в одной и той же семье «передавался» шаманский дар.

Вместе с даром «переходили» и духи-помощники предыдущего шамана. Шаманский дар мог «передаваться» как в следующее поколение, так и через поколение, как от мужчин к женщинам, так и наоборот, следовательно, по мужской и женской линиям. Иногда к одному человеку «переходил дар» двух шаманов. В редких случаях шаманский дар «получался» не по наследству.

К принадлежностям шамана относились: шаманский кафтан (лом- болон, самасик), шапка обязательно с бахромой, спускавшейся на лицо; бубен (;унгтувун, нимнгангки) неправильно овальной формы с колотушкой (гису), а иногда посох и длинный ремень.

В целом костюм должен был символизировать животное (оленя или медведя). Самым богатым по количеству бахромы и металлических нашивок, похожим на сплошной панцырь, был шаманский кафтан у эвенков, живущих к западу от Лены и ближе к Енисею.

На восток от Лены на кафтане шамана было меньше нашивок, и шапка не всегда делалась из металла в виде венца с рогами оленя, чаще она была из ровдуги также в виде венца, на кафтане же преобладала длинная ровдужная бахрома с привешенными между нею колокольчиками. Отличался этот кафтан и по покрою.

В основе больших религиозных церемоний эвенков лежали древнейшие охотничьи и оленеводческие обряды.

Мелких шаманских камланий было множество: иллэмэчэпкэ - «лечение больных», сэвэнчэпкэ - «посвящение оленя», камлания, связанные с разными случаями жизни и обращенные к одному из духов-хозяев, и, наконец, специальные камлания шамана - «борьба» с вредными духами, «умилостивление» своих духов и т.

На камлания, связанные с большими религиозными церемониями, шаман всегда надевал специальное одеяние; в остальных случаях он мог камлать в обычной одежде, но все шаманы обязательно должны были закрывать лицо спущенным с головы платком. Во время камлания в чуме должен был быть полумрак, поэтому костер пригашивали, тлели одни угли. Каждое камлание начиналось ударами в бубен и пением шамана, которым он созывал своих духов-помощников.

В религиозных обрядах эвенков имелись обряды, связанные с медведем, его убиением, вскрытием туши и устройством специального лабаза (чуки) для захоронения его головы и костей.

В преданиях енисейских эвенков медведь - герой, пожертвовавший собой, чтобы дать человеку оленей.

На крайнем востоке сохранялись обрывки мифа о рождении девушкой медвежонка и мальчика. Выросли братья, вступили между собой в борьбу, и победил человек.

У медведя было до 50 иносказательных названий. Свежевать тушу всегда приглашался человек из другого рода.

Разрезая шкуру медведя, «успокаивали» его, приговаривая, что это «муравьи бегают». При разделке туши нельзя было перерубать или переламывать кости. Всю тушу разнимали по суставам. Съев мясо медведя, собирали все его кости и раскладывали их на плотно уложенные ивовые прутья в том порядке, в каком они были в живом медведе. Затем эти прутья сворачивали и обвязывали. У западных эвенков связку из костей ставили «на задние лапы», и мальчик «боролся» с ней.

После этого связку с костями «хоронили» - насаживали ее на высокий пень или на два пня головой на север или же клали на помост. Восточные эвенки «хоронили» отдельно голову и остальные кости; голову насаживали на ствол, кости клали рядом на сук дерева или на лабаз.

Кроме этого обряда, сохранялись и другие охотничьи обряды, в которых шаман не участвовал.

Часть степных забайкальских эвенков-скотоводов еще в XVIII в.

приняла ламаизм и его обрядовую сторону. Ламаитами были и ирой- ские эвенки в северной Монголии.

Народное творчество

Все виды своего фольклора эвенки разделяю песни-импровизации, давлавур - новые песни; нимнгакан (нимнгакавун) - мифы, рассказы о животных, сказания типа былин; нэнэвкэл, тагивкал - загадки; у лгу рил - рассказы исторического и бытового характера.

Песни эвенки импровизировали по любому поводу на мотив музыкальной стротш.

Слова этой музыкальной строки, служившие для ритма (одна-две 8-10-12-слоговые строки) уже давно потеряли свое значение и сохранялись в виде припева к импровизации. Широко распространена у эвенков импровизация со вставкой слога для сохранения ритма.

Способ импровизации с добавлением этих слогов был использован и при создании современных песен и стихотворений.

Мифы отразили древние представления о мироздании, о происхождении земли, человека, животных, отдельных форм рельефа, теснин, страшных порогов и т.

д., в них нашли свое отражение также представления о шаманских мирах, о главной реке энгдекит, ее обитателях - различного рода чудовищах и т. д.

Дошел до нас и ряд мифов о первых шаманах, о состязаниях в «искусстве» шаманов разных родов. Рассказы о животных, превратившиеся в наше время в сказки для детей, почти во всех случаях «объясняют» происхождение тех или иных внешних особенностей зверей, птиц и рыб, а также особенностей характера некоторых животных.

Особенно много эпизодов в рассказах о животных относится к лисе.

Излюбленным жанром эвенков был былинный и героический эпос. Способ передачи этого вида фольклора отличен от других.

Если все остальные виды просто рассказываются, то былины и рассказы о героях, кроме того, и поются. Речитативом или пением передается прямая речь героя. Повествователь, пропев слова героя, иногда повторяет их, и вместе с ним хором поют слушатели. Повествование былин происходило в темноте. Начиналось оно обычно вечером и часто продолжалось всю ночь до утра. Иногда повествование о длинных похождениях не заканчивалось в одну ночь, его продолжали и оканчивали в следующие ночи.

У отдельных групп эвенков были свои сонинги - герои. Так, у илимпийских эвенков любимый сонинг был - Урэн, у эвенков бассейна Подкамен- ной Тунгуски - Хэвэкэ и т. д. Сонинги обычно рисовались воображению эвенков идеальными людьми со всеми чертами, к которым мог стремиться первобытный охотник: «медведей через голову бросал», «чирикающей, кукующей над головой пролетать не давал - всех стрелял» и т. д.

Во всех преданиях описываются поединки богатырей. Обычно победитель берет себе в жены сестру или жену побежденного противника. В сказаниях восточных эвенков сонинги сталкиваются с сонингами других племен - Сивир, Кедан, Кеян, Оха и др., имеющих оленей и лошадей, но по внешности и быту отличающихся от эвенков.

Живут некоторые из них в восьмигранных полуподземных жилищах с выходом через дымовое отверстие или в квадратных домах. У эвенков существовали рассказы о враждебных людям чудовищах и людоедах (чулугды, эвэтыл, илэтыл, деп- тыгир).

Исторические рассказы отражают явления сравнительно недавнего времени.

В них уже говорится о появлении богатства у отдельных родоначальников, приводятся определенные родовые названия, существующие до сих пор. В таких рассказах много говорится о межродовых столкновениях. Ряд преданий отражает взаимоотношения эвенков с купцами, русскими крестьянами, царскими властями.

К темам бытовых рассказов относятся случаи на охоте, высмеивание человеческих недостатков (лени, глупости, хитрости).

Таковы многочисленные рассказы об Ивуле (у западных) или Мивчэ (у восточных эвенков), построенные на игре слов. У Ивуля есть умный старший брат. Брат этот посылает Ивуля принести необходимые для изготовления лодки корни тальника (нгингтэл). Ивуль вместо этого убивает детей и приносит детские пятки (неинетыл). Брат просит его принести зажимы-щемила для лодки (нинакир), Ивуль приводит собак (нгинакир). Его посылают за ребрами для лодки, а он приносит ребра убитой им матери. Брат просит перекочевать и поставить чум на крутом берегу (нежу), Ивуль ставит чум на помосте - лабазе (нэку); его просят устроить стоянку у реки (бираду), он пытается поставить чум на реке и т.

У эвенков, живших смежно с другими народностями, бытовали в своеобразном переплетении с мотивами, а иногда и сюжетами собственного фольклора, сказки и предания, проникшие от соседей. Сюда относятся, например, русские сказки об «Иванушке-дурачке», названном у эвенков Учанай-Тонганай, бурятское предание о «Хани-Хубун-Хэхэр-Богдо» и др.

Численность в РФ – 35 525 (Всероссийская перепись 2010 г.) Численность в Иркутской области – 1 431
Язык – эвенкийский
Религия – религиозные представления эвенков связаны с анимизмом и шаманизмом. Религия современной эвенкийской семьи представляет собой смесь православия и веры в некоторых духов (преимущественно без шаманов).

Численность и расселение.
Эвенки являются одним из самых древних коренных народов Восточной Сибири, в том числе Прибайкалья.

Самоназвание - эвенки (стало официальным этнонимом в 1931) старое название - тунгусы. Отдельные группы эвенков были известны как орочены, бирары, манегры, солоны.

Живут эвенки от побережья Охотского моря на востоке до Енисея на западе, от Северного Ледовитого океана на севере до Прибайкалья и реки Амур на юге. В административном отношении эвенки расселены в границах Иркутской, Амурской, Сахалинской областей, республик Якутии и Бурятии, Красноярского, Забайкальского и Хабаровского краёв.

Эвенки присутствуют также в Томской и Тюменской областях. Эвенки в этих районах нигде не составляют большинства населения, живут в одних поселениях вместе с русскими, якутами, бурятами и другими народами.
Характерная особенность в расселении эвенков - дисперсность. В стране насчитывается около сотни населенных пунктов, где они живут, однако в большинстве поселений их численность колеблется от нескольких десятков до 150-200 человек.

Населенных пунктов, где эвенки живут относительно крупными компактными группами, немного.

В 1930-2006 годах существовал Эвенкийский автономный округ, в 1931-1938 – Витимо-Олёкминский национальный округ, созданные в районах компактного проживания эвенков.

Язык .
Язык - эвенкийский, принадлежит к тунгусо-маньчжурской группе алтайской языковой семьи.

Выделяется три группы диалектов: северная, южная и восточная. Каждый диалект подразделяется на говоры.

Согласно результатам переписи 2010 года в России проживают 37843 эвенков, из них владеют эвенкийским языком 4802 человек, что меньше 13%. Число владеющих родным языком колеблется в зависимости от региона.
Повсеместно наблюдается двуязычие эвенков (русский и эвенкийский), в отдельных случаях - трёхъязычие (русский, эвенкийский и дополнительно бурятский или якутский).
Многие эвенки, проживающие в Якутии, восприняв якутский язык, почти полностью утратили эвенкийский.

Язык эвенков, проживающих в Бурятии, испытывает значительное влияние бурятского языка. Небольшое число якутов, бурятов и русских, проживающих вместе с эвенками, знают эвенкийский язык или понимают его.
Утрата эвенками родного языка отмечается повсеместно. Язык продолжает использоваться в быту лишь в некоторых районах компактного проживания эвенков представителями старшего и среднего поколений.

Традиционный хозяйственный уклад.
В хозяйственном отношении эвенки заметно отличаются от других народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.

Прежде всего, они - охотники-оленеводы.
Главными занятиями эвенков на протяжении многих веков были охота, оленеводство и в меньшей степени – рыболовство, обусловившие кочевой образ жизни.

Эти три вида деятельности были тесно связаны и взаимно дополняли друг друга. Эвенки с незапамятных времен занимались оленеводством, причем использовали оленя для верховой езды. Оленеводство эвенков таежное, вьючно-верховое. Практиковался вольный выпас, доение важенок.
Эвенки вели преимущественно кочевой образ жизни – в поисках новых пастбищ они кочевали по тайге на новое пастбище для оленей, к месту зимнего промысла и обратно или к месту летней стоянки.

Протяженность кочевок охотников-оленеводов достигала сотен километров в год. Отдельные семьи покрывали расстояния в тысячу километров.
Эвенки не придавали значения ничему стационарному, постоянному. Все имущество семьи умещалось на санях — нартах, или в сумках, прикрепленных в грузовому вьючному седлу. На каждого оленя приходился груз до 30 кг. Эвенки говорили: «Тайга кормит оленя, а олень – эвенка».

Олень для эвенка был не только транспортом, но пищей (целебное и питательное молоко, масло), однако домашних оленей очень берегли и старались не забивать на мясо, а если и делали это, то только в случае крайней необходимости: когда в тайге не водился зверь или олень был больной, или когда надо было принести жертву духам.
Вся жизнь эвенков строилась вокруг оленей и даже от количества оленей зависела структура общества.

Условия жизни эвенков зависели от количества оленей и корма для них, от охотничьей удачи, и наличия промыслового зверя и рыбы. Условия проживания в дикой природе воспитали особый характер эвенков: они физически закалены, наблюдательны.

Охота играла ведущую роль у большинства территориальных групп эвенков. Эвенков называли «лесными людьми» или «детьми тайги».

Где живут эвенки?

Весной эвенки подходили к рекам и до осени промышляли рыболовством, осенью уходили в глубь тайги, и в течение всей зимы занимались охотничьим промыслом.
У каждой семьи и у близкородственных соседних семей существовали свои, по традиции установленные места для охоты и рыбной ловли, которые сохранялись и передавались из поколения в поколение.

Охота имела двойное значение:
а) давала пищу, материал для одежды и жилища
б) приносила продукт, обладающий высокой стоимостью при обмене
Вплоть до 19 в. некоторые группы эвенков охотились при помощи лука и стрел. В 19 в. кремневое ружье стало важнейшим охотничьим оружием.

Из охотничьего инвентаря следует отметить такие предметы, как пальма – палка с широколезвенным ножом, поняга – деревянная доска на лямках для переноски тяжестей за плечами, нарта-волокуша. Охотились в специальной промысловой одежде, передвигались на лыжах (обычно без палок). Обязательно присутствовала собака.
Рыболовство было в основном летним промыслом, хотя эвенки знали также и зимний подледный лов.

Ловили при помощи "морд", сетей, били острогой, сохранялся архаический способ охоты на рыбу с помощью лука и стрел. Лодки изготавливали из дерева, гребли обычно одним веслом с широкой лопастью.
Охота и рыболовство определяли рацион питания. Мясо и рыбу ели в свежем, вареном или жареном виде и заготавливали впрок (вялили, сушили), летом пили оленье молоко. От русских, эвенки научились готовить мучные изделия (лепешки и т.

п.) заменявшие хлеб. Все необходимое для жизни в тайге делали сами. Из оленьих шкур изготавливали тонкую замшу "ровдугу". Кузнечное дело было известно каждому эвенку, но существовали и кузнецы – профессионалы.

Образ жизни и система обеспечения
Традиционное хозяйство эвенков после коллективизации и множества других реорганизаций в советский период к началу 90-х гг.

существовало в двух основных вариантах: промысловая охота и транспортное оленеводство, характерное для ряда областей Сибири и некоторых районов Якутии и крупно-стадное оленеводческо-промысловое хозяйство. Первый тип хозяйства развивался в рамках кооперативных и государственных промысловых предприятий (госпромхозы, коопзверпромхозы), второй - в рамках оленеводческих совхозов, ориентирующихся на производство товарной мясной продукции. Пушной промысел в них имел второстепенное значение.

Монополия госпромхозов в сфере охотпромысла привела к отторжению эвенков от этого вида хозяйственной деятельности.

Основное место в нем заняло пришлое население. В результате бесконтрольной добычи сократилась численность пушного зверя. Пагубное влияние на хозяйственную жизнь эвенков оказало строительство Байкало-Амурской магистрали.

Некоторые эвенки Бурятии вынуждены были даже откочевать в Читинскую область.

К настоящему времени сложившаяся в советский период хозяйственная структура повсеместно сильно видоизменилась. Все госпромхозы и коопзверпромхозы акционировались, на базе совхозов возникли многочисленные общинные («фермерские») хозяйства, национальные предприятия и прочие хозяйствующие субъекты.

Лишенные государственной поддержки, брошенные в море рыночной стихии, они оказались в чрезвычайно сложном положении. Продукция этих хозяйств из-за высоких транспортных тарифов, отсутствия внутреннего рынка не находит сбыта, реализуется по бросовым ценам заезжим перекупщикам.

Катастрофически падает поголовье оленей. В Эвенкийском автономном округе оно сократилось на 78 %, в Хабаровском крае - на 63 %.

Традиционное жилище эвенков.
Охотники-эвенки, ведущие подвижный образ жизни, жили в легких переносных жилищах — чумах (дю). В зависимости от сезона, природы на одном стойбище жили от 1-2 дней до недели.

2-3 чума располагались на большом расстоянии друг от друга (примерно 10 м). Чум был разборным, во время перекочевок легко умещался на двух нартах.

При перекочёвках каркас оставляли на месте, перевозя только покровы. Покровами служили берестяные тиски, нюки из ровдуги и лиственичная кора.
Чум устанавливался довольно просто и быстро — если его ставили две женщины на это требовалось 20 минут. Чумы были расписаны изображениями оленей, оленьих стад, сцен охоты. Почетное место в чуме для гостя или для хозяина было прямо перед входом.
Стационарный зимний тип жилища, характерный для полуоседлых эвенков-охотников и рыболовов, — голомо пирамидальной или усеченно-пирамидальной формы.

Летним постоянным жилищем охотникам и рыболовам служило корьевое четырехугольное жилище из жердей или бревен с двускатной крышей.

Южные эвенки, скотоводы-кочевники Забайкалья жили в переносных юртах бурятского и монгольского типа.
Были распространены летние и зимние шалаши, покрытые корой. Как правило, в большинстве случаев, использовалась лиственничная кора. В качестве покрытия конического шалаша могла использоваться береста и сено.
Как правило, остов шалашей при перекочевках, перевозился эвенками с одного места на другое.

Эвенкийский шалаш строился из 25 шестов. В готовом виде он имел в диаметре 2 м, в высоту 2-3 м. Остов переносного шалаша покрывался сверху специальными покрышками. В прошлом внутри шалашей устраивали очаг — костер в центре чума, над ним - горизонтальную жердь для котла.

Отопительной системой были кострище. В конце XIX и начале XX вв. устанавливали железную печь, для дымоходной трубы с левой стороны стойки переднего фасада оставляли отверстие.
Использовались также и срубы с двухскатной крышей, покрытые корой. Местами были также известны полуземлянки, заимствованные у русских срубные жилища, якутская юрта-балаган, в Забайкалье - бурятская юрта, у оседлых бираров Приамурья - четырёхугольное бревенчатое жилище типа фанзы.
В настоящее время большинство эвенков живет в современных типовых срубных домах.

Традиционные жилища используются только на промыслах.
В современных условиях чум заменили на балок — передвижной вагончик, домик на полозьях. В балке как в железнодорожном купе есть железная печурка, стол, убирающиеся полки (нары), под ними ящики для хранения имущества. Имеет двери, окошко, пол приподнят над уровнем земли.

Эвенки

Эвенки (тунгусы) (самоназвание: эвэнкил) - сибирский малочисленный коренной народ, родственный манчжурам и говорящий на языке тунгусо-маньчжурской группы. Живут в России, Китае и Монголии. По итогам переписи 2002 года, в Российской Федерации проживали 35 527 эвенков. Из них около половины (18 232) жили в Республике Саха. Где и когда появился народ, называемый эвенками, до сих пор неясно. Считается, что процесс его формирования берет начало еще с I тысячелетия н.

э. путем смешения местного населения Восточной Сибири с тунгусскими племенами, пришедшими из Прибайкалья и Забайкалья. В результате образовались различные хозяйственно-культурные типы эвенков - «пешие» (охотники), орочен - «оленные» (оленеводы) и мурчен - «конные» (коневоды).

На территорию Красно¬ярского края эвенки стали проникать с X-XI вв. из Прибайкалья, спускаясь по рекам Нижняя Тунгуска и Ангара. В XVIII в. ангарские эвенки откочевали на север, в район Подкаменной Тунгуски.

Другие группы мигрировали в западном направлении, достигнув Енисея. Затем они повернули на север, расселяясь по енисейским притокам (рр. Сым, Турухан), вплоть до Хантайского озера на юго-западе Таймырского полуострова.

В прошлом эвенки были широко расселены по всему Таймыру, однако в XIX в.

часть родов вошла в состав формирующейся долганской народности. Охотились эвенки в специальной промысловой одежде, передвигались на лыжах, обычно без палок. Обязательно присутствовала собака. Оленеводство в хозяйственном комплексе эвенков играло подсобную роль. Олени, в основном, использовались как транспортное средство.

На них эвенки совершали перекочевку внутри тайги Сибири к месту зимнего промысла и обратно, к месту летней стоянки.

Важенок доили. Оленей очень берегли и старались не забивать на мясо. Рыболовство было в основном летним промыслом, хотя эвенки знали также и зимний подледный лов. Ловили при помощи «морд», сетей, били острогой, сохранялся архаический способ охоты на рыбу с помощью лука и стрел. Лодки изготавливали из дерева, гребли обычно одним веслом с широкой лопастью.

Охота и рыболовство эвенков определяли рацион питания. Мясо и рыбу ели в свежем, вареном или жареном виде и заготавливали впрок – вялили, сушили, летом пили оленье молоко.

Эвенки: идущие поперек хребтов

От русских, эвенки научились готовить мучные изделия – лепешки, заменявшие хлеб. Все необходимое для жизни в тайге эвенки делали сами. Из оленьих шкур изготавливали тонкую замшу «ровдугу». Кузнечное дело было известно каждому эвенку, но существовали и кузнецы – профессионалы.

Охотники-эвенки, ведущие подвижный образ жизни, жили в легких переносных жилищах – чумах или дю.

Стационарный зимний тип жилища эвенков Сибири, характерный для полуоседлых эвенков-охотников и рыболовов, – голомо пирамидальной или усеченно-пирамидальной формы. Летним постоянным жилищем охотникам и рыболовам служило корьевое четырехугольное жилище из жердей или бревен с двускатной крышей.

Южные эвенки, скотоводы-кочевники Забайкалья жили в переносных юртах бурятского и монгольского типа. Были распространены летние и зимние шалаши, покрытые корой. Как правило, в большинстве случаев, использовалась лиственничная кора. В качестве покрытия конического шалаша могла использоваться береста и сено.

Зимние шалаши строились из досок в форме многогранной пирамиды, покрытой землей, войлоком, нюками, сшитыми из оленьих шкур или ровдуги.

В конце XIX в. у эвенков преобладала малая семья. Имущество наследовалось по мужской линии. Родители обычно оставались жить с младшим сыном. Брак сопровождался уплатой калыма (тэри) или отработкой за невесту.

Браку предшествовало сватовство, срок между ними порою достигал одного года. До начала XX в. были известны левират (женитьба на вдове старшего брата), в богатых семьях - многоженство (до 5 жен). Фольклор эвенков включал песни-импровизации, мифологический и исторический эпос, сказки о животных, исторические и бытовые предания. Эпос читался речитативом, обычно в течение ночи.

Часто в исполнении принимали участие слушатели, повторяя отдельные строки за сказителем. Отдельные группы эвенков имели своих эпических героев (сонинг) - например, Урэн у илимпийских эвенков, Хэвэкэ - на Подкаменной Тунгуске. Из музыкальных инструментов известны варганы (деревянные и костяные), бубен, музыкальный лук и др.; из танцев у енисейских эвенков популярен круговой хоровод («Ехарье»), исполнявшийся под песенную импровизацию.

Игры носили характер состязания в борьбе, стрельбе, беге и т. д.

К списку народностей

предыдущий народ — — — следующий народ

ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА ЭВЕНКОВ

Эвенки (старое название «тунгусы») – один из древнейших народов Бурятии. По мнению ряда ученых, в низовьях реки Селенги они появились около 3-4 тысяч лет тому назад.
Будучи народностью сравнительно малочисленной, эвенки по размерам осваиваемой ими территории далеко превосходят все прочие коренные сибирские народы. И это вызывает естественное удивление.

Кажется почти невероятным, как могли племена, стоявшие на таком уровне, покорять колоссальные пространства, преодолевать трудности многомесячного, а подчас и многолетнего пути. Но на самом деле, чем дальше в глубь истории, тем меньше значение имеет фактор расстояния. Везде, куда бы ни проходил в таежных скитаниях эвенк, он находил ягель для своих оленей, зверя для промысла, кору и жерди для чумов: везде с равным успехом он мог удовлетворить свои несложные потребности. И тем легче было ему пускаться в дальний путь, так как в ту пору никакой роли не играл фактор времени, приобретающий столь большое значение с развитием цивилизации.

Годы, проведенные в одном месте, годы прошедшие в походах по новым местам, — все это ничего не изменяло в привычном образе жизни.
Первое упоминание о забайкальском народе увань, занимающегося оленеводством и живущего в чумах, относится к VII в.

до н.э. Современные тунгусы-оленеводы. Приамурья до сих пор называют себя увань-хи. Однако по сообщениям древних хроник, увань разводили также лошадей и «черных овец», занимались охотой, жили в войлочных юртах, перекочевки совершали на лошадях, запряженных в телеги. О существовании в прошлом у эвенков Забайкалья лошадей говорят многие тунгусские легенды и до сих пор сохраняющиеся некоторые этнографические элементы (седло с подпругой).
Период напряженного взаимодействия тунгусов Забайкалья с монголами Чингисхана и его преемников отражен в старинных преданиях о манги.

В то же время, продвигаясь на север, предки эвенков застали в новых местах какие-то местные народы, с которыми либо воевали, либо устанавливали добрососедские отношения, но всех их в конченом счете ассимилировали.

Среди таких аборигенов называются мекачуны и калтачи, обитавшие в лесах Северного Байкала. Эвенкийский род калтагир (от калтачи) был встречен русскими казаками в середине XVII в.

Точно также говорится о баргутах, живших в баргузине до прихода тунгусов.
В XVII в. тунгусы (эвенки) Забайкалья и Прибайкалья занимали более обширную географическую территорию, чем теперь. Даже в XVIII – начале XIX вв. отдельные эвенкийские кочевья можно было встретить не только по всему побережью озера Байкал, но и в таежных массивах Хамар-Дабана, Тунки, Закамны, Баргузина, Баунта и Северобайкалья.
Родовой состав Баргузинских эвенков в XVIII в состоял из лимагиров, баликагеров, намясинцев (намегтиров), почегоров, киндыгиров, чильчагиров и някугиров, но в документах указываются в основном два рода: баликагир и лимагир.
С конца 1-ой половины XIX в.

наблюдалось общее сокращение численности эвенков, приписанных к Баргузинской инородной управе, хотя их родовой состав по-прежнему оставался неизменным. Этот факт был вызван перекочевкой части оленеводов к своим баунтовским сородичам.
Тункинско-хамардабанские (армакские) эвенки-кумкагиры занимали южный район кочевания тунгусов еще до прихода русских, но среди них наблюдалось сильное смещение с бурятами.

После установления границы между Россией и Китаем они были переселены в долину реки Джида, где образовали Армакскую инородную управу. Занимались коневодством, пушным промыслом и несли пограничную службу.
Часть эвенков жила близ Кабанского острога, представляя собою 6 родов, некогда кочевавших в бассейне реки Селенги и враждовавших с баргузинскими сородичами.

После междоусобной стычки на реке Итанце селенгинские эвенки попросили русских построить острог, который и был сооружен в 1666 г. (сторожевое зимовье) в устье реки Уды (будущий Верхнеудинск). Ассимилированные бурятами эвенки встречались и по Чикою.
Северобайкальские и баунтовские эвенки, приписанные в XVII в.

к Верхнеудинскому острожку, составляли две родовые группы: киндыгиры и чильчагиры. По старинным преданиям, первыми пришли на Байкал с Амура киндыгиры, прослышав о землях, богатых зверем и рыбой, населенных племенами, носящими мягкую материю и имеющими красивых женщин. Миграция эвенков проходила несколькими волнами по разным маршрутам: Вниз по Витиму до устья Муи и далее к верховьям Верхней Ангары, по которым они и достигли Байкала.

Аборигены – майогиры – оказывали сильное сопротивление на всем пути следования пришельцев. Однако в конечном итоге киндыгиры заняли обширные территории на севере Забайкалья и представляли среди эвенков самый многочисленный род оленных тунгусов.
Чильчагиры кочевали, в основном, по баунтовской тайге и для удобства управления были разделены в XVIII в.

на две большие группы: 1-й и 2-й административные роды. Подчиненное значение к ним получили вэкорои майогиры. Самыми молодыми этническими группами северных эвенков являются роды сологон, найканчир, хамене, нгодярил, нанагир, амункагир, далигир, когогир, самагир и др., всего численностью 20. Новые подразделения произошли от главных и старых эвенкийских групп киндыгиров и чальчигиров, а также более древних аборигенов здешних мест.
Переселение бурят в долину оказало положительное влияние на хозяйство и культуру эвенков.

По имеющимся сведениям, эвенки по примеру бурят стали обращать большое внимание на развитие скотоводческого хозяйства и широко практиковать обмен и покупку скота. Охотничий промысел постепенно перестал играть основную роль в их занятиях.
Тесные экономические и культурные связи эвенков с бурятами существовали издавна. Эвенки и буряты нередко «гостевали» друг у друга. «Гостевание» выражалось в обмене предметами хозяйственного назначения, одеждой и оружием.

О существовании близких контактов эвенков с бурятами было известно первым землепроходцам. Так, например, служивый человек Василий Власьев в отписке, датированный 1641 годом, сообщал, что к западу от Байкала «тунгусы с брацкими людьми вместе пьют и едят заодно».
Большое влияние на хозяйство и культуру эвенков оказали также русские крестьяне, поселившиеся по соседству. От них эвенки научились земледелию.
К началу XX века пушной промысел перестал быть ведущей отраслью всего комплексного хозяйства эвенков, но его роль в их хозяйстве все же осталась значительной.

Доход от пушного промысла по отношению к общему доходу от хозяйства у эвенков составлял до 30 %, тогда как у бурят — всего 10 %. Доход от промысла на душу населения составлял, по официальным данным, у эвенков 4р.50 к., у бурят — всего 58 к.
К этому периоду у кочевых эвенков повысилась товарность хозяйства. На рынке Баргузина, Суво, Бодона они привозили мясо, масло, арушень, шерсть, кожу, самодельные изделия: легкую кожаную обувь (кунгурские сапоги), шерстяные носки, меховые рукавицы, варежки и другое.

Близость крестьянских селений, тесный контакт с русскими и бурятскими населением создавали более благоприятные условия эвенкам, проживающим в низовьях Баргузина, для сбыта своей продукции на рынке, обмена и покупки товаров.
С присоединением Забайкалья к России предоставилась возможность близкого общения эвенков с трудовым русским народом.

По примеру поселенцев они стали заниматься новым видом хозяйства — земеледелием, что явилось стимулом для оседания семей эвенков — бывших кочевников. Продукция земледелия обогащала их рацион. Эвенки получили возможность обменивать пушнину на необходимые вещи, приобретать продукты, производимые крестьянами.

Влияние русских сказалось в появлении новых орудий промысла: огнестрельного оружия, металлических ловушек (капканов, петель), обметов для ловли соболей, сетей и неводов. По примеру русских баргузинские эвенки строили свои дома (зимники) и хозяйственные постройки (сараи, амбары), широко пользовались земледельческими орудиями: плугами, боронами, серпами, косами, вилами, использовали опыт русских при изготовлении саней и легких кошевок, телег и сбруи, заимствовали предметы домашнего обихода: столы, стулья, посуду.
Длительное общение эвенков с пришлыми русскими крестьянами переросло в дружбу.

Ярким примером этого служат браки между ними, образование многих русско-эвенкийских семей. В начале XIX века 93 человека из баргузинских эвенков были выделены в особый разряд «оседлых земледельцев». Такие семьи являлись как бы промежуточными звеньями для более активного взаимовлияния культур. В смешанных семьях весь бытовой и хозяйственный уклад обычно совмещал традиции обоих народов.
Русскими крестьянами, жившими по соседству с эвенками, в свою очередь были заимствованы у последних орудия охотничьего промысла (кулемы, самострелы), охотничьих утварь (нарты, лыжи, роговые пороховницы, берестяные пистонницы), одежда и обувь, рукавицы и куртки, ноговицы (арамусы), кожаная легкая обувь, шерстяные носки и рукавицы и другие предметы хозяйственного и бытового назначения.
Эвенкийские стойбища во время перекочевок состояли из нескольких чумов, и обитатели их кочевали в большинстве случаев вместе.

На стоянках (солонцах, рыболовных участках) взрослые мужчины совместно охотились и рыбачили, а добыча шла в общий котел. Женщины вели хозяйство, растили детей, занимались шитьем одежды и обуви. Такая социальная организация, состоящая из кровных родственников, вполне соответствовала всей производственной деятельности эвенков. Группе мужчин, состоящей из 2-4 человек и более, было легче и производительнее вести промысел на мясного и пушного зверя, охватывая большую площадь угодий, а женщинам и подросткам — смотреть за оленями.
Различные исследователи Сибири, описывая промысел эвенков, весьма удачно подмечали эту сторону их социальной организации.

«Охотник старается застрелить зверя, — писал Орлов, — чтобы иметь пищу как для своего семейства, так и для тех тунгусов, которые с ним кочуют». Краевед Н.М. Добромыслов, побывавший в начале XX века у баунтовских эвенков, писал: «Кочуют эвенки, хотя и вразброд по обширной тайге, однако ж меж собой составляют как бы одну семью … в семейной жизни орочоны строго держат родственные связи, но в целях занятия более обширной площади для звероловства братья и вообще отдельные семьи кочуют в разницу».
Прежде следует несколько слов сказать вообще о материальной культуре эвенков.

Дело в том, что эвенки, заселившиеся по соседству с различными народами, усваивали и перенимали много нового, сохранив свои традиции. Многие исследователи отмечали, что в зависимости от мест, где они проживали, были у них различия в пище, одежде, приемах убоя оленя и т.д.
Эвенки в одних местах кроме чумов, имели землянки, срубные дома (Алданские), в других войлочные юрты, срубные дома (Нерчинские тунгусы).

Кроме того отличались даже чумы по способу крепления остова. Также отличались утварь по материалу и по форме.
Меньше всего подвергались влиянию соседних малых народов только Прибайкальские эвенки, жившие более-менее изолировано, менее общаясь как с другими группами, так и с другими иноязычными народами Севера и Дальнего Востока.

Но, тем не менее, очень много и сходного в материальной культуре что, по-видимому, говорит о прошлых связях.
К примеру, коврик из нерпичьих шкуры делали только наши северо-байкальские эвенки и называли «кумалан» (от слова «кума» — нерпа).

Но это название распространилось и в тех местах, где вообще не водится нерпа (баунтовские, читинские, тунгиро-олекминские и эвенки Красноярского края).
Вся материальная культура была приспособлена к кочевой жизни.

Она была представлена исключительно из дерева, кожи, бересты, которые эвенки умели тщательно обрабатывать.
Эвенки оленеводы для летнего стойбища выбирали место в сухом бору и обязательно у речки,
Где имелась общая ровная площадь, на которой могли поместиться все их олени.

В отличии от других народов Севера и Дальнего Востока они не заселялись по большим рекам, что еще раз говорит о их оленеводческо-промысловом хозяйстве.
После периода отела оленей перекочевывали на горные моховые пастбища или в горы, где разбивали свои чумы в лесу, где деревья росли у истоков речушек.

Чумы ставили рядом, а если собиралось несколько семей, то полукругом. Против входа разводили костры для приготовления пищи. Оленям же устраивали теневые навесы из кожи. Для этого невысокие лиственницы, ставили их по полукругу и соединяли кронами. Размер теневого навеса зависел от размера стада.
Эвенки кочевали группами родственных семей для удобства при ведении оленеводства и промысла.
Все зимние и ненужное для летних кочевок оставляли на свайных лабазах.

Это помосты с крышей из коры, которые ставили в сухих лесных долинах на территории зимней охоты.
Основным жилищем оленных эвенков был конический чум, других сооружений (землянок, срубных домиков, полуземлянок) у них не было. Все части чума имели свое название, например: сонна — дымовое отверстие, туру — основные жерди остова, чимка — средняя жердь, которая устанавливалась внутри чума и т.д.
Следует сказать, что одна группа подлеморских эвенков не имела оленей.

Их называли сидячими.
Внутри чума находилось все необходимое. Около входа вдоль стены делали маленькие подставки для посуды — столики из дранья. Слева от двери к жерди привязывался мешок с инструментами для шкур, на полу — кожемялка, рядом — игольница. Люлька, когда ребенок спал, стояла на полу рядом с игольницей. На поперечной жерди над очагом вешали олдон — металлических крюк для котла или медного чайника, тут же подвешивали сушилку для мяса, рыбу, орех.
Против входа, за костром, почетное место для гостей — малу.

Рядом — место хозяина и самые необходимые вещи для охоты: патронаж их нерпичьей кожи, сумочка, нож с ножнами на ремне, кисет. Справа и слева от малу спальные мешки и оленьи шкуры — «постель».
Домашняя утварь была приспособлена к кочевому быту. Она отличалась прочностью, легкостью и малой габаритностью, для удобства транспортировки, так как забайкальские эвенки не знали нарт и ездили только верхом.

Следует заметить, что забайкальские олени отличались рослостью и были годны для верховой езды по сравнению с оленями Заполярья. Каждая семья имела минимум необходимый для постоянного пользования утвари.

Тунгусы. (История Сибири с древнейших времен до наших дней).

Кроме твердой утвари в жилище находилась мягкая: коврики-кумаланы и «постель». Коврики-кумаланы обычно служили покрышками на вьюки, но ими пользовались в быту.
Походной постелью служила шкура оленя. Более зажиточные эвенки шили постель из медвежьей и заячьей шкуры, похожие на современные спальные мешки.

Для охотничьих припасов пользовались кожаной сумочкой — «натруской». Натруска шилась с ног оленя и орнаментировалась.
Наряду с новыми предметами домашнего обихода прочно вошедших в быт эвенкийской семьи, сохраняются старые предметы утвари: берестяная посуда, которая используется для хранения муки, круп; «гуяун» — биток для сбора ягод, туяски разного размера для хранения чая, соли.

Из мягкой утвари сохранились кумаланы-коврики, которые служат как украшения — вешают на стену и стелят на стулья.

У старых эвенков можно встретить еще игольницы — «авса», где хранят свои предметы для рукоделия.
В начале 90-х годов на волне демократических преобразований начали создаваться национальные культурные центры. Республиканский центр эвенкийской культуры «Арун» был создан в 1992 году.

Основными целями которого было возрождение, сохранение и развитие духовной и материальной культуры эвенков Бурятии.
Со дня основания центра директором являлся Виктор Степанович Гончиков, первый эвенкийский композитор, талантливый сын эвенкийского народа, в музыкальных произведениях которого воплощена душа народа.
В 1993 году в Национальной библиотеке проведена презентация первого сборника песен «Гулувун» — «Костер», где отразился эвенкийский фольклор, песни и танцы.
Совместно с редакцией журнала «Ласточка» в 1995 г.

был подготовлен и выпущен журнал «Велика» на эвенкийском языке. При тесном сотрудничестве со Всебурятской Ассоциацией развития культуры была выпущена газета «Гуламта», в которой опубликованы материалы из истории эвенкийского народа, а также фрагменты из лирики эвенкийского поэта А.

Немтушкина.
Сотрудником центра Афанасьевой Е.Ф., кандидатом филологических наук, старшим преподавателем БГУ составлен и выпущен эвенкийский словарь на баргузинском диалекте. Оставил добрую память о себе В.В. Беликов, который в своей книге «Биракан» опубликовал фольклор эвенков. При культурном центре ведутся занятия по изучению родного языка, создан студенческий ансамбль «Гулувун», участники которого являются пропагандистами эвенкийского искусства.

Центр и ансамбль – участники многих выставок, фестивалей и конкурсов. Удостоены наград, дипломов за участие и успехи в республиканском фестивале «На земле Гэсэра», посвященном 1000-летию бурятского эпоса (1995 г.), в фестивале культур национальных меньшинств и фестивалей «Венок дружбы».

Ансамбль «Гулувун» является ежегодным участником фестиваля «Студенческая весна». Постановлением Правительства Республики Бурятия № 185 от 06.06.2000 г. решается вопрос о создании государственного профессионального эвенкийского ансамбля песни и танца.
По инициативе Республиканского центра эвенкийской культуры «Арун», начиная с 1995 г.

по радиостудии «Биракан», а с 1996 г. на телепередаче «Улгур», впервые зазвучали программы на эвенкийском языке.
Хорошим подарком для малышей и школьников стал новый сборник песен В.С. Гончикова «Эвэды давлавур» («Эвенкийские песни», 1997 г.). Данный сборник, имеющий пояснения к произношению слов, музыкальному исполнению, а также с подстрочным переводом послужит эвенкийскому народу пособием для скорейшего освоения родного языка.
При активном содействии эвенкийского центра культуры «Арун» проводится национальный праздник «Больдер» («Встреча»), ставший традиционным.

Участниками этого праздника становятся представители северных районов, Республики Саха (Якутия), Эвенкийского автономного округа, Красноярского края, Читинской области, Хулунбуйрского аймака Эвенкийского Хошуна Автономной Республики Внутренняя Монголия КНР.
На современном этапе РЦЭК «Арун» проводит большую работу по реализации государственной национальной политики Российской Федерации и Республики Бурятия, а также в укреплении, а также в укреплении межнационального согласия и мира, единства целостности России.

Устанавливает тесные контакты с другими культурными центрами в республике для взаимного обогащения.
В 2000 году создан информационно-координационный центр на базе РЦЭК «Арун», который позволит наладить общественную, просветительскую, образовательную и исследовательскую деятельность в области природоохраны. Истории, культуры, языка эвенкийского населения, проживающего в республике.

Разработан проект создания эвенкийского этнокультурного комплекса «Арун», реализация которого заложит основу для объединения и консолидации коренных малочисленных народов Севера республики Бурятия, а также обеспечит развитие партнерских отношений с региональными органами власти по решению проблем региона, окажет всемерное содействие сохранению наследия эвенкийского народа и культуры, устойчивому развитию традиционных видов хозяйствования.
Несомненно, этнокультурный комплекс займет достойное место среди других культурных и образовательных центров г.

Улан-Удэ и станет одним из основных общественных национальных, политических и ресурсных центров Республики Бурятия.
В Бурятском Государственном Университете открыто отделение эвенкийского языка, которое выпустило уже 2 потока преподавателей. Эвенкийский язык преподает Е.Ф. Афанасьева.
В Бурятском институте повышения квалификации работников образования (БИПКРО) ежегодно проводятся рейтинговые курсы преподавателей эвенкийского языка и работников дополнительного образования, которые организует преподаватель БИПКРО Миронова Е.Д.

Бадмаева

Статья: Эвенки как народ, их обычаи и традиции

Культура эвенков (семейно-брачные отношения, обряды, традиции)

Экзогамия в основном соблюдалась эвенками, но она нарушалась, когда возросший род распадался на ряд независимых группировок. Например, мужчина мог брать себе в жены девушку из этого же рода, но из других семейных групп. Женщин из других родов эвенки называли также мата.

Существовал обычай левирата - наследования младшим братом вдовы старшего. Брачная сделка совершалась путем купли-продажи, которая была трех видов: первый-выплата за невесту определенного количества оленей, денег или других ценностей; второй - обмен девушками; третий - отрабатывание за невесту. Калым брался или натурой, или натурой и деньгами в переводе их на оленей (от 10 до 100 оленей).

Обычно большой калым уплачивался в течение нескольких лет. Значительная часть калыма, особенно оленей, поступала в распоряжение молодоженов, а остальное доставалось их родственникам. Обмен невестами был менее распространен и чаще всего практиковался у бедных эвенков.

В семье существовало своеобразное разделение труда между женщинами и мужчинами. Промысел был делом мужчины, обработкой же добычи занимались женщины. Труд женщины был тяжелым, а отношение к ней - пренебрежительным. Она не имела права участвовать в беседе мужчин, и тем более советовать или высказывать свое мнение. К ее голосу не прислушивались и взрослые сыновья. Лучшая пища подавалась мужчине. Унизительными для женщины были поверья, по которым она считалась не чистой и потому не должна была дотрагиваться рукам и до промысловой добычи и оружия мужа.

Группы семей одного рода, кочевавшие в отдалении друг от друга, всегда сохраняли свои родственные связи. Нередко отдельные родственные семьи объединялись в одну группу и совместно кочевали. Существовал обычай - нимат безвозмездной передачи своей добычи сородичам. Самое удобное место в чуме на противоположной стороне двери предназначалось только для гостей и называлось «малу».

Тяжким преступлением против общества считали убийство, обман, воровство и другие акты, совершенные из корыстных побуждений. Остроумный и веселый собеседник всегда пользовался большим авторитетом среди своих сородичей и служил молодежи образцом для подражания.

В человеке ценили ум, храбрость, удаль, честность, преданность своему народу.

Погребально-поминальные традиции эвенков тесно переплетались с их религиозным верованием. Эвенки объясняли смерть уходом человека в потусторонний мир и старались при этом строго соблюдать все каноны погребального обряда.

Строго запрещалось шуметь, плакать и причитать на похоронах. Обязательно забивали вблизи захоронения жертвенного оленя, кожу и голову которого вешали на специально сооруженную перекладину. По поверью эвенков, умерший должен покинуть этот мир. В гроб клали все личные вещи и оружие умершего. После похорон эвенки уходили в стойбище, не оглядываясь и молча, а затем откочевывали на другое место.

Специальных поминок не устраивали и не посещали больше могил даже близких родственников.

Эвенки (тунгусы) являются одним из самых древних коренных народов Восточной Сибири, в том числе Прибайкалья. Существует две теории их происхождения. Согласно первой, прародина эвенков находилась в районе южного Байкала, где их культура развивалась с палеолитической эпохи, с последующим их расселением на запад и восток. Вторая теория предполагает, что эвенки появились в результате ассимиляции местным ("протоюкагирским") населением племени уваней, горно-степных скотоводов восточных отрогов Большого Хингана.

«нимат»- обычай безвозмездной передачи своей добычи сородичам.

«малу» - закон гостеприимства, согласно которому самое удобное место в чуме предназначается только для гостей. Гостем же считался всякий, кто переступал "порог" чума.

«левират» - обычай наследования младшим братом вдовы старшего брата.

«тори» - брачная сделка, которая совершалась одним из трех путей: выплатой за невесту определенного количества оленей, денег или других ценностей; обменом девушками; отрабатыванием за невесту.

Наиболее торжественно проходил у эвенков весенний праздник - икэн, или эвин, посвященный наступлению лета - "появлению новой жизни" или "обновлению жизни".

Основа традиционной пищи - мясо диких животных (у конных эвенков - конина) и рыба, которые употребляли практически всегда в сыром виде. Летом пили оленье молоко, ели ягоды, дикий чеснок и лук. У русских заимствовали печеный хлеб. Основным напитком служил чай, иногда с оленьим молоком или солью.

У эвенков были развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла, вышивка бисером, у восточных эвенков - шелком, аппликация мехом и тканью, тиснение по бересте.

Эвенки

(Эвенкил, орочен, илэ, килэн, килин, цилин, о-луньчунь.орочнун, хамнеган, тонгус, тунгусы)

Взгляд из прошлого

«Описание всех в Российском государстве, обитающих народов» 1772-1776 гг.:

Тунгусы кочуют поодиночке или группами в две-три семьи. Несмотря на то, что в южных областях многие тунгусы крещены, они дают детям случайные имена. И хотя впоследствии детям нарекают имена христианские, но в племени их все равно именуют первыми. Колыбель в богатых семьях делается из кожи и отделывается мехом, в бедных же ее изготавливают из бересты и в дороге мать несет ее на спине.

Н.В.Латкин, "Енисейская губерния, ее прошлое и настоящее", 1892:

Тунгусы, или как теперь их называют, эвенки, хотя и не слишком многочисленны, но расселены по очень обширной территории. Корнями тунгусы уходят в Забайкалье и Манчжурию. Расселяясь на север, они ассимилировали племена аборигенов, и поэтому северные тунгусы отличаются от забайкальских, которых называли ороченами и манеграми (к ним мы еще вернемся позже). Тунгусами также иногда именовали эвенов (ламутов) и негидальцев, которых мы также не забудем рассмотреть отдельно в одной из последующих частей обзора.

Тунгусы среднего роста, имеют голову овальную, лицо, скорее круглое, чем продолговатое, цвет кожи искрасна-смуглый, грудь у них широкая, лоб широкий и плоский, глаза узкие, черные или карие, брови дугообразные, нос плоский, скулы выдающиеся, рот широкий, волоса черные, жесткие и прямые, не чесанные и не мытые от рождения. Бороду и усы имеют редкие и в большинстве не дают им расти, всё выщипывают, чтобы зимою не намерзало. Женщины, кроме очень молодых, крайне безобразны и все вообще донельзя нечистоплотны, никто и никогда не моется.

Характер у тунгуса вообще пылкий и легко возбуждающийся, в особенности под влиянием водки, но вместе с тем тунгус, безусловно, ловкий и неустрашимый охотник и до крайности добросердечен. От смеси с другими соседними инородцами, остяками и в особенности якутами, а также с русскими казаками и промышленниками, не брезговавшими в этих отдаленных и пустынных краях тунгусскими женщинами, первоначальный тунгусский тип ныне претерпел некоторые изменения.

Тунгусы женятся в зрелых летах, и нередко жениху бывает 30-35, a то и более лет, а невесте 12-14 лет. Всякое сватовство, как у христиан, так и язычников, связано с уплатой калыма родителям невесты, смотря по ее достоинству, от 2 до 10 оленей; нередко добавляются к этому кое-какие домашние вещи, а то и деньги, если таковые у кого водятся. Девушка, несмотря на то, что до свадьбы у ней были любовники, также свободно выходит замуж, только калыма платится за нее меньше. К просватанной невесте жених, уплативший часть калыма, ходит как к своей жене.

Жену тунгус любит и ласкает. Если он некрещеный, то имеет не одну, а две или три жены, и во избежание ссор для каждой делается отдельный чум. Хотя нравственность тунгусок не особенно высока, неверных жен относительно немного. Девушки ведут себя довольно свободно, и любовные шашни между молодежью нередки, да впрочем, на это и мало обращается внимания.

Более половины тунгусов уже окрещены, а потому считаются православными христианами, но какие это православные? Они кое-как умеют креститься, да произносить: «Господи помилуй», да и то не все, о христианстве все их понятия этим только и ограничиваются. Правда, знает он что надо окрестить ребенка, повенчаться и похоронить умершего и за это дать «батьке» белку, песца, лисицу, рыбу или другую какую дичину, или шкурку.

Вот пример уже несколько цивилизованного тунгуса. «Антошка», - спрашиваю я тунгуса-вожака, - «есть у тебя дети?» - «Есть двое, сыновья» - «A как зовут?» - «Один Илья-пророк, а другой Петр Сосулин!» (Сосулин - фамилия одного золотопромышленника).

Тунгусы гостеприимны и для гостя ничего не пожалеют, того же они требуют и в отношении себя. Между собою тунгусы приветливы и ласковы, к старшим почтительны и готовы помочь, чем могут, своему соседу и соплеменнику. Они не прочь и повеселиться, в особенности если есть водочка. Тунгусы песен не поют, а при круговом танце, вокруг воткнутой в землю палки, припевают в такт, переступая с ноги на ногу, - так проводится иногда вся ночь.

Пища тунгуса незатейлива, он ест все что дает местная страна: рыбу, дичь и зверя, но любимая еда - оленина. Если можно достать - хлеб, каша с салом, хотя бы даже медвежьим, чай, сухари и водка. За водку все можете иметь, за водку все продается, ничего нет заветного, без водки у тунгуса пары рябчиков не купить, впрочем, это относится не к ним одним, а ко всем северным инородцам.

"Народы России. Этнографические очерки" (издание журнала "Природа и люди"), 1879-1880:

Образ жизни оседлых тунгусов совершенно различен от кочевых. Оседлые тунгусы имеют в своих поселениях небольшие постройки, где кроме общего семейного помещения вы найдете у каждого тунгуса отдельную, чистую комнату для приема почетного гостя. Печи считаются ненужными, и они заменяются обыкновенно камельками, тщательно обмазанными и выкрашенными глиною. В окнах, за неимением на севере Сибири стекол, употребляются слюда и очищенные пузыри нерпы, а то и толстый лед. В целом хозяйство оседлых тунгусов приближается к русскому сельскому быту, даже в отношении скотоводства, несмотря на то, что весьма немногие из них привыкли к этому роду занятий. Оседлые тунгусы охотно улучшают свой быт, и таким образом обращают на себя внимание торгующих кочевых инородцев.

Само собою разумеется, что вечно кочующему оленному тунгусу нужно иметь переносное жилище. Он покрывает свою палатку замшею или внутренним слоем бересты, которому придает гибкость кожи тем, что моет его, коптит и держит на водяных парах. Юрта оседлого тунгуса состоит из квадратного пространства с плоской земляной крышей, и такой величины, чтобы она быстро прогревалась камином из битой глины.

Есть тунгусы сидячие, не имеющие оленей и домашнего хозяйства. Образ жизни их, при недостатках, которые они претерпевают, заслуживает сострадания. Жилища их состоят большею частью из таких землянок или юрт, помещение в которых в зимнее время может быть допущено только при тяжелых условиях того животного состояния, в котором эти люди остаются по причине нищеты. Одежда приобретается ими от оленных тунгусов в виде подаяния, а дневную пищу их составляет рыба, добытая в течение дня. В случае же неулова рыбы, нередко бывает, что они по нескольку дней остаются без продовольствия. Все их достояние состоит в шести-семи собаках, с помощью которых они переезжают с одной речки на другую для рыбной ловли, единственно поддерживающей их существование.

Только одна крайняя нужда может заставить тунгуса бросить свою свободную жизнь в лесах, потому что тунгус - это кочевник, со всей страстью души. Уже через несколько дней он переносит свою палатку на другое место и утверждает, что не существует худшей доли, чем жить постоянно на одном и том же месте по-русски или якутски. Своею беззаботностью и веселостью, подвижностью, ловкостью и остротою, приятностью и веселым юмором, тунгус отличается от всех прочих сибирских племен: мрачного самоеда, неуклюжего остяка, кислого, неприветливого якута, и потому тунгуса можно назвать французом тундры и леса. Нравственно он, впрочем, гораздо хуже, ибо хитер и пронырлив.

Одежда тунгуса очень соответствует его подвижности, и в то же время показывает его легкомыслие. Он не одевается в неуклюжую шубу из шкур оленей, а из тех же шкур шьет себе особый костюм, обыкновенно украшенный бусами, полосками сукна и конскими волосами, и настолько узкий, что едва можно застегнуть, ибо по тунгусской моде нужно оставлять грудь открытою, чтобы видна была расшитая бусами нижняя одежда, покрывающая грудь. На голове тунгус носит татарскую ермолку, всю унизанную бусами. Короткие, доходящие до колен панталоны, из тонкой замши, и башмаки, точно так же украшены полосками из бус; на плечах висит ожерелье из бус и мешочек с огнивом, трутом и кремнем.

Относительно пищи и питья тунгусы вовсе неразборчивы, и пьют, и едят, что попадается. Одно из любимых их кушаний состоит из непереваренного содержимого желудка северного оленя; прибавив к нему ягод, они раскладывают его тонкими пластами на древесную кору и сушат на солнце или ветре. Тунгусы очень много употребляют кирпичного чая; они из него с жиром и ягодами приготовляют густую кашицу. От этого нездорового кушанья тунгусы еще более желтеют, хотя желты по природе.

А.Миддендорф, "Коренные жителм Сибири", 1878 г.:

Я не знаю другого народа, у которого большую часть года жизнь проходила бы так уединенно. Каждый чум сам по себе отправляется в лесную глушь, предаваясь охоте или рыбной ловле. Из этого обстоятельства у тунгусов развилось и первобытнейшего рода письмо, состоящее из знаков. Так, в лесу вы встречаете срубленное деревцо, в зарубке которого торчит стрела концом вниз. Это значит: я расставляю луки поблизости. Если стрела смотрит вкось кверху, то охотник ушел далеко. Ветка от куста, втиснутая таким же образом, указывает на присутствие охотника на близком расстоянии. Положенный через след сучок запрещает идти дальше по этому направлению; чурбан, положенный на таком месте, где прежде находился вход в чум, не позволяет или не советует устраивать туг чум. Лошадиная голова, нарисованная на снятой с дерева коре, предлагает искать лошадь, пропавшую на месте привала.

В случае болезни или погибели кормильца, иное семейство беспомощно погибает от голода. Разговор с тунгусами, мимоходом, касается того или другого случая подобного рода, как будто это так и должно быть. Находят скелеты или замечают, что недостает знакомых: все они погибли бесследно. Я встретил три совершенно обедневших тунгусских семейства. У одного из них был всего один северный олень, у другого три, а у третьего их вовсе не было. Эти три семейства соединились между собою, чтобы помогать друг другу.

Как ни уединенно тунгус живет в своей глуши, все-таки он очень подвижен. Не повезет ему в одном месте, он отправляется в другое, и движется все дальше и дальше, так что постепенно, большею частью весьма небольшими переходами, посещает самые отдаленные местности и сходится с самыми разнообразными соседями.

Жизнь тунгуса представляет поразительную смесь кочевки с оседлостью. Он не упускает случая в течение года побывать в местах, отстоящих одно от другого на более, чем тысячу и даже две тысячи верст, тут занимаясь ловлей рыбы, там охотясь на лучших соболей. Но с другой стороны, он любит также постоянно возвращаться на зиму в те же места, где он ведет свои засеки, расставляет ловушки, устраивает ямы.

Шестидесяти и семидесятилетние старики-тунгусы нередко представлялись мне отцами грудных детей; иногда даже матерью оказывалась первая, уже очень съежившаяся жена.

Современные источники

Эвенки коренной малочисленный народ Сибири и Дальнего Востока, родственный Маньчжурам.

Самоназвание

Эвенкил.

Местные самоназвания Эвенков: орочен (от реки Оро или от орон - "олень") - забайкальско-амурские Эвенки; илэ ("человек") - катангские и верхнеленские; килэн - Охотское побережье и др.

Этноним

Название «тунгус» известно русским с XVI в., а самоназвание «орочен» в Приамурье («орочел» - на Охотском побережье) и «эвен» - в Приангарье, с XVII в.

Китайцы называли Эвенков килин, цилин, о-луньчунь (от "орочен"), маньчжуры - орочнун, монголы - хамнеган (смотри Хамниганы), татары и якуты – тонгус.

Эвенки, название ставшее официальным этнонимом в 1931 году.

Антропология

В антропологическом отношении Эвенки живущие в РФ представляют достаточно пеструю картину, обнаруживая комплекс признаков, характерных для байкальского, катангского и центрально-азиатского типов.

Численность и расселение

Всего: 77 000 человек.

В том числе КНР, по переписи 2010 года, 39 534 человека.

Из них:

Внутренняя Монголия 29 771 человек,

Хэйлунцзян 6 591 человек.

РФ по переписи 2010 года 37 131 человек.

Из них:

Якутия 20 782 человека,

Красноярский край 4 177 человек,

Хабаровский край 4 003 человека,

Бурятия 2 925 человек,

Амурская область 1 448 человек,

Забайкальский край 1 337 человек,

Иркутская область 1 241 человек.

Монголия, по данным 1995 года, 2 500 человек, по другим оценкам, до 4 тысяч человек.

Эвенки населяют обширную территорию от Обь -Иртышского бассейна на западе до Охотского моря на востоке и Северного ледовитого океана на Севере.

Южная граница расселения проходит по северо-востоку Китая (20 тыс. человек, отроги хребта Хинган) и Монголии (около озера Буир-Нур и верховья реки Иро).

РФ

Характерная особенность в расселении эвенков - дисперсность.

В РФ насчитывается около сотни населенных пунктов, где они живут, однако в большинстве поселений их численность колеблется от нескольких десятков до 150-200 человек.

Населенных пунктов, где эвенки живут относительно крупными компактными группами немного.

Наиболее точные данные об численности Эвенков в России до революции дала перепись 1897 года - 64 500 человек.

Из них "бродячих" (охотников) - 28,5 тыс. человек, кочевых (конных) - 29,7 тыс. человек.

При этом следует понимать, что участия в переписи народы Сибири пытались всячески избегать во избежание ясачного, налогового и податного обложения.

Таким образом, реальную численность Эвенков следует предположить вероятно более указанной в полтора-два раза.

Однако, по имеющимся свидетельствам, «изначальное» число Эвенков на момент прихода русских в XVII веке, по отношения к фактическому в 1897 году, было в разы большим.

Основное же катастрофическое его сокращение произошло в первый век после «контакта» с московитами.

КНР

В Китае эвенки представлены 4 этнолингвистическими группами, которые объединены в 2 официальные национальности, проживающих в Эвенкийском автономном хошуне автономного района Внутренняя Монголия и в соседней провинции Хэйлунцзян (уезд Нэхэ):

Орочоны (букв. «оленеводы») (кит. упр. 鄂伦春族 , пиньинь: Èlúnchūn Zú), 44,54 % живёт во Внутренней Монголии, а 51,52 % - в провинции Хэйлунцзян, 1,2 % - в провинции Ляонин.

Около половины говорят на диалекте эвенкийского языка (иногда рассматриваемом как отдельный язык), остальные только по-китайски.

Эвенки (кит. упр. 鄂温克族 , пиньинь: Èwēnkè Zú), 88,8 % в Хулунбэйэре, включают:

Небольшую группу собственно эвенков - около 400 носителей в деревне Аолугуя (уезд Гэньхэ), которую сейчас перемещают в пригород уездного центра; сами себя они называют «йэкэ», китайцы - Yakute (кит. упр. 雅库特 , пиньинь: Yǎkùtè), так как они возводили себя к якутам.

Хамниганы - сильно монголизированная группа, говорит на монгольском языке - хамниганском и на хамниганском (старо-барагском) диалекте эвенкийского языка.

Эти, т. н. маньчжурские хамниганы, эмигрировали из России в Китай в течение нескольких лет после революции 1917 г., около 2500 человек живёт в Старобарагском хошуте.

Солоны - переселились (вместе с даурами) из бассейна реки Зея в 1656 году в бассейн реки Нуньцзян, а затем, в 1732 частью переселились дальше на восток, в бассейн реки Хайлар (где теперь образован Эвенкийский автономный хошун с 9733 эвенками в 2000 году).

Говорят на солонском диалекте, иногда рассматриваемом как отдельный язык.

Динамика численности эвенков КНР (по данным всекитайских переписей населения)

1953 год - 4,95 тыс. чел.

1964 год - 9,68 тыс. чел.

1982 год - 19,39 тыс. чел.

1990 год - 26,37 тыс. чел.

2000 год - 30,50 тыс. чел.

2010 год - 30,87 тыс. чел.

Монголия

В Монголии эвенки представлены только хамниганами (около 3 тысяч человек), проживающими в Селенгинском аймаке.

Административно-территориальные образования

Эвенкийские административно-территориальные образования в настоящее время (2009) имеются в России и Китае.

В России к ним относятся Эвенкийский район Красноярского края (бывший Эвенкийский АО), Анабарский, Жиганский и Оленёкский улусы Якутии, Баунтовский район Бурятии и ряд сельских поселений в Иркутской области, Бурятии и Якутии.

В прошлом существовали и другие эвенкийские, ныне упраздненные под видом референдумов, АТО.

В Китае к эвенкийским АТО относятся Орочонский и Эвенкийский автономные хошуны во Внутренней Монголии и несколько национальных волостей и сомонов во Внутренней Монголии и Хэйлунцзяне.

Этногенез

В III тыс. до н. э. предки эвенков переселились с территории северного Китая, создав глазковскую культуру.

По одной из гипотез именно носители глазковской культуры бронзового века являлись предками тунгусо-манжуров вообще.

Предположительно Эвенки входят в генеалогическую цепочку сушэни - илоу - уцзи - мохэ - чжурчжэни - эвенки.

Есть основания в качестве непосредственных предков эвенков в том числе рассматривать забайкальский народ увань, который, согласно китайским хроникам (5-7 века н. э.), обитал в горной тайге к северо-востоку от Баргузина и Селенги.

Увани не были аборигенами Забайкалья, а представляли собой группу кочевников-скотоводов, пришедшую сюда из более южной местности.

В процессе расселения по просторам Сибири тунгусы сталкивались с местными племенами и, в конечном счете, ассимилировали их.

Хозяйственно-культурные типы Эвенков

Особенности этнического формирования тунгусов привели к тому, что для них характерны три антропологических типа, а также три различных хозяйственно-культурных группы: оленеводы, скотоводы и рыболовы.

"Пешие" (охотники), "оленные", орочен (оленеводы) и конные, мурчен (коневоды), известные также в Забайкалье как хамнеган, солон (русское солоны), онгкоры, в среднем Приамурье - как бирарчен (бирары), манягир (манегры), кумарчен (по реке Кумара) и др.

Язык

Эвенкийский язык (устаревшее: тунгусский язык) - распространён в России на территории, главным образом в Восточной Сибири - от левобережья Енисея до острова Сахалин, а также на севере Китая (Внутренняя Монголия, Синьцзян-Уйгурский автономный район).

Наряду с эвенским и негидальским языками относится к северной группе тунгусо-маньчжурских языков алтайской семьи.

Диалекты Эвенков живущих в РФ делятся на группы: северный - к северу от нижней Тунгуски и нижнего Витима, южный - к югу от нижней Тунгуски и нижнего Витима и восточный - к востоку от Витима и Лены.

Имеет северное, южное и восточное наречия с большим количеством говоров.

По фонетическим признакам выделяются «хакающие», «секающие» и «шекающие» диалекты. Солонский диалект иногда выделяют как особый язык.

В основе литературного языка - непский (с 1953 - полигусовский) говор южного наречия.

В эвенкийском языке действует сложный (т. н. ступенчатый) закон качественно-количественной гармонии гласных.

По грамматическому строю относится к языкам суффиксально-агглютинативного типа.

Обладает развитой системой падежей, видовых и залоговых форм глагола, деепричастий. Лексика отражает следы тесных контактов с якутским и бурятским языками.

История

С начала нашей эры эвенки составляли единый народ, территориально-хронологически объединяемый союзом племен Мохе, государством тунгусо-маньчжуров Бохай, государством кидань-монголов Ляо, Чжурчжэньской империей, а затем и империей Чингизидов.

На рубеже I - II тыс. н. э. эвенки были рассечены продвижением на север якутов.

Первым из русских столкнулся с тунгусами в XVII веке казак Бекетов в районе Ангары.

К середине 17 века были обложены ясаком.

С 17 века Эвенки вытесняются якутами, русскими и бурятами со среднего Вилюя, Ангары, Бирюсы, верхней Ингоды, нижнего и среднего Баргузина, левобережья Амура, манегры и бирары бежали в Северный Китай.

Известным тунгусским князем того времени был Гантимур.

В русских документах того времени зафиксированы имена и других князцев: Бабуг, Тякш, Кагил, Топук, Болдоной и Индак. Князцы управляли родами и землицами.

В XVIII веке тунгусы Даурии испытали влияние русских миссионеров.

В 1761 году в Забайкалье был сформирован пятисотенный тунгусский казачий полк во главе со старшиной.

В 19 веке Эвенки кочевали на нижнем Амуре и Сахалине, часть Эвенков с Енисея ушла на Таз и Обь.

В 1924-25 годах на Дальнем Востоке произошло антиимперское Тунгусское восстание за независимость от Советской России.

В 1927 были созданы Илимпийский, Байкитский и Тунгусо-Чунский национальные районы, в 1930 объединённые в Эвенкийский национальный округ.

Традиционное жилище

Зимние стойбища состояли из 1-2 чумов, летние - до 10, во время праздников и более.

Чум (дю) имел конический остов из жердей на каркасе из шестов, покрытый покрышками-нюками из ровдуги или шкур (зимой) и бересты (летом).

При перекочёвках каркас оставляли на месте.

В центре чума устраивали очаг, над ним - горизонтальную жердь для котла.

Местами были также известны полуземлянки и срубные жилища, якутская юрта-балаган, в Забайкалье - бурятская юрта, у оседлых Бираров Приамурья - четырёхугольное бревенчатое жилище типа фанзы.

Семья

Многопоколенная патриархальная семья с родовым устройством общества и общественных отношений.

Традиционное хозяйство

В хозяйственном отношении эвенки заметно отличаются от других народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.

Прежде всего, они - охотники-оленеводы.

Эвенк-охотник проводил верхом на олене добрую половину своей жизни. Были у эвенков и группы, охотившиеся пешком, но в -целом именно верховой олень - главная визитная карточка этого народа.

Охота играла ведущую роль у большинства территориальных групп эвенков. Охотничья сущность эвенка ярко проявляется даже в таком второстепенном для него деле как рыболовство.

Рыбалка для эвенка - та же охота.

Главными орудиями рыбного промысла у них долгие годы были охотничий лук с тупыми стрелами, которыми рыбу глушили и острога - разновидность охотничьего копья.

По мере истощения охотничьих ресурсов, после их вынужденной чрезмерной добычи, в период русского объясачивания, значение рыбного промысла в жизнеобеспечении эвенков стало возрастать.

Оленеводство эвенков таежное, вьючно-верховое.

Практиковался вольный выпас, доение важенок.

Эвенки - прирожденные кочевники.

Протяженность кочевок охотников-оленеводов достигала сотен километров в год.

Отдельные семьи покрывали расстояния в тысячу километров.

Выделка шкур и декорирование изделий

С давних пор эвенки научились обрабатывать и выделывать шкуры, изготавливать ровдугу - замшу из шкуры оленя или лося.

Женщины шили практичную и надежную одежду, без которой не обойтись в тайге.

Передвигаясь по бескрайний просторам тайги в поисках новых пастбищ и богатых охотничьих угодий, эвенки подмечали краски, узоры и переносили их на одежду, предметы домашнего обихода.

Эстетической основой эвенкийского декоративно-прикладного искусства стала окружающая природа со всем ее богатством.

Ровдугу использовали для изготовления обуви, одежды, гамашей, арканов, покрытия для чума.

Люди научились красить ее, добиваясь нужного оттенка, используя для этого минералы, кору деревьев, сажу.

По сей день используются ровдуги различных оттенков, мех оленя, белки, соболя.

Эвенкийские женщины владели несколькими способами декорирования изделий: украшение бисером, подшейным волосом оленя, раскрашивание узоров и материалов природными красками.

В орнаментах использовали мифологические мотивы священных для эвенков животных - лося, белого и пестрого оленя, и птиц - гагары и лебедя. Тотемных животных изображали на амулетах, а вышивка белым подшейным волосом оленя, по верованиям эвенков, обеспечивала защиту охотнику в тайге от злых духов.

Основным материалом для украшения одежды, обуви, предметов быта, упряжи, другого снаряжения являлся бисер.

Считалось, что чем больше бисера на изделии, тем изысканнее одежда. Готовя мужьям одежду для охоты, женщины в дополнение к костюму украшали бисером рукавицы - коколлол, верхний пояс - натруску с подвесками, чехол для ружья - нагалиска, патронташ - пулькэрук.

Для эвенка центром мироздания был олень, вещи, вышитые его подшейным волосом, оберегали хозяина от несчастий и бед.

Подшейный волос оленя окрашивался до различных оттенков и использовался для декорирования вьючных сумок - инмэк, сумы для одежды, на которой для разделения отдельных элементов орнамента пускали белую строчку из крученого волос оленя.

Короба нередко являлись приданым невесты.

Чехол короба, сшитый из ровдуги (разновидность замши из шкуры оленя), всегда старались богато украсить вышивкой подшейным волосом оленя, геометрическим орнаментом, нанесенным разноцветной краской, и бахромой из ровдуги.

Деревянный обод короба предохранял посуду от повреждений даже при длительных перекочевках на дальние расстояния.

Особое место в творчестве эвенкийских мастериц занимает кумалан.

Эти ковры с чередованием белых и черных фрагментов, всегда считались мерилом достатка семьи, ее благополучия.

Большие кумаланы расстилались в передней части чума для гостей, самые красивые передавались девушкам и были важной частью приданого. Меховую мозаику можно встретить также на чехлах для ружей, сумочках и коробках для рукоделия, для хранения одежды, и, конечно, на одеялах.

Кузнечное дело и ювелирные украшения

Исследователь И. Георги приводит сведения о кузнечном деле эвенков: «Между лесными тунгусами есть кузнецы, но других ремесленников никаких. Наковальня, молот, терпут, которые они, как и само железо, выменивают на мягкую рухлядь у казаков: после кует, сидя на земле, заступы, копейца, огнивы, ножи, пилы, копья, жестяных идолов и сему подобное лучше, нежели подумать можно».

Эвенки были хорошими кузнецами.

Почти в каждой семье были меха - кургэ для раздувания огня и наковальня - таиткит.

Один человек ковал, другой нагнетал воздух мехами.

Кузнецы занимались в основном перековкой изделий из готового металла. Они умели плавить свинец и олово.

Изготавливались украшения для одежды, амулеты, стойки для костра, крюки, остроги.

В древности предки современных эвенков изготавливали украшения из бивней мамонта и рогов оленей, делали их из цветных камней - нефрита и хрусталя, заливали свинец и олово в деревянные и глиняные формочки. Женщины носили украшения, которые одновременно считались оберегами: металлические пуговицы, медные кольца, оловянные диски, посеребренные пластинки, крестики.

Пришитые к одежде они звенели, отпугивая злых духов.

Дерево, береста и кость

Жизнь таежного человека тесно связана с лесом.

Из древесины строили лабазы для хранения продуктов и вещей, составляли из жердей остов жилища, строили изгороди для оленей.

Из мягкой древесины березы и сосны изготавливали ездовые и грузовые нарты - толгокил, столики на коротких ножках - настол, весла - уливур, ящички для посуды - саводал.

Деревянные предметы украшали узорами, которые наносили ножом, долотом, сверлом.

Вырезали деревянные маски для шаманов, грациозные фигурки животных и птиц, деревянную посуду, детские игрушки - свистульки, кукол.

Береста в старину широко применялась в хозяйстве.

Ей покрывали чумы, сохраняя прохладу летом, из нее изготавливали легкие переносные лодки дяв и кухонную утварь: большой сосуд для хранения мяса и рыбы, маленький сосуд для сбора ягод, разные табакерки, туеса, в которых взбивали масло из густого оленьего молока.

При необходимости мясо сохатого хранили в яме на бересте.

Бересту использовали для каркаса, куда крепили вьючные сумки; для люльки новорожденного, для табакерок и ножен.

Детали изделий сшивались нитями из сухожилий.

Для детей эвенки готовили деревянную люльку - эмкэ, которая передавалась по наследству в роду.

Сначала расщепляли бревно на доски, затем тонко остругивали и сгибали две доски над костром.

Концы досок сверлили и стягивали ровдужными ремешками.

Мастерица украшала готовую люльку по верхнему краю тканевыми полосками из бисера, понизу - чехлом из камуса (куском шкуры с ног оленя).

Родные новорожденного изготавливали шкатулку, в которую помещали птичку - деревянную или из ровдуги - хранительницу души ребенка.

Костяные нащечные пластины для узды оленя

Рога оленя были самым доступным материалом для художественной обработки.

Раньше рога резали вручную дома, теперь - в сувенирных цехах гравируют и инкрустируют.

Эвенкийские мастера изготавливают предметы домашнего обихода и охотничье снаряжение: гребни, пряжки, лопатки, трубки, колотушки для бубнов, лыжные палки и другое.

Религия и обрядность

Анимистический Пантеизм, который по космологически-смысловым и вторичным культовым признакам (вплоть до сходства произношения в мифологии) может быть отнесен к исторически утрированной (в следствии насильственной Христианизации) Ведической традиции, с элементами шаманских обрядов.

Агды (гром) - хозяин грома и молнии в мифах эвенков, орочей, ороков и др.

Эвенки представляли Агды в образе небесного старика, который, просыпаясь весной, высекает кресалом огонь, поэтому на земле раздаются раскаты грома, а искры-молнии поражают злых духов.

По другим версиям Агды имеет вид маленького пляшущего существа с медвежьей головой, человеческим телом и крыльями орла или облик птицы с огненными глазами, от полета которой происходит гром, а от сверкания глаз - молнии.

Агды входит в число шаманских духов-помощников.

Считалось, что шаманы могли послать Агды на чужой род (так эвенки объясняли падение Тунгусского космического тела).

В мифах орочей Агды является мужем хозяйки водной стихии, которая живет на острове и управляет морскими духами, животными и рыбой.

К жене он прилетает весной, в середине лета и осенью.

Баха - лягушка в мифах эвенков, доставшая и закрепившая землю.

По одним мифам, Баха следит за землей по поручению творца земли Сэвэки, по другим - по просьбе змеи, которая была уже сырой и мерзла в воде.

Когда Баха вынесла землю на поверхность воды, злой брат творца - Харги выстрелил в нее, Баха перевернулась и с тех пор поддерживает лапами землю среди водного пространства.

Баха входит в число шаманских духов, охраняющих спокойствие на средней земле.

Изображение лягушки как символа земли шаманы подвешивают к своему костюму.

Буни, Букит, Були - загробный мир, путь в который проложил культурный герой Хедау или его сын - первый умерший, открыв отверстие в земле, которое до этого было закрыто котлом, он тем самым предотвратил перенаселение земли стариками и создал условия для нормальной циркуляции души.

Души умерших отвозили в Буни шаманы или духи-помощники шаманов. Проводы в Буни совершались в ходе специального обряда, проводившегося не ранее, чем через год после смерти человека; часто шаман отправлял в Буни души сразу нескольких человек.

В Буни умершие живут такой же жизнью, как и на Земле: охотятся, ловят рыбу, строят жилища, шьют одежды (по некоторым вариантам все время плачут).

Для живого человека, попавшего случайно в Буни, или для шамана, спустившегося туда во время камлания, Буни предстает страной, где солнце светит тускло, небо как туман, а земля как пар.

Все хорошее там превращается в плохое, а плохое в хорошее (поэтому похоронный инвентарь - одежду, посуду, охотничье снаряжение специально рвут, разбивают, ломают).

Живой человек в Буни невидим для его обитателей, его слова принимают за треск очага, а проникновение оказывается столь же вредоносным для умерших, как и появление духа среди людей среднего мира.

Увидеть его и отправить обратно на землю может только шаман мира умерших.

Буга, Бува, Боа - все ощущаемое и не воспринимаемое человеком окружающее пространство: вселенная, мир, земля, небо, погода.

Согласно общему для всех тунгусо-маньчжурских народов представлениям Буга означает также Верховное сСущество, Абсолюта, управляющего Вселенной силами природы, жизнью тайги, животных и человеческого рода.

По представлениям эвенков Буга чисто условно в восприятии людей делится на три Мира: верхний - над небом (входом в него служит отверстие неба - Полярная звезда), средний - землю и нижний, куда входят расщелины в земле и водовороты. .

По представлениям эвенков Дух «хозяйка» вселенной - Буга мусин - выступает то в виде самки лося или дикого оленя, то старой сгорбленной женщины, ведающей душами людей и животных.

Дуннэ - дуннэ мусун - дух-хозяйка земли, тайги, родовой территории в мифах эвенков.

Ассоциируется с Буга как обозначение среднего мира - земли, воды, суши.

Дуэнте - люди-медведи, а также дух-хозяин тайги, в мифах нанайцев, орочей, ульчей.

Дуэнте представляется в виде старика или огромного медведя, след лапы которого - с кабаргу (животное до одного метра), а глубина следа - человеку по колено.

Считается, что происхождение медвежьего рода ведется от брака первого медведя с женщиной (родство между ними подчеркивается сходством освежеванной медвежьей туши с телом человека).

Согласно мифам, младший брат женщины, вышедший замуж за Дуэнте, убил его, а затем и сестру, которая завещала брату воспитание медвежат, правила проведения медвежьего праздника, включающего выращивание медведя в клетке, его последующее ритуальное убиение, церемониальные обмены пищей с представителями других родов и проводы души медведя к хозяину тайги, обеспечивающие возрождение убитого медведя.

Дябдар - гигантский змей в мифах эвенков.

По одному из вариантов мифа Дябдар участвовал в сотворении мира: вместе с мамонтом Сэли он осушал землю, пролагая своим туловищем русла рек.

У тунгусо-маньчжурских народов Приамурья Дябдар - удав или уссурийский питон мог лечить людей.

Для этого он приносил из леса в дом больного, окуривал дымом багульника, кормил и давал обвиваться вокруг тела больного, чтобы изгнать болезнь.

Калу - дух-хозяин гор, скал и рек, ведающий пушным зверем и рыбой, Калгама - у нанайцев, Калгаму - у негидальцев, Калдяма - у ороков, Кагдяму - у орочей, Калдяма - у ульчей.

Несмотря на различия в именах, все тунгусо-маньчжуры представляли Калу в виде великана с остроконечной головой, руками и длинными ногтями, оканчивающимися мощными копытами.

По одним вариантам, Калу живут целыми племенами в горных ущельях, питаются древесной смолой, мясом лосей и рыбой.

Спускаясь с гор, они похищают людей, воспользовавшись их неосторожностью или наказывая за нерадивое отношение к дарам леса.

По другим вариантам, Калу владеет охотничьей сумкой, в которой хранит щедрые шерстинки - души промыслового зверя.

Получить этот талисман, а вместе с ним силу, охотничью удачу и богатство удается охотнику, вступившему в единоборство с Калу.

В других версиях мифа завладеть талисманом охотнику помогает его собственная жена, к которой Калу повадился ходить в отсутствие мужа. Однажды Калу забыл у нее свою сумку с шерстью, а когда вернулся, женщина сунула Калу в руки раскаленное железо, а сумку оставила себе, с тех пор мужу неизменно сопутствовала удача на охоте.

Майин - один из духов-хозяев (или хозяйки) верхнего мира в мифах эвенков, негидальцев, нанайцев.

Майин покровительствовал благополучию людей, шаманов и посылал удачу на охоте.

У некоторых групп эвенков Майин назывались также нити, за которые верховное божество держит души людей, деревьев, трав.

Стоит почему-либо оборваться нити, человек начинает болеть и умирает, дерево сохнет, трава вянет.

Манги, Мани - предок, богатырь-охотник в мифах эвенков, орочей, нанайцев, ульчей и др. представлялся в облике медведя-великана, который преследует небесного лося, медведя или медведицу Хэглэн, похитившего солнце.

Этот сюжет объясняет смену дня и ночи и происхождение созвездий: охотник и лось или медведь, медведица - это Большая медведица, а лыжный след охотника - Млечный путь.

У орочей Манги - сын культурного героя Хадеу, гнавший по небу лосиху с лосенком, кроме того, он первый умерший, добровольно ушедший в Буни, чтобы предотвратить перенаселение земли.

Орочи вырезали Манги на посохе и других шаманских атрибутах.

Многие шаманы забайкальских эвенков считали его своим предком, вели от него свой род.

Нанайцы называли Манги деревянное антропоморфное изображение, которое они ставили рядом с захороненной головой медведя.

У удэгейцев идол Мангани - Сэвэки в виде большой деревянной фигуры с клювом и копьем стоял в доме против входа.

Среди ритуальных предметов ульчей также встречаются изображения Манги.

В сказках и мифах прибайкальских эвенков Манги означает также медведя, чудовища, людоеда.

Мугды - душа умершего, дух предков в мифах эвенков, Мугдэ - у нанайцев и орочей.

Эвенки называли Мугды изображения духов-предков, которые якобы защищали их от недоброжелательных духов черных шаманов, от болезней, а также от злых духов нижнего мира (Буни).

Мугды являлись покровителями шаманов, они помогали им в подборе людей для посвящения в шаманы, в осуществлении инициации, а затем и в их практике.

У нанайцев Мугдэ называли антропоморфное изображение величиной меньше человеческого роста, которое изготавливалось для шаманского обряда проводов души в Буги.

У орочей Мугдэ изображали в виде столбиков с изображением человеческого лица и ставили на могилах шаманов и близнецов.

Мусун, Мухун, Мусины, Мусен - духи-хозяева в мифах эвенков и эвенов.

Считалось, что ими обладали природные явления (ветер, дождь, тучи, течение рек), различные природные объекты (горы, обвалы, оползни), предметы, изготовленные руками человек (например, самострел), человеческое слово, когда оно влекло за собой действие, а также одаренные сказатели и шаманы.

Мухун представлялись в виде живых людей, например, Мухун очага (бабушка, живущая под очагом), жилища (старик, живущий под малу - место в доме, которое расположено против входа за очагом), реки (живет у порогов, водоворотов), гор (живет на трудных перевалах) и др.

Некоторые Мухун были женаты и имели детей, другие не имели жен; на хорошее отношение человека они отвечали добром, поэтому первый кусочек мяса, первые капли вина отдавали Мухун огня или Мухун жилища, а во время кочевок Мухун рек и перекатов всегда одаривали (табаком, полоской ткани и др.).

Мухун называли также священную силу духа-хозяина верхнего мира (Сэвэки, Буга и др.) и духа-хозяина охотничьих угодий Синкэна, которую шаманы добывали у них и ввозили в посвященного оленя, идола, охотничье снаряжение и т.д.

Óми, Омие - душа человека (зародыша или ребенка до года) и животных в мифах эвенков, нанайцев, негидальцев, орочей, ульчей.

Считалось, что до рождения ребенка Оми в виде птичек обитали на ветвях мирового дерева во владениях покровительницы деторождения Омиан-мамы (у нанайцев); в истоках мировой реки Энгдекит (у эвенков Енисея), звезды Чолбон (Венера), на лиственницах, где Оми простых людей обитали в виде птенцов синичек, а Оми будущих шаманов - птенцов перелетных птиц: орлов, лебедей, гагар и др. (у эвенков орочонов).

Из мира нерожденных душ Оми спускается на землю в виде птичек (у нанайцев), хвоинок или пушинок (у эвенков), гриба-дождевика (у орочей). Попадая в женщину, Оми дает начало жизни ребенка.

Если ребенок умирал от голода, то его Оми возвращалось в мир нерожденных душ и могло через некоторое время вновь вселиться в мать. Если женщина оставалась бездетной или у нее постоянно умирали дети, шаман проводил обряд добывания душ: он уходил в мир нерожденных душ, выпрашивая или выкрадывая Оми и, вернувшись на землю, передавал ее матери или укладывал в люльку с изображением ребенка, или прятал в душе хранилища (амирук).

По представления тунгусо-маньчжуров Оми животных находится в той части тела, которая участвует в добывании средств к жизни: у оленей - в резцах, у пушных зверей, у медведей - в лапе и т.д.

Если животное умирало от старости или было убито с соблюдением правил охоты, его душа возвращалась в него, и могла дать начало новому циклу его жизнедеятельности.

У эвенков Оми назвались также фигурки человека (созданные творцом вселенной Сэвэки из глины и камня) или жизненная сила, которую он ввел в эти фигурки.

Пóдя - дух-хозяин огня и домашнего очага в мифах негидальцев, нанайцев; Пудя - у орочей, ульчей, удэгейцев; Того Мусун - у эвенков. Той Мураки - у эвенов, Тава Эдени - у ороков, То Эдени - у орочей.

Эвенки и нанайцы представляли Подя в облике очень старой женщины; эвены считали мужчиной и называли огонь-отец; орочи наделяли огонь целой семьей.

Подя - это старик, его жена, дети, собаки; негидальцы изображали Подя (мужа и жену) в виде антропоморфных деревянных фигурок без ног (потому что дух показывался людям из огня только по пояс) и т.д.

Подя считался главной домашней святыней.

Он обладал силой изгонять злых духов, им очищали жилище, охотничье снаряжение, перед камланием - шаманские атрибуты, он способствовал благополучию, хозяйственной деятельности, удачной охоте, здоровью оленей, предупреждал о предстоящих событиях треском горящих дров, вспышек от пламени, отколовшимся угольком, полетом искр.

Почитание Подя выражалось в многочисленных запретах: нельзя бросать в очаг острые предметы или рубить дрова близко от костра, чтобы не поранить духа, проливать воду в огонь, плевать и др.

Перед трапезой Подя кормили, бросая в огонь кусочки еды.

Охотники в тайге угощали Подя, прося послать зверя, поскольку от Подя успех зависел не меньше, чем от духа-хозяина охоты.

Считалось, что Поля идет впереди и, если поймает душу зверя, тот станет добычей охотника.

Синкэн, Хинкэн, Шинкен - дух-хозяин промысла, покровитель охоты и диких зверей в мифах эвенков, негидальцев, орочей.

У эвенков был известен еще под другими именами: Баякай, Балакча, Дачечен, Могун, Урэтки, Яку и др.

Считалось, что Синкэн находится у основания ствола дерева, в долине или у хребта,

Иногда его помещали на нижнем слое неба (орочи) или на лунной земле. Синкэн представлялся в антропоморфном облике, его ездовыми животными служили тигры, медведи и другие крупные звери.

В ряде мифов Синкэн предстает в облике молодой женщины, от ее расположения зависит удачная охота.

Синкэн называли также охотничий талисман, приносящий удачу, у ульчей назывался сункэ или су, у ороков - сункэ, у нанайцев - су.

Синкэ служили те части тела, которые считались вместилищем души - оми (кусочки шерсти животных, перья птиц, зубы или когти и другие предметы, имеющие сходство с частями тела животного).

Сэвэки, Хэвэки, Шэвэки, Сэвки - творец земли, животных и человека, дух-хозяин верхнего мира, покровитель людей и оленей в мифах эвенков, эвенов и негидальцев, другие его имена: Амака (дед), Эскери (Эсшери), Буга.

Согласно мифам, вначале была только вода, Сэвэки и его старший брат Харги.

Сэвэки достал со дна немного земли (по вариантам это сделали по его указанию гагара и гоголь или лягушка Баха), положил на поверхность воды и заснул.

Харги, желая уничтожить землю, стал выталкивать ее из-под брата, но лишь растянул ее настолько, что она приняла современные размеры.

Создав камень и дерево, Сэвэки велел им расти, но они, заспорив, кто будет выше, чуть ли не стали подпирать небо; тогда Сэвэки смахнул рукой лишнее, и с тех пор скалы осыпаются, а пересохшие деревья сохнут с вершины.

Потом братья изготовили фигурки животных (Сэвэки - полезных человеку, съедобных, а старый брат Харги - вредных).

Сэвэки вылепил еще из глины и камня фигурки людей и, оставив их под присмотром караульщика (ворон, собака и медведь), удалился в верхний мир, откуда продолжал следить за поведением людей через своих помощников.

Представления о внешнем облике Сэвэки очень разноречивы - старик, старуха, лось или лосиха.

Считалось, что во время весеннего ежегодного обряда (Сэвекэн, Икэнинкэ) Сэвэки давал священную силу - мусун, обеспечивающую оживление природы, удачную охоту, здоровье людей и оленьих стад.

В случае болезней и неудач Сэвэки посвящали оленя светлой масти (Сэвэк).

Сэвэн - дух-помощник шамана в мифах эвенков, эвенов (хэвун), нанайцев, негидальцев, ороков, орочей, ульчей (сэвон), удэгейцев. Сэвэн представлялись в зооаморфном виде (зверя, птицы, рыбы, пресмыкающегося), но имели антропоморфное лицо и могли понимать его поручения.

Размещались Сэвэки обычно на притоках шаманской реки Энгдекит, и на зов шамана каждый из Сэвэн шел своей дорогой - ночной, полуденной, верхней или нижней.

Функции Сэвэн распределялись в зависимости от задания шамана: розыски души по воздуху поручались птицам, по воде - рыбам; в проводах души покойного в Буги шаману помогали рыбы, олени, собаки.

Переноску шамана по воздуху осуществляли гагары, орлы, чайки, по воде - таймени, по суше - лоси, медведи, тигры.

У нанайцев и других тунгусо-маньчжурских народов Приамурья Сэвэн называли также амулеты, обереги и изображения духа-помощника на костюме и ритуальных принадлежностях шамана.

Сэли (Хэли, Шэли), Хэлир, Холир - Мамонт, помощник творца Вселенной Сэвэки, принимавший участие в сотворении земли по мифам эвенков.

Вместе со змеем Дябдар, по вариантам - в процессе их столкновения, Сэли осушил землю, выворачивая песок, глину и камни, которые превращались в равнины, горы, утесы.

Затем Сэли и Дябдар провалились под землю, став духами-охранителями входа в нижний мир.

Сэли вошел в число основных духов-помощников шамана.

Металлические изображения Сэли, совмещавшие черты лося и рыбы, пришивались к спине костюма шамана, а деревянные (иногда двухголовые) фигуры ставились перед входом в шаманский чум.

Торганэй, Торгани - предок медведей в мифах восточных эвенков и эвенов.

Согласно мифам, женщина провалилась в берлогу и родила затем двух детей - медвежонка и мальчика.

Когда они подросли, то юноша Торганэй вступил в борьбу с братом-медведем и убил его.

Перед смертью медведь сказал Торганэй, что теперь на земле станет много медведей и люди смогут охотиться на них, а также завещал Торганэй правила проведения медвежьего праздника (Дуэнтэ) и запретил женщинам поедание определенных частей туши.

Тэму, Тэму эдени - дух-хозяин водной стихии, рыб, морских животных в мифах сроков, орочей, ульчей, удэгейцев; Мутэмуни - у нанайцев, Тахмуни - у негидальцев, Мудико - у эвенков.

В мифах Тэму чаще предстает в виде антропоморфной четы; старика и старухи, которые живут далеко в море; они выпускают рыбу из озера, находящегося в их доме (по вариантам, в рыбу превращается чешуя, которую Тэму бросает в море).

От воли Тэму зависит количество рыбы в реках и успех охоты на морских животных, поэтому перед началом рыбного промысла, обычно весной и осенью, устраивались обряды кормления воды: в воды опускали блюдо с ягодами, кашей, травой, табаком и др.

Тэму называли также касатку, считавшуюся морским духом (или лодкой морского духа), помощником или сородичем Тэму; по приказу Тэму касатки гонят на берег стаи рыб, нерпу, тюленей, облегчая людям охоту и рыбалку.

Ханян, Хэян, Ханан - душа человека в мифах эвенков и эвенов; Хатян - у негидальцев, Пана - у ороков, ульчей, нанайцев.

По одним версиям Ханян Пана, душа человека, появляющаяся у него в момент рождения и сопутствующая ему в течение всей жизни; по другим Ханян Пана появляется у ребенка, когда он начинает ходить и разговаривать.

Внешне Ханян Пана - точная копия человека, в солнечную погоду ее можно увидеть в виде тени, отражения в зеркале и т.д.

Во время сна Ханян Пана может покидать тело и удаляться на далекие расстояния, что вызывает сновидения (поэтому спящего нельзя резко будить, чтобы Ханян Пана успела вернуться).

Ханян Пана могла быть похищена злыми духами (в том числе духом умершего или духом-помощником враждебного шамана), что ведет к болезни человека.

В этом случае приглашали шамана, который отыскивал Ханян Пана, забирал ее у духов путем уговоров, задариванием или силой и возвращал ее на место.

У нанайцев Пана называлось также изображение покойника в виде деревянной фигурки на подставке с треугольной головой и отверстием на месте рта.

Эту фигурку на ночь укладывали спать, а днем кормили, ставя перед ней еду, а в отверстие рта вставляли предварительно раскуренную трубку.

Фигурка Пана служила предостережением души умершего до тех пор, пока шаман не направлял ее в Мугды перед отправкой в мир мертвых (Буни).

У ряда групп эвенков Пана (Ханян, Хэнян), означала духа предка, в том числе предка, призывавшего своего потомка к шаманскому служению, и служила его покровителем.

Харги- дух-хозяин нижнего мира, старший брат Сэвеки, соперничавший с ним в актах творения по эвенкийским мифам.

Харги создал вредных для человека животных и кровососущих насекомых, испортил вылепленные братом фигурки людей: соблазнив караулящих фигурок пищей (или теплой одеждой) и, получив доступ к фигуркам, он испортил, разбил их изваяние, из-за чего люди стали болеть и умирать.

Уйдя после ссоры с Сэвэки в нижний мир, Харги продолжает посылать на землю своих помощников - злых духов, которые мешают людям охотится и приносят болезни.

У некоторых групп эвенков Харги называли также духов-помощников шаманов, имевших зооантропоморфный облик и сопровождавших их во время путешествия в нижний мир.

Хэглэн - у эвенков, негидальцев, Хэвлэн - у эвенов, Пэдуме - у ороков, орочей, нанайцев, ульчей - персонификация Большой Медведицы в мифах тунгусо-маньчжурских народов.

В большинстве вариантов Хэглэн - гигантский небесный лось, похитивший солнце, или лосиха с лосенком, которых преследует богатырь-охотник - Мани, Чан чий, Чахинтылан или три охотника, например, кет, эвенк, русский.

Охота, следы которой видны на небе в виде звезд Большой Медведицы и Млечного пути (след охотника), объясняет происхождение дня и ночи - лосенок, метнувшийся после выстрела охотника с перепугу в сторону и упавший через отверстие в небе - Полярную звезду - на землю, дал начало земным лосям.

По другому варианту, лосиха бросила на землю косточку не рожденного Манчи-охотника и лосенка, а сама ушла на море и превратилась в мамонта - Сэли.

У народов Приамурья - нанайцев, орочей, ульчей - созвездие Большой Медведицы - Хэглэн считалось небесным амбаром или вешалами для сушки юколы, которые небесный старик велел построить своему зятю.

Чолбон у эвенков, якутов - персонификация или дух-хозяин планеты Венера, небесное божество.

Выступает в ипостасях утренней и вечерней звезды. Эвенки считают Чолбон могучим и грозным божеством (нельзя рассказывать сказки, когда он находится на небе).

Энгдекит - в мифах западных эвенков шаманская река, соединяющая верхний и нижний миры.

На истоках Энгдекит у подножия горы верхнего мира находится мир нерожденных душ - Нгактар, а чуть ниже, на большом ягельном пастбище - мир нерожденных оленей - Кутурук.

В средней части Энгдекит - множество притоков, каждый из которых принадлежит шаману определенного рода.

На притоках размещались Сэвэни - духи-помощники шаманов, стерегущие проходы с Энгдекит на среднюю землю, входом туда служили водовороты рек, протекающих в мире людей.

В нижней половине Энгдекит помещался мир мертвых - Буни: на скалах и устье каждого притока жили предки, передавшие шаману свой род, жизнь, на плесах - родовые селения умерших, а в устье самой Энгдекит - первые шаманки.

За устьем находился нижний мир, откуда не возвращались, в него попадали только души покойников, умерших в Буни.

Нижнее течение Энгдекит перерезали семь (по вариантам, девять) порогов, где обитали злые духи, приносящие смерть.

Считалось, что шаманы во время камлания поднимались в верхний мир по Энгдекит за душами детей и оленей и затем по дереву-лестнице к духу-хозяину верхнего мира; в нижний мир на поиски души заболевших шаман тоже спускался по своей реке, но ниже четвертого порога он обычно посылал своих духов-помощников.

При проводах души дорога шамана шла вниз от устья его реки по Энгдекит в родовые селения умершего.

К древнейшим обрядам из культа природы относились приношения в виде «кормления, дарения» и «просьбы», обращенные к огню, перевалам в горах, местам бродов, родникам и другим особо почитаемым местам.

Такие обряды перешли в обычаи и стали настолько привычными, что мясо не ели до тех пор, пока не бросят кусочка в огонь или печь со словами «такого же пошли».

При переходах бросали в огонь щепотку табака или сахара, на деревьях в условных местах подвязывали маленькие полоски красивой ткани.

Эти обычаи сохранились у многих эвенков, занимающихся традиционным хозяйствованием в наши дни.

Они характеризуются и как охотничьи обряды.

Обряд добывания удачи у эвенков «Синкэлэвун, хинкэлэвун, шинкэлэвун» был характерен для всех групп эвенков.

Он представлял собой магическое забивание изображения парнокопытного животного.

Его выполняли только охотники.

В случае неудачи на охоте охотник связывал из прутьев изображение оленя или лося, приготавливал маленький лук, стрелу и уходил в тайгу.

Там он ставил изображение животного и стрелял в него с небольшого расстояния.

Если стрела попадала, то охота предстояла удачной, тогда охотник имитировал разделку туши, часть ее он обязательно прятал, а часть уносил с собой, чтобы из стойбища отправиться на охоту.

У эвенков Тимтомского и Сунтарского районов Республики Саха (Якутия) в этом обряде принимал участие шаман.

В этом варианте присутствовал древний способ охоты - накидывание аркана, он производился перед тем, как охотник стрелял из лука по изображению.

У среднеамурских эвенков-бираров этот обряд превратился в осеннее моление духу хозяину тайги «магин».

Выбрав место в тайге, старейший из охотников перед деревом приносил жертву - сжигал кусок мяса и обращался с просьбой послать зверя.

У сымских эвенков этот обряд сводился к подвешиванию белых полос на березу и стрельбе из лука в ее вершину с просьбой к «матери зверей» послать добычу.

Шаманы развили этот обряд, добавив к нему хождение к духу хозяину тайги для «прошения» у него животных «синкэн», а также обряд очищения охотников.

Обряд «икэнипкэ» представлял собой восьмидневную охотничью мистерию-погоню за божественным оленем, его забивание и приобщение к его мясу. Шаманы добавили к этому обряду гадание, предсказание и обновление частей шаманского костюма и атрибутов.

Существование этого обряда определяло почитание эвенками оленя и лося. Они верили, что души съеденных животных воскреснут, и их пошлет обратно на Землю добрых дух - хозяин Верхнего мира и дух хозяин тайги.

Рассматривая взаимосвязи традиционных танцев с религиозными представлениями, а также с различными аспектами и компонентами материальной, духовной культуры и жизнедеятельности эвенков, раскрывается традиционное хореографическое искусство как одного из проявлений взаимосвязи этнопедагогики и народно-художественной культуры, что позволяет заглянуть в систему пластически-образного мышления, на которое наслаиваются пласты последующих периодов развития религиозного Универсума.

Обряды добывания удачи охотнику у эвенков «Медвежьи» обряды - «синкэлэвун», обряд погони за воображаемым оленем, охота на него и приобщение к мясу - «икэнипкэ», гадание на лопатке, мелкие обряды-обращения к доброму духу «Хэвэкэ» с просьбой послать зверя.

Иногда без шамана проводился обряд похорон мершего.

Антропоморфные статуэтки медведя-человека, найденные археологами на территории расселения эвенков, относятся к неолиту и подтверждают древность существования культа медведя.

Наблюдая сходство в строении конечностей медведя и человека, древние эвенки пришли к выводу, что медведь раньше был человеком.

У аянских эвенков сохранился миф о медведе - брате человека, в котором присутствует элемент борьбы человека и медведя, где побеждает человек, а медведь, умирая, завещает, как нужно охотиться и хоронить медведя. Отголоском этого же мифа, сохранившегося среди амгунских и урмийско-удских эвенков осталась вера в обычай, что медведь может вызвать охотника на поединок путем царапины на стволах деревьев, этим же способом медведь устанавливает границы своей территории.

Если охотник хотел встречи с медведем, он делал зарубки выше царапин медведя, если не хотел, то ниже этих царапин.

Наиболее распространенной традицией в охоте на медведя и в медвежьих ритуалах было уподобление себя ворону - «оли».

Ворон, по мифу илимпийских эвенков, был помощником творца, но за плохие поступки был наказан и оставлен на земле, чтобы присматривать за людьми.

Эвенки, кочевавшие по отрогам больших хребтов, считали, что горные вороны - это превращенные в птиц люди.

Основанием этих представлений были наблюдения за воронами, жившими парами и способными воспроизводить голос человека.

Сказывалось соседство с народами, у которых культовым героем был ворон.

В охоте на медведя, находившегося в берлоге, прежде могли принимать участие только сородичи и свойственники охотников.

Во время охоты они могли говорить только иносказательно.

Во всех действиях от подхода к берлоге до трапезы обязательными были крики, подражающие ворону: «Ки-и-к! Ку-у-к! Кикак!».

В отдельных случаях махали руками, как вороны крыльями, и мазали лицо сажей.

Убивал обязательно старший из охотников, но свежевал свойственник - «нимак, хуюврэн».

Обычай - обряд благодарения огня у эвенков

Дух хозяин огня - «того мусунин» - имеет определение движущей, горящей одушевленной силы и представляется в образе старухи-бабушки - «эникэ», потому что хранителем очага у эвенков испокон считалась женщина.

Это подтверждается археологическими находками женских фигурок и изображений около очагов древних поселений.

Поскольку огонь считался хранителем благополучия сородичей, в костер всегда бросали самый лучший кусок пищи обязательно с просьбой послать удачу на охоте.

Обычай-обряд кормления огня - это своего рода отражение обычая угощения и дележа добычи среди сородичей, что символизирует общее благополучие, достаток и продолжение жизни.

Все эти представления вылились в некоторые малые обычаи-запреты - «оде» по отношению к огню.

Так, например, нельзя оставлять нож, иглу острием к огню, нельзя кидать в костер шишки, лить смолу, воду, а также колоть вблизи дрова и разделывать убитых животных.

В свою очередь, как считают старики, огонь, заботясь о людях, может предупреждать человека, его «языком», по их мнению, является особенное потрескивание или писк горящих дров - «хинкэн».

Если слышали эти звуки утром, значит, огонь предвещал хорошее, если вечером - то плохое, если слышали во время еды, то понимали, что надо собираться и уходить, если огонь пощелкивал во время ухода на охоту, то охотник оставался в стойбище, так расценивалась в этом знаке неудачная охота.

Традиционная одежда

Традиционная верхняя одежда эвенков - кафтан.

Шили его из шкур оленя, а чтобы капли дождя скатывались, не проникая внутрь, в плечевой шов вставляли бахрому из козьего меха.

Под кафтан надевали нагрудник из меха.

Праздничный нагрудник делали из ровдуги (замши) и украшали узорами из бисера.

В более суровых районах, в лесотундре, поверх кафтана носили глухую меховую одежду - сокуи.

Мужской костюм мало отличался от женского, главным образом некоторыми особенностями кроя и количеством украшений.

Головной убор делали из шкурки с головы оленя.

Шкурку вытягивали по форме головы человека и высушивали; отверстия от глаз и рогов зашивали и украшали бисером, края обшивали ровдугой.

Эвенки носили также шапки наподобие капора, отороченные мехом.

К югу от Нижней Тунгуски мужчины повязывали вокруг лба и затылка сложенные широким жгутом платки.

Зимой шею и голову обматывали длинным шарфом из хвостов пушных зверей.

Обувь эвенков так хорошо приспособлена для долгих переходов по тайге, что её заимствовали соседние народы.

Шьют унты (так называется этот вид обуви на Крайнем Севере и в Сибири) из ровдуги, сукна, кожи, камусов (шкуры с ноги оленя).

Унты могут быть короткими (до щиколотки) и длинными (прикрывают всю ногу).

Зимой унты носят с меховыми чулками.

Национальная кухня

Традиционная кухня - северная, содержащая много мяса, рыбы и оленьего молока.

ТЫХЭМИН

Тыхэмин – рыбный суп, готовится с икрой.

Икру давят и растирают до однородной массы.

Обычно это делали в деревянном корытце, давили деревянной ложкой – ламбой рыбной.

Полученную массу опускают в кипящий бульон, постепенно добавляя измельченное рыбное мясо.

Солят, также можно добавить другие пряности по вкусу.

Хорошо размешивают и доводят до кипения.

ХУНГЭЛ

Такой суп варят, если с лета заготовили сушеную кровь и тыптун – сушеное мясо с костями.

При разделке туши оленя вычищенный желудок наполняют свежей кровью, зашивают, затем подвешивают на дереве, сушат на солнце в продуваемом месте до тех пор, пока кровь не превратится в плотный ком.

Ставят варить бульон из тыптуна и, пока он кипит, от комка отрубают необходимое количество крови, завертывают в кусочек чистой тряпки и дробят в порошок с помощью дирэ – круглого камня.

Когда бульон уже готов, в него добавляют размельченную сушеную кровь, тщательно размешивая ее в кипящем бульоне.

Но размешивают не ложкой, а специальной мутовкой – ытык.

Лишь энергично вращая, можно получить однородную массу.

Хунгэл подают горячим.

ШАШЛЫК ПО-ЭВЕНКИЙСКИ

Мясо со спинной части оленя режут на плоские куски величиной с ладонь, посыпают соль, нанизывают на рожны.

Рожны втыкают вокруг костра, жарят мясо, переворачивая, следя за тем, чтобы оно не обгорело и не пропиталось дымом.

Готовые, обычно верхние, куски выкладывают на блюдо или тарелку. Одновременно трубчатые кости освобождают от мяса и сухожилий, разрубают и аккуратно извлекают костный мозг.

Вокруг горячего шашлыка размещают кусочки костного мозга, немного посыпают солью и сразу подают.

ТЭЛИК

Мясо, провяленное на солнце в течение 2-3 дней, слегка коптят над очагом. Нарезают или дробят как можно мельче, затем перемешивают с брусникой и подают к чаю.

АКИН

Сырую оленью печень освобождают от пленок, нарезают в виде лапши, раскладывают на чистую пленку, выносят на холод и замораживают.

Подают, предварительно посыпав солью и перцем.

ТАЛА

Это блюдо готовят из свежей нельмы, осетра, тайменя, ленка или другой деликатесной рыбы.

Вынимают внутренности, рыбу промывают, разрубают на куски.

Затем берут необходимое количество, нарезают в виде лапши, добавляют соль, перец и осторожно перемешивают.

Раскладывают на тарелки, посыпают мелко рубленым зеленым луком и подают как закуску.

ДУКТЭМИ

Это деликатесное блюдо эвенкийского стола, готовят его для дорогих гостей или в торжественных случаях.

Рыбу разрезают вдоль хребта, отделяют позвоночник и голову, удаляют жабры.

Затем мясо расправляют и укрепляют на палочках, сушат над костром.

А кости измельчают с помощью дирэ.

Перед тем как подавать на стол можно сдабривать рыбьим жиром.

МЭНИН

Свежие ягоды голубики перебирают, споласкивают холодной водой, немного подсушивают.

Ягоды следует тщательно раздавить деревянным пестиком или ложкой, залить оленьим молоком, перемешать.

Затем разливают в стаканы и можно подавать на стол.

Пословицы и поговорки

Эвенк может сказать о наступлении дня обыкновенно: инэлчэ (рассвело).

Но может и так: Геван самчэ (Утренняя звезда умерла).

Причем второе выражение эвенк любит употреблять чаще.

Может эвенк сказать о дожде просто: пошел дождь, но старый человек выразит свою мысль образно: буга сонголлон (небо льет слезы, или небо лопнуло, разверзлось).

Есть у эвенков пословица «Того дугэе ачин» (Огонь не имеет конца), имеющая смысл: жизнь вечна.

На просьбу объяснить значение этой пословицы семидесятилетний эвенк сказал: «Вот живешь ты, твой дом согревает огонь.

Ты его зажигаешь, поддерживаешь. Умрешь ты, твои дети будут поддерживать огонь, потом внуки, правнуки.

И так бесконечно: Жизнь будет продолжаться - огонь будет гореть вечно».

По глубине мысли эту пословицу можно сопоставить с философским суждением о бесконечности материи.

Из эвенкийских пословиц можно узнать, каким представлял себе мир предок эвенка.

Обратимся к пословице «Дуннэ чэчэвэн этэнны боконо» (не догнать края земли), имеющую смысл: земля велика, не достичь ее края.

Обычно употребляют ее, когда хотят сказать, что мир необъятен.

Имеется еще несколько пословиц, содержащих фразеологизм «дуннэ чэчэн»: Дуннэ чэчэн хурудо (Уйти на край земли, то есть далеко), Дуннэ чэчэлэн ахада (Изгнать на край земли).

Многие эвенкийские пословицы, вместе взятые, составляют свод правил поведения, нравственных норм.

Деромоми бэе этэн сирарэ (Украв, человек не одарит себя. В смысле: не спасет человека воровство).

О хорошем человеке: ухо далеко слышит, а глаз хочет близко видеть, т.е. молва о хорошем человеке распространяется далеко, и люди рады его видеть.

Поучая кого-либо, как жить, эвенк скажет: «Ты что, заблудиться в жизни хочешь?!»

И, подводя итог своей морали: «Биныдук тулили хурудес?».

Пословицу можно передать прямым значением «от того, что тебя окружает, никуда не уйдешь», или переносным: «в стороне от жизни не пройдешь».

Многие пословицы осуждают недостатки людей.

О бессовестном, наглеце эвенк скажет: «Этот человек совершенно не имеет лица».

Об утратившем человеческий облик, о подлеце: «На твоем лице выросли волосы».

«Ты обморозил свои глаза», - то есть не стыдишься смотреть в глаза людям.

Болтунов, сплетников характеризуют такие пословицы: «Эрудук эрувэ тавдяри бэе» (Человек, собирающий худшее из худшего); «Даладявки тэкэнэ ачин» (Лакающий подобно собаке, т.е. говорящий что попало, не отдающий отчет в своих словах); «Иннин котово урэчэ» (Язык его подобен лезвию ножа, т.е. режет что попало и многое может испортить).

Последняя пословица может характеризовать и хорошего человека, не боящегося говорить правду, справедливого и прямолинейного.

Пословица «Экунма хентанны?» (Что отразил, подобно эху?) близка по смыслу русскому выражению «Слышал звон, да не знаешь, где он».

О людях «себе на уме» говорят: «Симуладерэн, урин кулин бинэ» (Ведет себя тихо, хотя в животе у него черви).

Пословица идентична русской: «В тихом омуте черти водятся».

Безрассудного человека характеризуют другой пословицей: «Делюви-нюн сукэдери бэе» (Человек, рубящий под собой сук).

Женщина у эвенков никогда не занимала унизительного положения.

«Бэевэ ахи иргивки» (Женщина растит человека) - гласит эвенкийская пословица.

Но эту же пословицу употребляют и тогда, когда хотят сослаться на приоритет женщины, жены в семье.

Аналогичны предыдущей такие пословицы: «Бэе ахи унякандин бэе овки» (Мужчина с помощью пальцев жены станет человеком), «Ахия ачин бэе ангадякан» (Муж без жены сирота), «Кэргэнми санмими тогос сивдян» (Жену потеряешь - потухнет огонь).

Пословица «Бэе бэедук ювки» (Человек родится от человека) близка к русской «Яблоко от яблоньки недалеко падает».

Имеют тот же смысл и другие пословицы: «Нгинакин нги накиндук татывки - бэе бэедук» (Человек учится у человека, собака - у собаки).

Зависимость от природы приводила эвенков к необходимости как-то закреплять свои наблюдения над ней, обобщать их, знать приметы, зачастую сформулированные в пословичной форме.

«Тамнаха угиривден - ненгдэледен, тамнаха тыкигни - тыгдэлден» (Туман поднимется - будет хорошая погода, туман опустится - будет дождь).

«Кукку диктэ ириллэкин этэвки куккудан» (Кукушка перестанет куковать, когда начинает зреть голубица).

Поговорка «Дылвас бучидяв» (Высушу твою голову), имеющая смысл «погублю тебя, расправлюсь с тобой, убью тебя», очевидно, является отражением родовых и племенных войн.

Причем поговорка носит оттенок клятвенности: произнося ее, человек как бы клянется отомстить обидчику.

Правда, сейчас это выражение носит немного другой смысл - «отомщу тебе как-нибудь».

Пословица «Ая мурин умун кимничи, ая бэе умун турэчи» (Для хорошей лошади один кнут, у хорошего человека одно слово) стала употребительной у тех родов эвенков, которые переходили на оседлый образ жизни и держали лошадей.

Не исключено, что это простая калька с якутской пословицы.

Множество эвенкийских пословиц содержится в фольклоре эвенков, особенно в сказаниях.

Легендарные эвенкийские богатыри, вступая в единоборство с кем-либо, обращались к противнику со словами «Иргэлэви иктэвкэл, долави долдыкал, сендуви силдикал!» (Введи в свой мозг, внутри услышь, на уши нанизь!)

Смысл сказанного прост: слушай меня внимательно.

И сейчас, обращаясь к кому-либо, требуя внимательно себя выслушать, эвенк скажет то же самое.

Но в разговорной речи употребляется чаще всего одна из частей этого пространного обращения.

Пословицы эвенков, как и других народов, обладают сжатой, четкой и строгой формой, что поддерживается ее построением.

Важна и звуковая сторона. Возьмем, к примеру, пословицу «Энгэт будэ бэе эвки будэ» (Кому не суждено умереть, тот не умрет).

Пояснить смысл данной пословицы можно, сопоставив ее с русской «Кому сгореть, тот не утонет».

Пословица скреплена сквозным звуковым повтором.

Эвенкийские пословицы, жемчужины народного творчества, столетиями передавали опыт последующим поколениям.

В этих кратких изречениях заключены чувства и мысли северного народа.